Врывалась буря
(Повесть)

Егор задумался.

— А что? Молодец, Гена, мысль интересная! Дуйте на вокзал!

Семенов вспыхнул, посветлел лицом. Они ушли, а Егор подумал, что Ларьев опять прав: не надо торопиться с выводами.

Он вдруг вспомнил о Кате. Чертовщина какая-то! Ни позвонить, ни зайти! Неужели всерьез обиделась, и теперь все: от ворот поворот. Егор усмехнулся: быть век бобылем!

Заскрипела входная дверь, и Егор первый бросился в приемную, но то был Сергеев.

— Вот объяснительная, — подавая бумагу, вздохнул Василий Ильич. — Ты только это… Не выгоняй меня… — он смотрел в сторону.

— Ладно! — Егор скомкал бумагу, выбросил ее в печку. — Я тебя, Василий Ильич, по-товарищески предупреждаю: в последний раз! Сам знаешь что железная дисциплина — это главный наш козырь, а ведешь себя как последний анархист!

— Осознал! — махнул рукой Сергеев. — Чево тут деется? — загораясь, спросил он.

— Левшина упустили, вот чего! — проговорил Егор. — Возьми всю милицию и каждый товарняк обыщите на станции, каждый вагон. Он мог и там засесть, вагонное-то хозяйство хорошо знает! И вот еще что! Пусть найдут Микова с иркутского, что у него там?

Миков позвонил уже из Шального. Левшин выпрыгнул, не доезжая километров пяти до станции. Сам он организует дрезину и поедет на ней. Вокруг густой лес и всего пять сел в округе. Надо дать туда телеграфные инструкции, но по его, Микову, мнению, Левшин теперь будет прорываться на восток, и главное — перехватить его в Краснокаменске.

В течение ближайших трех часов в Краснокаменск прибывало четыре поезда. Три товарняка и один пассажирский. Левшин мог прибыть любым из них. Четверых во главе с Семеновым Егор отослал на разъезд. Из оставшихся он самолично скомплектовал три бригады. Приказ был один: тщательно проверять каждый вагон, стрелять только в исключительных случаях и в ноги.

К трем часам утра ни в одном из поездов Левшина не обнаружили. Ни с чем вернулась и группа Семенова. К этому времени прибыл в Краснокаменск и Миков.

Они сидели втроем в кабинете Егора: Воробьев, Сергеев и Миков. Да еще чуть в стороне кот Спартак, который, всласть выспавшись, еще зевал, удивляясь своим хозяевам, заявившимся в такую рань.

— Дорогу обыскали досконально, да и поезда тоже… Если ушел в лес, то рано или поздно объявится в одном из сел. Надо будет подключить охотников, чтобы те прошарили охотничьи избушки. Но… глупо ведь! — Миков стукнул кулаком по столу. — Без карты, компаса, в белом костюмчике залезть в лесную глушь? Это сумасшедший только полезет!

— Бандит, он и есть бандит! — хмуро отозвался Сергеев.

— Да нет, не бандит, — вздохнул Миков. — Думаю так, что из бывших. Офицер, белая кость, привык к чистой постели и сортиру. Я, вон, посмотрел, как он жил. Перина пуховая, простыни шелковые, в доме чисто, книжечки разных графов на чердаке, винцо, конфеточки, пастила… Не пойдет он в лес! И наверняка был в одном из тех поездов, что мы встречали!

— Почему же не встретили? — удивился Сергеев.

— Очень просто, — вдруг посерьезнев, ответил Миков. — Где вы дежурили? На разъезде?

— Мы залегли у насыпи, — пожал плечами Сергеев. — Вообще-то я позаботился о маскировке!

— Видно, недостаточно, — вздохнул Миков. — И скорее всего он, обнаружив засаду на разъезде, спрыгнул при подходе к станции…

— Места ему знакомые, наверняка у него и здесь было заготовлено укрытие, — предположил Егор.

— Безусловно! — согласился Миков.

— В город он не пойдет, — размышлял Егор. — Если верить Антонине, то у него здесь никого нет!..

— Ей надо осторожно верить, — тихо проговорил Сергеев, глянув на Егора.

— Да теперь уже верь не верь, а она у нас не работает, — вздохнул Егор. — Куда вот он делся?

— В город не пойдет, это точно, — поддержал Егора Миков, — станция полна милиции. Одно остается: идти в лес…

— Так-так-та-ак! — задумался Егор. — Следующий разъезд в двенадцати километрах, удобнее идти через лес, расписание поездов он знает… — рассуждал он.

— А рядом Лесное озеро со сторожкой, — напомнил Сергеев, — о ней он знать должен!

— Вообще-то он вымотан, устал, соблазн появится, — кивнул Миков. — Да и утро на подходе, днем прорываться он не рискнет.

— Да уже светает! — воскликнул Сергеев, взглянув в окно. — Гаси электрию!

Миков встал, выключил лампочку.

— Поэтому лучше всего переждать, отсидеться! Бублики! — энергично рассудил Сергеев. — Коли он считает, что выпрыгнул у Шального, то там его и будут искать, не подумают, мол, что он обратно в Краснокаменск сунется, тем более что проверки наши ничего не выудили!..

— В любом случае надо эту сторожку проверить! — кивнул Егор.

Бричку взяли у милиции, Миков сел на козлы. Егор давно просил Сергеева завести для отдела такую же, теперь надо будет договориться с Щербаковым и взять на содержание.

В суматохе этих розысков Егор и думать забыл о Кате, вспомнив о ней тотчас, лишь выехали за город на лесную дорогу.

«Она, видимо, почувствовала мои эти сомнения и решила сама не звонить. Гордость обуяла, — вздохнул Егор. — А что, ничего зазорного в этом нет! У девушки должна быть гордость. Антонина, вон, тоже гордая… Каково ей теперь? Опоганили ее папаша с женишком, трудно ей будет с гордыней-то такой жить. Вот и от меня вроде жалости принять не захотела…»

Егор снова вздохнул. Сергеев, сидевший рядом, положил ему руку на плечо, точно разгадав эти его вздохи.

— Ты это, по ней вздыхать брось, Егор! — тихо, чтоб не слышал Миков, проговорил Василий Ильич. — В ее положении ухватить сейчас такого мужика, как ты, самая главная задача. Она тебе поначалу даже от ворот поворот даст, чтоб раззадорить, а потом сам не заметишь, как у нее под юбкой окажешься! Это она сейчас такая страдающая, а дай-ка оживет, снова глазами выбирать пойдет. Она, думаешь, не видела, как ты сох по ней? Видела! Очень даже хорошо видела! Но выжидала. Мне глазки строила. Да захоти я — давно бы на моей половине щи варила. Но я ее разглядел. Ей ведь не мы нужны. Ей вообще другая жизнь нужна, где бы она могла царствовать. Такие уж бабы этой породы! Именно этой, Егор!.. — Сергеев помолчал. — Потом, ты же ведь жениться хотел?.. Ну, эта, учительница?..

— Да собираюсь, — усмехнулся Егор.

— Вот и женись, брат, на ней! Один раз видел, а чую, хорошая жена будет!.. А там, может, и я соберусь?.. Сына хочется или дочку. Так стосковался по деткам, не поверишь — по ночам стало сниться: будто дети у меня… Да, представь себе: сына будто несу на загривке в праздник…

За разговором они и не заметили, как промелькнуло восемь километров. С востока сквозь сосны уже катил огромный красный шар солнца. Бричку оставили метрах в трехстах от озера и пошли пешком. Вскоре наткнулись на сторожку. Уже вовсю оглашенно кричали птицы, и это помогло тихо подобраться к избушке. Егор легонько потянул дверь на себя, и сердце у него радостно екнуло: изнутри заперто на крючок.

Воробьев подмигнул Микову: кто-то есть. Оконце в избушке крохотное, в него не влезть. Значит, одна дверь или через крышу. Егор мотнул головой Сергееву и приказал держать весь дом под наблюдением, а они с Миковым попробуют взять его изнутри.

Крючок сенной двери сняли без труда, вошли в сени. Под Миковым скрипнула половица. Этот скрип и разбудил Левшина. Он увидел, как медленно поползла назад дверь, но крючок сдержал ее.

Доски потолка были уже разобраны. Левшин встал на табурет и легко вылез на чердак, а из него на крышу. Увидел Сергеева, стоящего у дерева.

Когда Сергеев заметил Левшина, было уже поздно. Прозвучал выстрел, и Василий Ильич упал как подкошенный.

Левшин спрыгнул и побежал в противоположную от озера сторону. Выскочили Егор с Миковым, последний прицелился, но Егор выбил наган из рук Микова.

— Живым и только живым! — взревел Воробьев.

Рядом с ухом просвистела пуля. Левшин выстрелил снова, целясь в Воробьева, но рука уже дрожала, и он промахнулся, побежал, петляя, в лес. Оглянулся: за ним гнались двое.