Страница 6 из 31
– На, – хитро улыбаясь, он протягивает мне мой мобильный, а я, ошалевшая от его выходки, не могу выдавить ни слова.
– Увидимся, Тори, – он подмигивает мне и уверенной походкой удаляется в сторону подъезда.
– Что с тобой вообще произошло? – Элвис смотрит на меня удивленными глазами, а я понимаю, что от шока не могу даже языком пошевелить.
– Без комментариев – даю знак, чтобы он трогался, и гипнотизирую телефон немигающим взглядом. Все-таки, хитрый наглец…
Глава 2
Лукас
Поднимаюсь на лифте, и уже на пороге квартиры слышу звон бьющегося стекла и дикую брань отчима. Снова деньги нужны, снова проигрался…
– Черт, может, валить, пока не поздно? – устало облокачиваюсь плечом о стенку подъезда и обессилено опускаю голову. Валить-то особо некуда… да и желания нет, после запойной ночки на квартире у Графа голова трещит. Вздремнуть бы пару часиков, да и в «Гараж» смыться.
Собравшись с духом, толкаю дверь и тихонько прохожу внутрь. Скинув кроссы, на цыпочках иду по длинному коридору. Как назло, моя комната в самом конце.
– Это мои деньги, и мой бизнес! И мое дело, как ими распоряжаться! – в проеме двери вижу отчима, стоящего в воинственной позе посреди гостиной. Перед ним на диване, с прямой осанкой и неизменно высокомерной улыбкой на губах, восседает мама. Единственное, что выдает ее раздраженное состояние – постукивание указательного пальца по подлокотнику.
Осточертело мне. Каждый раз одно и то же. Непонятно, для кого она играет спектакль «холодной леди». Уже всем до одного в этой семье известно, что отчим может делать все, что ему вздумается. А мама, сколько бы ни важничала, каждый раз будет идти у него на поводу. Все бы ничего, но ее маниакальная одержимость этой никчемной особью под названием «муж» успела разрушить не одну жизнь.
Махнув на все это, молча прохожу дальше по коридору. Закрываю дверь комнаты и стягиваю с себя насквозь пропахшие куревом вещи. Черт возьми, пару месяцев продержаться бы, и валить отсюда. Если бы мог, уже сейчас побросал вещи в сумку, и в аэропорт – до Валенсии. К отцу. Но стоит мне зажмуриться, перед глазами всплывает жуткая картина годичной давности. Ее бледное лицо, впалые щеки, раскиданные по полу волосы. Образ сестренки, лежащей без сознания, у входной двери квартиры – лучшая мотивация, заставляющая, сжав зубы, терпеть весь этот цирк.
Приняв горячий душ, наскоро обтираюсь полотенцем и выхожу из ванной. Но, не успев добежать до спальни, натыкаюсь на строгий мамин взгляд.
– Лукас да Силва, ты сегодня не ночевал дома, – мама стоит в двух шагах от меня, скрестив перед собой руки. Вопросительно изгибает брови и, слегка прищурившись, смотрит на меня в упор. А я, стоя в одном полотенце, повязанном на бедрах, ощущаю себя, словно на допросе у следователя. Черт, не удалось избежать столкновения с местной властью.
– Мам, привет, мне некогда, – разворачиваюсь, и спешу к себе. Но сегодня вариант побега не срабатывает, и, пройдя в комнату, я вижу, что мама следует за мной.
– Лукас, может, ты прекратишь вести себя, как умалишенный подросток?! Не хватало мне после твоих ночных похождений оплачивать аборты юным проходимкам.
– Мам, насчет юных проходимок, можешь быть спокойной, они не в моем вкусе.
После моей фразы воцаряется минутное молчание. Повернувшись, вижу, что мама замерла с вытянутым от удивления лицом. Потому что еще никогда никто не позволял себе такой наглости, как открыто перечить ей.
– А вот проходимки в самом расцвете сил… это да, – улыбаюсь, и падаю со всего маху на кровать. О, чудо, мягкая постелька и здоровый сон.
– Твой юмор – плоский и глупый! Весь в отца своего! – она морщится и захлопывает дверь.
– Да уж лучше в отца, чем в муженька твоего, – хочется мне сказать ей, но я молчу. Ибо с тех пор, как я начал общаться с папой, и более того, год назад поменял фамилию и имя на его родословную, мама особенно болезненно реагирует на любое упоминание об отце. Слышится непродолжительный стук в дверь, после которого та снова открывается.
– Тебе твой испанский дружок звонил, сказал, что ты включен в стартовый состав Гран При… Я надеюсь, ты сдержишь обещание, и не смоешься раньше времени к своему папаше, – столько желчи и неприязни в ее словах. Меня вообще иногда сомнения берут, что я ее сын.
– Обещал, значит, не уеду раньше, – цежу сквозь зубы и обессиленно прикрываю глаза, желая, чтобы эта женщина оставила меня в покое.
– У Киры завтра день посещения. Я не смогу поехать, надеюсь, ты не бросишь сестру в одиночестве, – говорит она тоном, не терпящим возражений.
– Я в курсе, мама, можешь, как всегда, не беспокоиться, – отвечаю, не открывая глаз.
– Не дерзи матери, можно подумать, я перед вами в чем-то виновата!
– Нет, мама. Продолжай и дальше закрывать глаза на все проблемы и подтирать зад своему дражайшему муженьку.
– Лука! Закрой свой рот! – ну, вот, в ход пошло старое имя, значит, мать очень зла.
– С радостью, а ты закрой дверь, пожалуйста, – улыбаюсь и, дождавшись хлопка, переворачиваюсь на живот и проваливаюсь в глубокий сон. Мне снится какая-то белиберда. Как будто моя голова – огромный колокол, по которому вот уже несколько минут неустанно молотят какие-то недоноски огромными металлическими кувалдами, отбивая ритм песни Guano Apes «Loard of the Board». И вправду, что за обезьянье дерьмо… Еле приоткрыв правый глаз, понимаю, что над ухом разрывается мой телефон. Граф, чтоб его…
– Да, – мой голос звучит, словно из могилы.
– Бро, ты, что, спишь еще? – слишком бодрым и радостным тоном отвечает Граф, и это наводит меня на мысль, что для друга праздник продолжается.
– Нет, я умер, – падаю снова на подушку, держа телефон около уха.
– Не гони, шумахер, поехали в Старый замок, там сегодня какая-то рок вечеринка!
– Старый замок? Лет сто там не был… я, вообще-то, собирался в Гараж пойти, поработать, ну, или на крайний случай, в зал сходить?
– Чувак, судя по голосу, ты в таком состоянии, когда тренировка скорее добьет, чем поможет. А в Гараже ты тупо уснешь на заднем сидении своей Фэрри. Поехали, накатим, да и найдем там, с кем потренироваться.
– Хрен с тобой, заезжай, – понимаю, что в случае с Графом проще согласится.
– Э! Не, чувак, я уже хороший, – смеется в трубку Граф, а я несколько раз успеваю пожалеть, что согласился.
– Скотина ты, вот для чего меня позвал!
– Мда. Ты, кстати, чего Катюху у меня забыл? – как можно более небрежным тоном интересуется друг. А я могу руку на отсечение отдать: у них точно был секс этой ночью. Да мне, в общем-то, все равно. Я это предполагал, иначе бы не смылся в одиночку с его тусовки. Вообще у моего друга есть одна дурная привычка. Любит он проводить время с моими бывшими… и не только. И даже если до проявления моего интереса к той или иной особе ему было все равно на нее, то стоит мне переспать с красоткой… все… бедняга становится целью номер один для Графа. Сколько ни боролся с его недугом, ничего не помогает. Ни словесные методы убеждения, ни физические. Так что, проще смириться. Да и, честно говоря, я по этому поводу никогда особо не грузился. Не ругаться же мне с другом из-за них. Тем более, что после Аньки даже желания нет заморачиваться на всю эту чушь с отношениями.
– Тебе оставил, подустал я от Катюхи, – говорю на полном серьезе, потому что после Графа нет абсолютно никакого желания принимать Катьку снова в свою лигу.
– Зажрался ты, чувак, ладно, заберешь нас через час.
Не понимая вообще, для чего я тащу свой уставший зад на эту вечеринку, поднимаюсь с кровати и, испытывая нечеловеческие усилия, одеваюсь и выруливаю в гараж. За рулем хоть как-то прихожу в себя, и уже через полчаса стою под домом Графа. Через несколько минут из подъезда выпрыгивают Граф, Рыжий и Катька, на которую я даже не смотрю. Ухмыляюсь сам себе, потому что чувствую абсолютное спокойствие и уверенность, что с сегодняшнего дня для меня этой девушки не существует.