Страница 10 из 14
А что еще было делать? Ленин знал, к чему он стремится, – надо было сохранить власть. Во время борьбы за власть партия много чего обещала: и бесплатное обеспечение детей-школьников питанием, одеждой, обувью, учебниками, школьными принадлежностями; и освобождение женщин от работы в вечерние и ночные смены; и отпуск каждому рабочему не менее тридцати рабочих дней… Эти обещания до сих пор не выполнены, их и не помнят. А тогда? Ведь рабочие, крестьяне, солдаты, вернувшиеся с фронта, могли потребовать выполнения данных обещаний. Вот что родило идею террора; причем теперь Ленину мало того уровня, который был до сих пор, – «усилить». Конечно, замаскировав войну против собственного народа лозунгом борьбы с какой-нибудь контрреволюцией. Этот ленинский курс во внутренней политике советского государства сохраняется на протяжении всей его истории. Для той же цели – для подавления в зародыше возможного сопротивления народа – Сталин сочинил теорию обострения классовой борьбы по мере укрепления социализма. Теперь вот выдумали идеологическую борьбу.
Всегда надо этой власти бороться с чем-нибудь, прикрывая любым ярлыком войну со своим народом, начатую Лениным.
Что такое сегодня эта 70-я статья, по которой меня судят? Эта статья нужна и используется для того, чтобы духовно поработить всякого и каждого, чтобы всех нас превратить в рабов. Любое высказанное независимое мнение – и ты уже государственный преступник по 70-й статье. Нет, мы не государственные преступники – мы военнопленные. Когда-то с пленниками поступали иначе: их съедали. Позднее – обращали в рабов, заставляли работать на себя. Вот и для меня приготовлены – истребительно-трудовые. Военнопленных ведь либо расстреливают, либо держат в плену до конца войны.
Конечно, как всегда, здесь говорят, что меня судят не за мои убеждения, а за действия – за те произведения, которые я написал. Называя их антисоветскими и клеветническими, суд ни разу не привел ни одной строчки, не сослался ни на одно положение, ни на один факт из этих работ. Четырнадцать томов «дела» у вас на столе – и ни одного факта, ни одной ссылки. Суду доказательств не нужно. Либо их нет, доказательств, либо вы не в состоянии оспорить мои произведения. «Клеветнические»? Где она, клевета? Я только одно покажу, что нет клеветы, нигде нет.
Вот статья «Третье дано». Речь идет о внешней политике страны и о ее исторических корнях. Ленин еще в 1918 году определил цель нашей внешней политики как расширение социализма до Всемирной социалистической республики [цитирует, ссылаясь на том и страницу]. Это не мы с соавтором придумали, это взято из ленинской работы. Советское правительство и партия все годы – и при Сталине, и при Хрущеве, и при Брежневе – подчеркивают, что внешняя политика нашего государства – это ленинский курс, даже существует термин: «ленинская внешняя политика». А это есть политика расширения влияния системы социализма; это и говорится в статье «Третье дано».
В статье говорится о разрядке, анализируется отношение Советского Союза к разрядке международной напряженности. Это – термин и понятие брежневской эпохи; но сам Брежнев говорит, что нынешняя политика разрядки имеет корни в политике мирного сосуществования двух систем, капитализма и социализма, автором которой был Ленин. Ну так в чем же видел Ленин смысл мирного сосуществования? В том, что оно нужно нам, пока мы слабее империализма; а когда будем сильнее, то «набросим удавку ему на шею».
К чему ведет этот ленинский тезис, что мы должны быть сильнее империализма? Он ведет к гонке вооружений, в наших условиях – к накоплению термоядерного оружия, в перспективе – к термоядерной войне и гибели всего человечества. Слава богу, что ни Хрущеву, ни Брежневу не показалось пока, что мы сильнее империализма: не то, следуя ленинским курсом, попытались бы «набросить удавку».
В статье «Третье дано» приводится несколько эпизодов, характеризующих внешнюю политику нашей страны, ее отношение к международным договорам, – начиная с эпизода с засылкой в Германию подрывной литературы в ящиках с диппочтой. Клевета? Нет, достоверный исторический факт.
Современное советское правительство не пересмотрело некоторые положения ленинской внешней политики и декларированные Лениным цели. Вот почему я и мой соавтор испытываем недоверие к так называемым мирным инициативам советской дипломатии, к многоаспектной «разрядке». Мы высказываемся за разрядку в военной области, в области вооружений.
На следствии меня спросили, с какой целью написана статья «Третье дано». Но это сказано в самой статье, в самом начале: эта работа есть высказывание одной из неофициальных точек зрения на советскую внешнюю политику. Официальная трактовка другая, есть и другие, неофициальные, позиции в этом вопросе. У нас – вот такая позиция.
О книге «От Тарусы до Чуны» тоже спрашивали: с какой целью писал? В середине прошлого века в России в английское посольство пришел один человек, принес рукопись и просил, чтобы она была опубликована в Англии. Его тоже спросили (правда, не на следствии, а в посольстве), зачем он это делает, то есть «с какой целью изготовил и распространяет». Он ответил так: «Я не хочу, чтобы такой гордый и независимый народ – англичане – думал, будто все в России согласны с мерзостями, которые у нас творятся». Вот таков же и мой ответ. Пусть весь мир знает, какие мерзости у нас творятся. И что не все их приемлют. Где там клевета, где неправда?! Что – я не был в 1975 году арестован? Не держал голодовку почти два месяца? Меня не отправили, голодающего, в этап? Неправда это, что ли?
Тут говорили, что в открытом письме академику Капице я пропагандирую террор. Что же имеется в виду? Лучше я просто прочту из письма: «…судьба… молодых людей, в том числе и Ваших учеников, зависит от Вашей сегодняшней позиции. Ситуация толкает молодежь к экстремизму. <…> Расправа с А.Д. Сахаровым и другими нравственными оппозиционерами режиму при невмешательстве таких уважаемых людей, как Вы, в конце концов приведет к терроризму, и тогда все повторится сначала. И новый Кибальчич сделает выбор между наукой и пиротехникой в пользу последней».
Предостережение против терроризма трактуется как пропаганда его! Тут и сказать нечего; все другие обвинения такого же рода.
Но вот что: в обвинении упоминаются три моих открытых письма – Капице, Бондарчуку, третье – Кассису и Михайлову. Ну, Кассис и Михайлов – ладно, журналисты. Но академик Капица, народный артист Бондарчук – сами они не могли мне ответить? Почему на эти письма мне отвечает суд – приговором? Может, Бондарчук и Капица неграмотные? Скорее всего, они не ответили, потому что им нечего ответить. Нечем возразить мне.
Кроме этих работ, в обвинение включены и мои черновики, черновые заметки. В нормальном человеческом общежитии даже и заглянуть в чужие черновики считается неприличным, а здесь они вошли в тома судебного дела. Следователь так объяснил мне: «Черновики позволяют заглянуть в вашу душу, Марченко. Вы писали их без оглядки».
Правда, на суде и на положения из черновиков не ссылались; просто «вменяется в вину». С черновиками проще всего, они ведь не опубликованы.
Но бывает, что и черновики публикуют. Это касается черновиков покойников. В них, значит, тем более можно и заглянуть, и увидеть душу автора. Что ж, заглянем. В одном из последних томов собрания сочинений В.И. Ленина есть специальный раздел «Подготовительные материалы» – то есть черновики. Причем это записи последних лет, так сказать, итог жизни и деятельности. Там есть такая запись: «Советская власть – говно…» Во всех городах, на улицах и в учреждениях мы видим чистовой лозунг того же автора: «Социализм есть советская власть плюс электрификация». А в душе, стало быть, Владимир Ильич держал вот что: «Социализм есть говно плюс электрификация».
Вот что значит использовать черновики для того, чтобы читать в душе.
Впрочем, бесполезно защищаться здесь от конкретных обвинений: их нет. И в обвинении, и в выступлениях прокурора, адвоката – везде повторяется одно и то же, навешены ярлычки для устрашения: «пропаганда террора», «прославление фашизма», «с целью подрыва» и тому подобное. Никому из тех, кто меня судит, доказательства не нужны. Здесь меня судят люди старшего поколения.