Проводник

«Похоже на територию фабрики или какого-то комбината, – подумала Катя. – Только давно заброшенного…»

В пользу этого умозаключения красноречиво свидетельствовали громадные, исписанные граффити ворота, облезлый высоченный забор, на верхушке которого еще сохранились гнутые кольца колючей проволоки, мятые, подернутые ржавчиной трубы, спящие корпуса промышленных зданий с выбитыми стеклами… Судя по этому, а также по проросшим сквозь металлоконструкции деревьям, жизнь на этом комбинате угасла не один год назад.

Немного поразмыслив, Катя двинулась вперед. Под резиновыми подошвами кед тихо похрустывали стеклянное крошево и керамзит вперемешку с гравием. Пересекая территорию заброшенного комбината, она вздрогнула – возле потемневшего от времени и непогоды амбара материализовались очертания ее недавней знакомой.

– Марина! – позвала Катя, но призрак бесшумной тенью скрылся в дверном проеме.

Не раздумывая, Катя кинулась следом.

Внутри царила кромешная тьма, тянуло плесенью и мышами. Катя поморщилась, силясь разглядеть в обволакивающей темноте Марину.

– Ну, и куда ты притащила меня? – грубовато, но беззлобно спросила она.

Кожу обдало прохладным ветерком, тихая вспышка, и Марина, словно сотканная из ночных грез, возникла рядом с девушкой. Мертво-желтый свет луны, пробивающийся сквозь пробоину в крыше, засеребрил контуры волос призрака. По каждому волоску фантома проскальзывали крохотные искорки, и Катя неосознанно представила себе кошку, когда ее гладишь в темноте. Марина была так близко, что Катя могла разглядеть на ее подбородке малюсенький шрамик.

«Наверное, упала в детстве», – почему-то подумала девушка. Она уже хотела открыть рот для очередного язвительного вопроса, как Марина неожиданно подняла голову, пристально всматриваясь куда-то вверх.

Катя медленно проследила за ее взглядом, пока ее глаза не уткнулись в едва видневшийся люк.

– И что там? – нетерпеливо спросила она, но Марина продолжала молчать.

– Я вылезу на крышу, спрыгну вниз, и все по кругу? – усмехнулась Катя. – Как в каком-нибудь задрипанном квесте? Со мной такие штуки не проходят, понятно? Я ухожу.

Марина неслышно придвинулась еще ближе, так, что Катя ощущала безжизненный холод, который источала ее белая как мел кожа. И без того огромные глаза распахнулись еще больше, теперь в них не просто мольба, а истошный, преисполненный болью крик о помощи.

Помедлив, Катя вздохнула.

– Моя доброта меня когда-нибудь саму в гроб загонит, – проворчала она, начиная двигать в середину помещения рассохшийся стол. В углу она нашла массивный ящик и, кряхтя от напряжения, взгромоздила его на стол.

– Добилась своего, – смахнув пот со лба, резюмировала Катя. Она залезла на стол, вытирая об джинсы запылившиеся ладони. Поднялась на ящик и, встав на цыпочки, потянулась к люку.

– Блин, – пропыхтела она, едва удерживая равновесие. – Сантиметров десять не хватает…

В струившемся бледном свете луны было видно, что в петлях люка висит здоровенный замок, и его дужка открыта.

– Молись, чтобы там было что-то путное, – сказала Катя.

Спрыгнув вниз, она подобрала с захламленного пола ржавую арматурину и ловко вскочила на стол.

Марина с застывшим лицом наблюдала за действиями девушки. С каждым ударом стального прута ее нежные, полупрозрачные веки вздрагивали, словно вместо старого замка удары били по ней.

Сверху сыпалась какая-то труха, и Катя жмурилась, с размахом колотя по замку. Наконец дужка со скрипом выскочила из петли, люк распахнулся, словно хищный рот гигантской твари, вываливая на ошеломленную Катю облако прелых опилок и что-то бесформенно-скрюченное, облепленное лохмотьями паутины. Девушка успела лишь издать короткий крик и, не удержавшись на хрупкой конструкции, грохнулась вниз вместе со странным продолговатым предметом.

«Что это?! Кукла, манекен?! Или…»

В это же мгновение по стройному телу Марины неожиданно зазмеились голубоватые всполохи, контуры тела затрепетали, растекаясь и сливаясь с тьмой. Спустя секунду она бесшумно растаяла в ночных сумерках.

На исчезновение своей молчаливой знакомой Катя не обратила внимания. Взяв себя в руки и преодолевая отвращение, она осторожно подползла к своей находке, от которой исходил едва уловимый запах тлена.

Даже скудного света луны, льющегося из дыры в крыше, хватило на то, чтобы определить – перед ней высохший, полностью мумифицированный труп женщины. Приглядевшись повнимательнее, Катя вздрогнула: на теле мертвеца было темное пальто и ночная рубашка.

Точно такие же, как у Марины.

Словно в тумане, она достала мобильник и, набрав номер экстренных служб, вызвала полицию, совершенно спокойным и ровным голосом сообщив о жуткой находке. После того как разговор был окончен и дежурный пообещал направить к комбинату оперативную группу, у Кати проскользнула запоздалая мысль о том, что это с ее стороны было не самым удачным решением. Теперь возни не оберешься, ведь звонок можно было сделать анонимно, из любого таксофона. Выполнила свой гражданский долг и адью, пусть доблестная полиция ищет убийцу. А она, как информатор о совершенном преступлении, осталась бы в тени…

Но теперь уже все. Как говорится, поздно пить «Боржоми», когда почки отказали.

Следующие тридцать минут текли ужасно медленно, словно липкая патока, капающая из трещины в цистерне. И когда уже Катя начала всерьез подумывать, а не слинять ли ей, пока еще не поздно, за громадными воротами комбината началось нервное движение, и вскоре сонная территория наполнилась светом фонарей и гулом мужских голосов.

Судебный эксперт, худощавый мужчина с посеребренными сединой висками, принялся деловито осматривать труп, а молодой опер плотного телосложения под его диктовку торопливо заполнял бланк протокола. Подошла женщина-кинолог, ведя на поводке настороженно фыркающую овчарку. Услышав от эксперта предположительное время наступления смерти, кинолог скептически покачала головой. Тем не менее она отстегнула поводок от ошейника, коротко отдав команду собаке. Овчарка суетливо повертелась в амбаре, недовольно гавкнула, затем выскочила на территорию комбината. Принюхиваясь, она сделала неуверенный круг, после чего села, выжидательно глядя на кинолога.

Кто-то из сотрудников полиции предложил Кате куртку, и она молча кивнула, чуть улыбнувшись в знак благодарности. Накинув ее на плечи, она села на пыльный ящик и устало прикрыла глаза. Хотелось спать, но как только она начинала думать о постели, перед глазами, словно чертик из табакерки, материализовывалась скукоженная мумия в грязном пальто, со спутанными клочьями волос и пустыми глазными впадинами.

Младший следователь, молодой человек лет тридцати, представился ей Морозовым Антоном Владимировичем. После нескольких уточняющих вопросов он раздраженно заходил из угла в угол, затем вынул из кармана куртки смартфон, набирая чей-то номер. Какое-то время Морозов говорил с кем-то приглушенным голосом, после чего резко развернулся, вытянув руку с гаджетом в сторону Кати:

– Значит, судя по твоим словам, ты пошла гулять не по дороге, как нормальный человек. На протяжении получаса ты продиралась через кусты, перелезала через заборы, рискуя сломать шею, и оказалась именно в том месте, где на тебя случайно свалился из люка труп. Так?

– Да, – лишенным эмоций голосом отозвалась Катя.

– Пила вечером? – спросил Антон, подозрительно покосившись на девушку.

– Было дело, – не стала скрывать она.

На лице следователя появилось удовлетворенное выражение, словно он поймал Катю на какой-то изобличающей неточности.

– Вещества другие употребляешь? – вкрадчиво спросил Морозов.

– Нет! Да чего вам надо-то?! – вспылила Катя. – Не там убийцу ищете!

Антон холодно усмехнулся.

– Ты это слышал? – негромко осведомился он в смартфон. Сверля недоверчивым взглядом Катю, он прибавил:

– Вообще-то, я следователь. Произошло убийство, и к тебе, сообщившей о происшествии, есть вопросы. Очень много вопросов, Катерина. Проблемы с законом раньше были?