Не хочу жениться!

- БАМ! - поддерживали его ударные из подвала. - БУХ!

Будущая княгиня фон Бессмертнофф и граф фон Цветкофф отмечали первую брачную ночь.

На растерзание молодым отдали столичный особняк князя Кощеева. Рассудили так: князь в нём всё равно появляется редко, а от церкви и императорского дворца он близко. Если неразумные новобрачные что-то не то придумают, их будет легко поймать и образумить. Да и тащить их туда после церемонии было ближе всего.

Эрика загнали в холл, княжну прислонили у колонны рядом с лестницей.

- Сейчас я её развяжу, а ты быстрее беги, - сказал жене счастливый отец. - Только очень быстро: я по глазам вижу, она уже безумна.

А счастливая мать только рукой беспечно махнула.

- Неча её развязывать, у неё теперь муж есть.

Кощеев смущённо хохотнул.

- Точно. Я ещё не привык.

Потом он и Ядвига окружили особняк заклинаниями. После этого, если смотреть магическим "взглядом", он стал напоминать тюрьму строгого режима.

- Ну, теперь точно не сбегут, - потёрла сухонькие ручки Ядвига.

- И пока ребёночка не сделают, не выпустим, - добавил Кощеев.

Ядвига только поморщилась, но тут же всполошилась:

- Я ж не проверила, у них хоть бельё свежее есть?

- Нет, конечно, - довольно отозвался князь. - Что я, дурак? Никакого белья у них нет: Васька ж додумается на нём повеситься. Или мужа своего повесить, что куда вероятней.

Ядвига в ответ обозвала мужа старым кретином и попыталась было вернуться, да "молодым постелить", но заклятия уже легли, и проще было их совсем снять, чем чуть-чуть изменить, чтобы любящая тёща зашла. О чём Кощеев ей и напомнил. И добавил:

- Не переживай, разберутся. Лишь бы она его не съела, а то где я второго такого дурака найду... Да и мать его та ещё гидра... - Представив, как будет объясняться с леди Эриной, Кощеев заволновался. - Может, стоило и внутри защиту поставить?

- Кретин ты старый, - вздохнула Ядвига и увела мужа пить во славу молодых.

***

А тем временем молодые...

- Убью! - шептала освободившаяся Вася и так бешено вращала глазами, что даже всякое повидавший Эрик испугался. – Ну, я им устрою!

И, срывая двери, а по звукам ещё и ломая ступеньки, понеслась в подвал. Оттуда в ответ взревели (Эрик невольно насчитал сразу десять видов нежити), потом раздался первый "БАМ!"

Эрик же, чувствуя страшную апатию, уселся на первую ступеньку парадной лестницы и принялся равнодушно осматриваться.

Особняк выглядел так, словно Кощеев в нём со дня постройки не жил. Всюду царствовала пыль, настолько густая, что её легко можно было спутать с меховым одеялом. Клочки её летали в воздухе, а от двери к колонне вели чёткие следы – князя и его супруги. К слову, ни тот, ни другая не смогли оттоптать пыль насквозь, и паркет до сих пор видно не было.

Пахло, конечно, тоже пылью. Эрик пару раз чихнул и тут же стал весь серый – пыль и его "закатала". Потом свербело в носу постоянно, а в горле неприятно першило. Апатию это, как ни странно, только усилило. Эрик вяло представил, что бы сказала мать, увидев такое безобразие, и улыбнулся. Мать бы потерпела. Ради титула – точно бы потерпела.

Сидеть было холодно: в щели окон, тоже затянутых пылью, дуло, а ковёр, которым были застелены ступени, не грел совсем. Эрик вздохнул, послушал немузыкальные ударные из подвала и отправился бродить по особняку.

Тот оказался большим, Эрик уже довольно скоро замучился считать комнаты. В очередной он набрёл на фортепиано, от нечего делать расчехлил и взялся настраивать. Он давным-давно не играл, но настроения снимать напряжение готовкой не было никакого. К тому же Эрик представил, в каком состоянии тут кухня... И заиграл первый марш. К сожалению, свадебный. После перешёл на похоронный (логичное развитие событий, да?), потом "Империя, готовься", дальше - "Боже, храни императора", а после была дикая импровизация, из-за которой инструмент зарыдал, а Эрик наконец-то почувствовал себя лучше. Звуковое сопровождение "бухам" и "бамам" из подвала теперь уж точно соответствовало. А ещё стучало в голове – тоже в такт шуму из подвала. Эрик сначала не обращал внимания, но в какой-то момент всё происходящее ("Я в чужом доме, я женат, у меня первая брачная ночь, которая только началась, но уже стала совершенно сумасшедшей") и слышимое ("Ай-я-я-я-яй!" - фортепиано и "Бам!" из подвала) чётко и ясно Эриком осозналось.

Он вздрогнул и отодвинулся от клавиатуры. С удивлением посмотрел на свои пальцы. Огляделся. "Что я делаю? - была вторая чёткая мысль. - Что это со мной?"

Эрик представил себя со стороны и не сдержал улыбки. Наверняка встрёпанный, весь в пыли – и в дорогом свадебном костюме. Великолепно!

Да чёрт возьми, свадьбой же жизнь не заканчивается!

"Зато в монастырь теперь не надо", - с усмешкой подумал Эрик, разглядывая свои руки. Они были грязные, тоже в пыли, с "траурными" ногтями. Таким Эрик себя помнил только после практики на кладбище...