Страница 12 из 28
Позднейшее христианство утверждало, что в иудаизме бог не мог воплощаться в человеке.
Тот факт, что бог мог быть человеком, утверждали христиане, есть уникальное ноу-хау христианства, которого ограниченные евреи не смогли понять. Это – грань в познании Бога, которую они не смогли перейти. И вот выясняется, что для египетских евреев человек мог-таки стать богом! Причем эта традиция у египетских евреев была связана вовсе не с их эллинизмом. Наоборот, это была часть их традиционных представлений, восходивших к древнейшей части Торы, Элохисту, в которой люди «видели бога, и ели и пили».
В ходе монотеистической реформы потомки Аарона наложили категорическое вето на традицию, согласно которой обычный человек мог видеть Бога и в процессе этого становиться богом. Они даже переименовали человека, который назывался прозорливцем, то есть умел видеть бога, в пророка, который только слышал его. «Ибо тот, кого называют ныне пророком, раньше назывался прозорливцем» (1 Цар. 9:9).
Тем удивительней, что в Библии, помимо Моисея, сохранился еще один персонаж, который прямо именовался Сыном Яхве или его воплощением, самим Господом на нашей грешной земле. Этот Господь был не кто иной, как царь из рода Давидова.
Именно так он называется во Второй книге Царств, где Яхве обещает царю Давиду: «Я утвержу престол царства его на веки. Я буду Ему Отцом, и он будет Мне Сыном» (2 Цар. 7:13–14).
В Псалтири о таком царе говорится: «Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя, Проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе. Ты поразишь их жезлом железным; сокрушишь их, как сосуд горшечника» (Пс. 2:7–9).
Фраза «Я ныне родил тебя», вероятно, относится к церемонии миропомазания, которая совершалась во время коронации. Именно в этот момент, скорее всего, звучал этот гимн, и, таким образом, сыновние взаимоотношения царя Израиля и Яхве возникали в момент помазания царя на царство.
Это помазание превращало царя в Помазанника или, по-древнееврейски, в Машияха, Мессию, в голос Яхве, его слово, сосуд, через который говорит сам Бог: «Дух Господень говорит во мне, и слово Его на языке у меня» (2 Цар. 23:2).
Этот смертный царь стоял так высоко, что иногда сам именовался богом и Господом, земным отражением и образом Всевышнего: Этот царь садился в Храме на Господний Престол (1 Пар. 29:23), и люди поклонялись при этом Господу Царю[60].
«Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» (Пс. 110:1)[61]. «Престол твой, Боже (элохим), вовек… Помазал тебя, Боже, Бог Твой елеем радости» (Пс. 45:7–8)[62].
Словом, мы видим в этих описаниях хорошо узнаваемую фигуру священного царя, – земной ипостаси бога, царя, чье правление породит мир, любовь и изобилие на земле, царя, который поражает своих врагов, как бог поражает хтонических чудовищ. Этот царь взошел к Яхве во время коронации, сев на престол во Храме, и, наоборот, Яхве снизошел в этого царя во время коронации, этот царь есть ипостась Яхве, его образ и сам Яхве.
«Ибо Младенец родился нам – Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира, Умножению владычества Его и мира нет предела на престоле Давида и в царстве его» (Исаи. 9:6–7).
Глава 3
Монотеистическая реформа VIII–VII вв. до н.э
Израиль и Иудея
Как мы уже говорили, нашим главным источником по истории евреев до разрушения Первого Храма является Девтерономист/Иеремия, то есть предводитель могущественной теократической партии, ставленником которой (если не марионеткой) был царь Иосия из дома Давидова.
Немудрено, что он описывает историю евреев так, как она была выгодна для пропаганды Иудеи. Из двух еврейских царств – Иудеи на юге и Израиля на севере – именно Иудея изображается им как главное.
В Иудее был расположен Иерусалимский храм, который, согласно Девтерономисту, был единственным легитимным местом поклонения Яхве. Ее цари вели свой род от Давида, который, по утверждению Девтерономиста, правил обоими царствами, и именно цари Иудеи периодически удостаиваются от Девтерономиста похвалы за то, что они «делали правильное в глазах Господа».
Наоборот, все израильские цари для Девтерономиста – длинная череда узурпаторов, идолопоклонников и изменников. Они откололись от дома Давидова, поставили Золотых Тельцов в Вефиле и Дане, поклонялись Баалу и вообще делали неправильное в глазах Господа.
Особенно достается от Девтерономиста нечестивому царю Израиля Ахаву. Этот Ахав женился на финикийской принцессе Иезавели, которая кормила от стола своего «четыреста пятьдесят пророков Баала и четыреста пророков Ашеры», пытался ввести в Израиле культ Баала и отобрал у несчастного Навуфея его виноградник. За всё это пророк Илия, устами которого говорил Господь, предсказал, что дом Ахава будет истреблен совершенно и что псы будут лизать кровь Иезавели на том самом месте, где была пролита кровь Навуфея (3 Цар. 21:19).
Именно царствование Давида и Соломона описывается Девтерономистом как золотой век соединенных Израиля и Иудеи.
Поэтому, когда в середине 1920-х годов археологи из Чикагского университета раскопали в Мегиддо гигантский дворец, сложенный из тесаного камня, они сразу решили, что нашли дворец царя Соломона, тем более что Девтерономист прямо приписывает строительство Мегиддо, а также Хацора и Гезера именно Соломону (3 Цар. 9:15).
Однако, как доказал один из величайших археологов XX в. Исраэль Финкельштейн, дворец в Мегиддо был построен во время нечестивого Ахава. Тогда же были построены Хацор и Самария, столица Ахава[63].
Это были поистине необыкновенные инженерные сооружения. Все они были сооружены на гигантских искусственных платформах. Господствующие над местностью высоты и в Самарии, и в Мегиддо, и в Хацоре укреплялись стеной из полых каменных казематов, а получившееся пространство затем заваливалось камнями и землей, создавая огромную строительную площадку. Такое строительство должно было сопровождаться повальной национализацией окружающих лачуг, и мы легко понимаем, откуда взялась история про несчастного Навуфея и его виноградник.
Другой особенностью дворцов были фантастические водяные туннели: в Хацоре вертикальный тридцатиметровый тоннель, пробитый прямо в толще скалы, вел к наклонной двадцатипятиметровой шахте, в конце которой находился источник. Такая система водоснабжения позволяла городу выдерживать любую осаду.
Археология полностью опровергает всё, о чем сообщает нам Девтерономист. Творцами первого развитого еврейского государства с развитой бюрократией, письменностью и дворцами был не дом Давида, правивший в южной Иудее, а дом Омри (Амврия), правивший в северном Израиле, утверждает Финкельштейн[64].
Более того, это политическое развитие было естественным следствием географии. Иудейское царство располагалось в засушливых неплодородных горах, в труднодоступных местностях, где сельское хозяйство зависело от непредсказуемых зимних дождей.
Напротив, северный Израиль после разрушительного похода фараона Шешонка стал гегемоном над бывшими ханаанскими городами и плодороднейшими долинами; это было мультикультурное, процветающее, искушенное государство, имевшее к VIII в. до н.э. население около 350 тыс. человек – на тот момент это самая большая плотность населения на Ближнем Востоке.
Такое процветание было связано в первую очередь с тем, что цари из дома Омри переняли власть над существующим ханаанским населением, находящимся на значительно более высоком уровне культуры, и не стали уничтожать его. Женитьба Ахава на дочери могущественного царя Тира и была признанием нового высокого международного статуса царства Израиля. Всё то, что Девтерономист считает преступлениями Ахава, на самом деле было его колоссальным достижением.
60
Margaret Barker. Gate of Heaven: The History and Symbolism of the Temple in Jerusalem, London: SPCK, 1991, p. 134–135.
61
* Синодальный перевод – 109:1.
62
Синодальный перевод – 44:7–8.
63
Israel Finkelstein, The Bible Unearthed, Simon and Schuster, 2001 p. 186–191.
64
Israel Finkelstein, Указ. соч., p. 169.