Страница 17 из 18
Удрученно пожав плечами, женщина набрала номер, сообщив адрес. Когда подъехала машина, она помогла вынести чемодан и, прежде чем Аня успела залезть внутрь автомобиля, осторожно поинтересовалась:
— Что передать господину Вольскому, когда он вернется?
От одного упоминания о Владе Аню передернуло. О, как много она бы хотела ему передать, сказать все, что она о нем думает.
— Передайте ему пламенный привет и скажите, что он гад редкий! — рассержено выдыхает она.
— Простите? — домработница близоруко щурится. — Я не понимаю по-русски.
— Вот и замечательно, — бурчит Анна, и уже по-английски сообщает милой женщине, что ничего передавать не надо, она сама ему позвонит.
…Позвоню… как же… после дождичка в четверг… глаза б мои его не видели… гад.
Уже сидя в самолете, Аня с удивлением осознала, что все еще свирепа, как черт, и это в ту дату, когда кроме боли и горя, она ничего не испытывала. Это невероятно, но Вольский умудрился испортить ей не только день, но и характер. Она не помнила, когда последний раз ощущала такое раздражение и злость. Да никогда! Никогда в жизни она так не злилась и не испытывала отчаянное желание долбануть человека чем-нибудь тяжелым, чтобы получить от этого моральное удовлетворение. Чтобы немного успокоиться, Аня достала блокнот с эскизами и стала набрасывать приходящие ей в голову образы. Она увлеклась настолько, что не заметила, как пролетело два часа и стюардесса объявила о посадке.
Собираясь спрятать зарисовки в сумку, Аня небрежно пролистала их и вдруг, удивленно моргнув, уставилась на странный рисунок. Это не могла нарисовать она?! Какого черта? Проклятый Вольский умудрился влезть даже в её работу.
Зачем она нарисовала этот идиотский свитер? Да еще и облачила его в фигуру явно не модельную, а очень похожую на мощный торс наглого и беспринципного Лериного брата. С какой радости она стала рисовать мужскую одежду? Сумасшествие какое-то…
Раздраженно засунув блокнот в сумку, Аня подумала, что первым делом, как доберется домой, выбросит эскиз в мусорку, там ему самое место, вместе с тем, кто навеял ей мысли создать что-то подобное.
Он
Все совещание Влад нервно барабанил по столу пальцами, с досадой думая, что совершенно напрасно не перенес его на завтра. Идея оставить Анну с Ханной теперь, не казалась ему такой замечательной, ведь она запросто может под каким-либо предлогом подняться наверх и снова заливать горе слезами.
…Болван… О чем она будет говорить с домработницей? Нашел компаньонку для молодой женщины… Еще бы дедушку позвал…
Не выдержав разрывавших его изнутри противоречивых чувств, он все-таки остановил собрание и, сославшись на неотложные дела, перенес его на завтра. По дороге домой Влад заехал в цветочный магазин, ему вдруг отчаянно захотелось подарить Ане цветы. И не просто цветы, а какие-нибудь необычные, чтобы глядя на них, на её лице появилась та завораживающая теплая улыбка, так кардинально менявшая весь её облик.
Продавщица, узнавшая его, как только он вошел в магазин, сначала попросила автограф, а потом долго предлагала ему разные композиции, но все они казались Владу слишком вычурными и неестественными, а он хотел найти что-то такое же настоящее и утонченно-нежное, как обладательница невозможно красивых глаз, навязчивой занозой залезшая ему в душу. Раз за разом он отвергал все предложения флористки, и тут его взгляд упал на одну из фотографий, висевших в рамочке на стене. Из плетеной корзинки художественно-небрежной зелено-белой охапкой выглядывали хрупкие ландыши.
— Я хочу такие же, — заявил Влад, ткнув пальцем в картинку.
Девушка развернулась, удивленно уставившись на стенку, потом обратилась к нему с сияющим лицом.
— Вы собираетесь подарить букет кому-то очень особенному? Вы знаете, что символизирует этот цветок?
— Нет, — Влад недоуменно пожал плечами. — А что, есть какая-то разница? Я просто хочу подарить человеку понравившийся мне букет.
— Ландыш — символ любви, нежности, чистоты и верности. Это необычный цветок, с ним связано очень много красивых легенд, и если вы собираетесь его подарить женщине, то это будет своего рода признанием о своей тайной любви к ней, — пояснила продавщица.
— Нежности и чистоты, говорите? — широко улыбаясь, повторил Влад. — То, что нужно. Так у вас есть ландыши?
— Есть, господин Вольский. Я сейчас принесу, — убедительно закивала девушка, направляясь на склад за цветами.
Влад гнал автомобиль к пригороду и улыбался, изредка поглядывая на корзинку с рассыпчатой красотой, перевязанной яркой зеленой лентой, стоящую на сиденье рядом. Мелкие соцветия на тонких ножках испуганно подрагивали в такт движения автомобиля, распространяя тонкий пьянящий аромат, и ему казалось, что он слышит хрустальный звон маленьких колокольчиков, нежно перекликающихся между собой.
…Тайное признание, значит… Ну, пусть будет… Не знаю, как насчет любви, но что-то необъяснимое я к тебе чувствую… Аня.
Прежде чем войти в дом, он остановился на пороге в нерешительности. Такого раньше с ним никогда не было. На душе стало так трепетно-светло от осознания того, что его в доме ждет женщина… женщина, к которой он хотел бы возвращаться каждый день, дарить цветы, слышать её голос, видеть её улыбку и просто смотреть на нее, слушая тишину, сжимая в руках её тонкие ладони.
…Обалдеть… мысли-то какие пошли… Ну все, брат, вот это ты попал… да нет, Влад, не попал ты… ты пропал…
Открыв двери, он спрятал корзинку за спину и громко крикнул с порога:
— Я дома.
На его голос выбежала счастливая Ханна, но Влад, затаив дыхание, смотрел за её спину и ждал, когда послышится легкая поступь, барабанящая по его сердцу, словно летний дождь по жестяным подоконникам, а потом, появится и сама хозяйка невероятных шагов, рук и глаз. Она все не шла… зуд нетерпения становился все сильнее… Ханна что-то лепетала, но Влад совершенно не слышал её, потому что мысли были далеко. Вытянув из-за спины букет, он проворно двинулся на кухню.
— Анна, — позвал он. — Аня? — звонкое эхо ударилось о пустые стены кухни и стекло вниз унылыми лужицами.
— Ваша гостья уехала, Владислав, — послышалось за его спиной.
— Куда уехала? — он замер в растерянности, глупо прижимая к себе корзинку с цветами.
— В аэропорт, — удивленно объяснила женщина. — Она сказала, что позвонит вам и все объяснит.
…Куда позвонит? Она даже телефона моего не знает… Твою ж… сбежала.
Поставив цветы на стол, Влад пулей ринулся в комнату, которую занимала Аня. Он заглядывал в шкаф, в тумбочки, под кровать, пытаясь найти хоть какой-то предмет, который можно бы было использовать как предлог встретиться с забывшей его хозяйкой, но она не оставила ему и малейшего шанса. Запустив пятерню в волосы на лбу, он задумчиво уставился в рисунок на ковре, усиленно размышляя, что делать дальше, потом, тяжело вздохнув, подошел к кровати, на которой спала Аня, и улегся на нее, закинув руки за голову. В воздухе еще витал запах её духов: терпко-травяной, с ноткой горечи, такой похожий на нее саму.
…Аня, Аня… а фиг я тебя в покое оставлю…
Стремительно поднявшись, он достал из кармана телефон и набрал номер школьного друга Женьки, который, теперь работал в милиции большим начальником.
— Какие люди… — послышалось на том конце трубки. — Привет чемпионам. Чем обязан такой высокой чести?
— Привет, блюститель порядка. Не юродствуй, гражданин начальник, мне твоя услуга нужна. Если сможешь оказать помощь, то это я буду тебе обязан, — Влад усмехнулся, представив, как сейчас азартно загорелись глаза Евгения. Слишком хорошо его знал, и судя по затянувшейся паузе, друг заглотил наживку.
— А вот это уже интересно, — прорезался голос Женьки. — И чего изволите, небожитель?
— Изволю! Информация мне на одного человека нужна, полная и всеобъемлющая, вплоть до того, с кем спит, что ест и как зовут собачку.
В трубке раздался протяжный свист, затем явно веселящийся Женькин голос:
— И кому же это так не повезло?