Страница 1 из 11
Пролог
За окном – уже поздний вечер… Всё тело ломит от усталости, а голова гудит словно потревоженный улей. Слишком много впечатлений для последних нескольких дней. Я не знаю, каким чудом я ещё держусь на ногах. Литры выпитого кофе сделали своё дело? Или энтузиазм вкупе с упрямством и безвыходностью..? У меня просто нет никакого морального права раскисать. Особенно сейчас, когда впереди появился огонёк надежды и обстоятельства начали складываться в мою пользу.
Хочется растянуться на ровном месте, пусть даже на полу, без единого движения, но надо ещё собрать игрушки и вымыть посуду, собравшуюся за целый день. С игрушками я справляюсь в два счёта. Сейчас, когда маленький разбойник спокойно посапывает, убрать безобразие не составляет большого труда. И на автомате мою посуду, не задумываясь о своих действиях. Вытираю руки о полотенце. На сегодня – достаточно, смотрю на экран телефона. 23-45. Нет, усмехаюсь я. Уже даже не вечер, а ночь… Телефон выскальзывает из влажных пальцев и падает на пол. И в открывшемся окне сообщений я вижу текст:
"Ну что, сука, хорошо устроилась на новом месте?"
Меня насквозь прошибает страхом, а лоб покрывается холодной испариной. Я словно наяву слышу его голос и вижу взгляд тёмно-карих глаз: один глаз прищурен чуть больше другого, и этот взгляд не сулит мне ничего хорошего. Я застываю на месте без движения и смотрю на экран телефона, не мигая, до тех пор, пока он не гаснет. Собираюсь с духом и поднимаю его трясущимися пальцами, вдыхаю до боли в груди и открываю сообщение. Буквы перед глазами пляшут как сумасшедшие, и лишь спустя минуту до меня доходит, что это старое сообщение. Я смотрю на дату, раз за разом вглядываясь в цифры, минувшие в прошлое, и облегчённо вздыхаю. Огромный камень падает с моей души. Я думала, что уже стерла все сообщения из памяти телефона. Уничтожила все его гневные послания, матерные, дышащие злобой и ненавистью. Но, оказывается, что среди сообщений о погоде и рекламных рассылок затерялось одно, напугавшее меня, как сквозняк, внезапно распахнувший закрытое окно.
Я удаляю сообщение и пролистываю ленту сообщений вниз, чтобы убедиться – больше ничего. Одно-единственное упущение, досадная невнимательность с моей стороны. Я откладываю телефон в сторону и повторяю про себя, что ему нет никакого дела до меня и Сашеньки. Всё в прошлом. Я убеждаю в правильности этого утверждения себя до тех пор, пока оно не превращается в аксиому, и поправляю сползшее вниз одеяло, которым укрыт спящий сыночек.
Глава 1
Я никогда не испытывала паники или страха перед лицом многолюдных городов. Выросшая в маленьком городке, численность которого едва ли превышала пятьдесят тысяч живых душ, я с любопытством и жаждой нового впитывала в себя шум и ритм большого города, где мне доводилось учиться. Большого… Смеюсь… По сравнению с теми городами, где я бывала ранее, нынешний кажется просто огромным. Больше миллиона жителей. Подумать только… И сейчас я, сошедшая с поезда, стоя на вокзале, испытываю какой-то необъяснимый ужас перед многолюдной равнодушной толпой. Волны торопящихся людей огибают меня, застывшую неподвижно, словно утёс. Страх. Липкий, противный до одури, он взбирается вверх по ногам, проникая под кожу. Я слышу его скрипучий голос и чувствую, как он скребётся внутри меня, выгрызая для себя место. Он нашёптывает мне, что всё бесполезно. Ты совершенно одна… Тебе не кого положиться… Уезжай прочь и забейся в угол, не высовывая своего носа…
– Маааам…
Тёплая ладошка в моей руке сжимается чуть крепче. Сашенька крепко хватается за мои пальцы, одним своим прикосновением выдёргивая меня из жутких лап кошмарного наваждения. Один жест трёхлетнего ребёнка разгоняет прочь тучи и наполняет меня решимостью.
– Пойдём…
Я закидываю рюкзак на спину и подхватываю сумку. Нужно отойти подальше, достать телефон и позвонить двоюродной тётке. Она обещала встретить меня на вокзале. Поезд немного задержался в пути, но я не вижу тётю Надю в собравшейся толпе. Я пристраиваю Сашеньку на лавочку, доставая его любимую игрушку из рюкзака. Он радостно обхватывает синюю полицейскую машину из мультфильма "Робокар Поли" и начинает жужжать себе под нос.
Гудки, гудки, гудки… Я пытаюсь дозвониться уже минут пять, но слышу только равнодушные гудки. Наконец, тётя Надя поднимает трубку.
– Алло…
Голос звучит недовольно, но я стараюсь не обращать на такие мелочи внимания.
– Добрый вечер, тётя Надя. А я приехала, жду вас на вокзале.
– Кать, ты что ли? Ну поздравляю, поздравляю… А я думала, что ты так, шутя, говорила о том, что собираешься переезжать…
– Нет же, – я вымученно улыбаюсь в ответ, – какие шутки? Мы же на прошлой неделе разговаривали…
– Аааа… – тянет тётя Надя. И молчит.
Я матерюсь про себя. Я отдаю себе в отчёт, что тётя Надя не горит желанием видеть на пороге своего дома племянницу с сыном, но разве не она сама согласилась встретить меня, радушно заявив на похоронах, мол, трудно будет – приезжай, чай не чужие мы. Не чужие. Нет. Но иногда родные кажутся дальше и непонятнее самого казалось бы чужого человека. И я ведь приехала не как снег на голову, а заранее созванивалась, заручившись её согласием. Но сейчас понимаю, что то была лишь элементарная вежливость, не более…
Не люблю просить… А в голове слова матери, шепчущей вполголоса: "Просите – и вам дадут, ищите – и найдете, стучите – и вам откроют. Потому что каждый, кто просит, получает, и кто ищет, находит, и тому, кто стучит, откроют." (Св. Евангелие от Матфея 7:7,8)
Пропадите вы все пропадом со своими проповедями!.. Я вдыхаю поглубже и как можно спокойнее произношу:
– Значит вы не встретите меня, как договаривались? Я с Сашенькой на вокзале сижу…
– Мне бы твои заботы, – нехотя выдавливает из себя тётка, – дел по горло. И сын уже умотал с друзьями гулять…
– Хорошо, – соглашаюсь я и добавляю прежде, чем она отключится, – если у вас не получается, тогда я сама подъеду. Адрес только точный скажите…
Я отметаю в сторону ошмётки своей гордости и заталкиваю куда подальше стеснительность и стыдливость. Мы провели в поезде трое суток. У меня на руках трёхлетний ребёнок. Уже пол-десятого вечера, он голоден и хочет спать.
– Так ты ко мне жить, что ли приехала? – изумляется тётя Надя.
– Не жить, – отвечаю я как можно более миролюбиво, – тёть Надь… Мы же договаривались, что вы встретите меня с сыном на вокзале… Сейчас уже поздно, Сашенька устал. Я совершенно не знаю города и мне негде остановиться кроме как у вас. Надолго я у вас не задержусь. Мне бы только переночевать.
– У меня самой семеро по лавкам… – нехотя выдавливает из себя тётка.
– Мама говорила, что на вас можно положиться, – не отступаю я. Возможно, не очень хорошо прикрываться словами покойницы, но иного выхода нет.
– Хорошо, – соглашается со вздохом тётя Надя, – пристрою тебя на ночь. Всё же не чужие…
Она называет мне адрес и отключается. Не чужие мы. Нет. Но пороги мне приходится обивать так, словно я паразит или пиявка, желающая присосаться к ней навеки вечные.
Таксист высаживает нас у высотного многоквартирного жилого дома. Новостройка, активно заселяемая жителями. Домофон равнодушным голосом спрашивает, кто мы, и пускает внутрь. Лифт мгновенно возносит нас с сыном на шестой этаж. И мы оказываемся перед дверью квартиры тёти Нади. Она долго не открывает дверь. Словно не слышит трель дверного звонка. Но у меня создаётся впечатление, что она стоит около двери, размышляя пускать нас на порог или нет.
Лязг замка – дверь открывается.
– Ну здравствуй!..
Торопливый сухой поцелуй в щёку и отстранённые объятия, от которых веет равнодушием. Сашеньке достаётся чуть больше снисхождения, но и ему не особо рады. Сын, словно чувствуя настроение, целпяетя за мою ногу, пряча лицо.
– Такой большой – и нюня, – усмехается тётя Надя, – проходи, располагайся…