Вопрос Формы

Мосс крикнул в ответ: "Я в задней комнате".

Гилрой злобно толкнул его стволом под ребра.

- Вы сами напрашиваетесь. Я ведь велел вам...

- Вы не посмеете убить меня, я нужен вам для операции.

- Если вы не боитесь нас, то зачем зовете этих бандитов? Что у вас на уме?

Дверь распахнулась. На пороге появился гангстер. Он замер на месте, его глаза окинули труп Тальбота и стоящих рядом с ним Мосса и Гилроя. Быстрым движением он выхватил оружие.

- Что случилось с боссом? И кто это с вами?

- Уберите оружие, Пинеро. Босс умер от сердечного приступа. Вас это не должно удивить, вы же знаете, что он был смертельно болен.

- Да, знаю. Но как сюда попал этот тип?

- Он здесь находится с самого начала. Отошлите грузовик. Я никуда не еду. А о теле Тальбота я позабочусь.

Гангстер неуверенно переминался с ноги на ногу, но за неимением другого начальства решил выполнять приказ Мосса.

- Хорошо. - Он закрыл дверь.

Мосс обернулся к Гилрою.

- Так на чем же мы остановились? Ах, да. Пока вы тут тряслись от страха, я успел обдумать ваше предложение. Я буду оперировать бесплатно.

- Еще бы, - помахал револьвером Гилрой.

Мосс презрительно отмахнулся.

- Вот уж никак не из-за этого! Смерти я не боюсь, как не боюсь и ваших обвинений. На операцию я соглашаюсь лишь потому, что хочу удовлетворить интерес, вызванный идеей столь смелого эксперимента.

Вуд перехватил взгляд издевающихся, жестких, зловещих глаз Мосса.

- И конечно же, - мягко добавил Мосс, - я выполню операцию. В конце концов, я даже настаиваю на этом.

Угроза, скрытая в его словах, не прошла мимо Вуда.

Как только он ляжет под нож Мосса, ему конец.

Неверное движение, скальпеля, умышленная небрежность в приготовлении газовой смеси, умышленно занесенная инфекция и Мосс навеки снимет с себя обвинение. Ему достаточно будет сослаться на то, что такая операция оказалась ему не под силу. Следовательно, экспериментатором вообще был не он. Вуд отпрянул, бешено тряся головой.

- Вуд прав, - сказал редактор. - Он-то Мосса знает. И знает, что этой операции ему не пережить.

Гилрой нахмурился лоб. Револьвер в его руке стал воплощением бесплодной силы. Даже Мосс знал, что он им не воспользуется. Не сможет воспользоваться, потому что хирург был им нужен только живым. Их цель заключалась в том, чтобы заставить Мосса сделать операцию. "Что ж - подумал он, - мы своего добились, Мосс сам вызвался оперировать". Но все четверо отлично знали, что в этой операции Вуд был обречен. Мосс искусно обернул их победу полным поражением.

- Что же, черт побери, нам теперь делать? - взорвался Гилрой. - Ты что скажешь, Вуд? Рискнешь? Или лучше останешься жить в собачьей шкуре?

Вуд оскалился, отползая в угол.

- В собачьей шкуре он хоть наверняка жить останется, отрешенно сказал редактор.

Мосс улыбнулся, заверяя их любезно-издевательским тоном, что сделает все возможное, пытаясь вернуть Вуду его тело.

- За исключением несчастного случая, разумеется, сплюнул Гилрой. - Не пойдет, Мосс. Он и так проживет, но вы свое получите.

Он хмуро посмотрел на Вуда и многозначительно кивнул в сторону Мосса.

- Пошли, шеф, - сказал он, выводя редактора за дверь и закрывая ее за собой. - Старые друзья хотят остаться наедине. Им есть о чем потолковать...

Мгновенно Вуд прыгнул вперед, отрезая Мосса от двери, угрожающе впившись в него полными ярости глазами. И в первый раз за все время с хирурга слетела маска безразличия. Он осторожно сделал шаг в сторону и вдруг понял, что перед ним зверь...

Вуд медленно шел на него. Мосс нервно наблюдал за огромной собакой, с надеждой поглядывая на дверь. Но Вуд подходил все ближе и ближе. Мосс закрылся руками...

И тут нервы его сдали. Он не мог заговорить эти бешеные звериные глаза, как заговорил человека с револьвером. Он нырнул вбок и мотнулся к двери. Вуд прыгнул, сбив Мосса с ног. Зубы его сомкнулись. Хлынула кровь.

Мосс проиграл, но остаток своих дней Вуд был обречен прожить в собачьей шкуре. Да и остаток этот был невелик: продолжительность жизни собаки всего пятнадцать лет. В лучшем случае, Вуд мог рассчитывать еще лет на десять.

* * *

Вуд так и не нашел себе работы в обличье человека. У него была специальность, он был образован, но в мире рыночной конкуренции не было места для таких, как он. Конторы по найму не могут пристроить избыток нормального человеческого разума, содержащийся в сильных, ловких, полных желания работать человеческих телах.

Но тот же человеческий разум в красивом теле колли стал ценным рыночным товаром. Это была диковинка, феномен, на который стоило поглядеть за свои кровные, уплаченные за билет.

- Люди всегда питали слабость к уродам, - философствовал Гилрой по пути в театр, где Вуд выступал в тот день. Безобидным уродам люди платят, чтобы они их развлекали. Настоящим же уродам всегда достаются власть и сила. Рассуди это, Вуд, а я не могу понять. Но, думаю я, а нашем мире только тогда можно будет жить по-человечески, когда всех этих уродов уберут в надлежащее место.

Такси остановилось у служебного входа. С зазывающих красно-желтых афиш на стене театра скалилось приукрашенное изображение морды Вуда.

- Бог ты мой! - раскрыл рот таксист. - Будет о чем детишкам рассказать! Вез Говорящую Собаку. Вот ведь честь выпала.

Сбившиеся в толпу прохожие пялили глаза на Вуда: визжа тормозами останавливались рядом машины, и их водители присоединялись к почтительному созерцанию.

- Какой он хорошенький, - взвизгнула женщина. - И умненький!

- Ну да, - услышал Гилрой хвастливый голос таксиста, - я их сюда и привез. Как он себя ведет? - голос таксиста снизился до доверительного шепота. - Тот парень, что ехал с ним, его менеджер, наверное, разговаривал с ним так же почеловечески, как мы с вами. Как будто пес понимал каждое его слово.

- А он и понимает, - авторитетно заявил один из зевак.

- Бросьте ерунду городить, - сказал другой. Дрессированный он, вот и все. Мне бы такого.

Специальный наряд полиции быстро разогнал толпу зевак и проложил проход к двери.

- Стыдно должно быть, - сказал полисмен. - Такую бузу подняли, и из-за кого? Из- за какого-то пса!