Страница 12 из 15
– А ты что, теперь будешь моим новым папой? А если так, то ты подаришь мне Долли?
Умывшись и подкрасив губы, Инна вернулась в гостиную и обнаружила, что та пуста – и Тим, и Женечка переместились на кухню. На столе возвышались блюда с блинчиками и оладушками.
– У нас будет пир горой, мамочка! – радостно кричал Женечка. – А почему блинчики горой, а не холмом или скалой?
– Ну, думаю, нам с Долли пора, – проговорил сосед Тимофей, а Женечка, взяв его за руку, практически силой усадил на стул.
– Нет, вы останетесь! А Долли можно немного блинчика? Ну, хотя бы самую малость?
Услышав, что речь идет о ней, собачка завертелась волчком, а потом встала на задние лапки.
– Вообще-то, нельзя, но сегодня, так и быть, можно! – улыбнулся Тимофей. – Благодарю за приглашение, но, боюсь, что такое я не ем. Понимаете, у меня особая белковая диета и занятия с личным тренером…
Инна решительно поставила перед ним тарелку и сказала:
– У меня, открою вам секрет, тоже диета, однако от двух блинов не умрете. Или вы сомневаетесь, что наши хозяйки приготовили нечто изумительное?
Так как связываться с насупленными Олесей и Милой Иосифовной Тимофей желанием явно не горел, он быстро согласился, пододвигая к себе банку малинового варенья:
– Только чур это мое! Тут немного осталось, как раз мне хватит…
– Мамочка! – заголосил Женечка. – Я тоже хочу!
– Сынок, ты же понимаешь, что гостям положено предлагать лучшее…
– Мамочка, а кем положено? Я тоже хочу!
К счастью, Олеся принесла из кладовой еще одну баночку варенья, на этот раз вишневого, и критическая ситуация разрешилась сама собой. Подмигнув Женечке, Тимофей пододвинул к нему банку малинового варенья.
– Забирай. Я все равно вишневое люблю больше.
Схватив баночку, мальчик сказал:
– Тогда мы с тобой точно сойдемся. Так что имей это в виду, мамочка! У меня ведь будет новый папа, раз старый нас бросил и завел себе другую семью?
Инна онемела, потому что была уверена, что сын не в курсе амурных похождений своего отца. И на тебе – очень даже в курсе.
Она замялась, не зная, что ответить, а Тимофей, поглощая блинчики с вишневым вареньем, закатил глаза и произнес как ни в чем не бывало:
– Просто божественно! Мой личный тренер мне голову оторвет, если узнает, чем я на ночь глядя питаюсь, но уж лучше без головы, чем без такой вкусноты. – И добавил, обращаясь к Женечке: – Думаю, твоя мама еще не готова. Как я сам. Моя супруга тоже ушла в другую семью, решив, что человек, который зарабатывает раз в десять больше, чем я, ей лучшая пара. Да и не забывай, моя Долли дама привередливая, она не любого в свою семью примет…
Долли, вертясь около стола, выпрашивала у Женечки еще блинчика.
– Я ей понравился, значит, и мама тоже понравится! Так ведь, Доллинька? А почему Долли?
Слушая повествование соседа Тимофея о происхождении имени Долли, Инна не сводила с молодого человека глаз.
Ну да, уже тот факт, что он помог ей спасти сына, поднял его на небывалую высоту в ее глазах. И не только это… Конечно, Тимофей был младше ее лет на двадцать, но было в нем что-то, что Инну влекло к нему.
Неужели тот факт, что последний раз с Генычем они спали больше двух лет тому назад, да и то случайно?
Запретив себе думать о подобных вещах, Инна заметила беспокойный взгляд Милы Иосифовны. Подойдя к ней, Инна просила:
– В чем дело?
– Ну, вы же знаете, семьи у меня нет, так что звонить и предупреждать, что со мной все в порядке, мне некому, но все равно я у вас засиделась. Пора мне домой…
Инна положила ей руку на плечо.
– Мила Иосифовна, куда вы хотите возвращаться – в квартиру, с порога которой вас похитили?
Бухгалтерша всхлипнула:
– И заставили меня заявление об увольнении написать. Оно ведь же недействительно?
– Конечно, недействительно, – заверила Инна. – Вы по-прежнему работаете в моем журнале.
Весь вопрос был в том, как долго «Всякая литературная всячина» останется ее.
– Но мне все равно пора. Не могу же я оставаться у вас…
– Конечно, можете. Сами видите, у нас тут комнат предостаточно. Гостевая не особо обставлена, однако кровать имеется, шкаф тоже. Будете жить, сколько потребуется.
Мила Иосифовна, расплакавшись, принялась обнимать Инну.
– Господи, какая вы добрая и человечная! Если бы все такие были, Инна Евгеньевна…
Инна же подумала о тех, кого точно добрым и человечным назвать нельзя – о братьях Шуберт. И едва она о них подумала, раздался телефонный звонок. Номер на дисплее был не определен.
Разговаривать по телефону Инна ушла в свой кабинет, также не особо обставленный. Уже знакомый ей бархатный голос, впрочем, на этот раз гораздо более суровый, огорошил ее вопросом:
– И как проводите время с сыном, Инна Евгеньевна?
Инна, чувствуя, что ее бросает в жар, произнесла:
– Вы ведь не собирались мне возвращать Женечку, не так ли? Хотя обещали!
– Но сейчас-то ваш чудный сынок у вас! – парировал собеседник. – Чего теперь жаловаться?
– Что вам нужно? – выпалила Инна.
– То, что и прежде, Инна Евгеньевна. Ваш чудный сыночек у вас, однако и ваши чудные активы все еще тоже у вас. Понимаете, в этот раз вам помог некстати взявшийся прохожий, и мои люди решили не применять силу, хотя вполне могли бы, потому что у них не было соответствующего приказания от моих хозяев. Но в следующий раз все может быть иначе…
В следующий раз… Инна ощутила, как страх снова сковывает сердце. Ну да, как ни идиллично было поедать на кухне блинчики и оладушки с малиновым и вишневым вареньем, рано или поздно им придется покинуть квартиру, превратившуюся в данный момент в крепость.
Рано или поздно.
А где-то там, поблизости, будут поджидать они – братья Шуберт. И их люди в черном фургоне.
– Ваши предложения? – спросила отрывисто Инна.
– Наслаждайтесь пока своим счастьем и помните, что, как и любое счастье, оно кратковременно. Сейчас вечер пятницы. В понедельник утром с вами свяжутся и скажут, что делать.
То есть приедут со своим нотариусом и заставят ее продать по дешевке или даже передать даром активы, необходимые для последующей атаки на холдинг Геннадия.
– Только, Инна Евгеньевна, как вас и предупреждали, без глупостей. Потому что, если на то пошло, мы можем наведаться к вам и раньше понедельника. Прямо в квартиру. Вы ведь этого не хотите?
Он отключился, а Инна, держа около уха пищащий аппарат, смотрела в сгущавшуюся за окном майскую тьму.
Раздался осторожный стук в дверь, на пороге возник несколько смущенный Тимофей.
– Извините, не хочу мешать, но все ли у вас в порядке?
Инна перевела взгляд на молодого человека, понимая, что должна, нет, практически обязана выдать стандартную фразу о том, что, да, все в полном порядке.
А вместо этого тихо заметила:
– Все совершенно не в порядке…
И она рассказала Тимофею обо всех неприятностях последних лет, начиная со второй семьи Геннадия и кончая похищением сына и шантажом со стороны братьев Шуберт. Тимофей, практически не прерывая ее, задавал толковые наводящие вопросы, и когда Инна завершила свой рассказ, заявил:
– Да, тут без кофе не обойтись. Так что пойду против советов своего тренера, сегодня такой уж день. Я сейчас сам все приготовлю!
Он вернулся через несколько минут, которые Инна провела в полной апатии, – силы вдруг покинули ее, и она была ужасно рада тому, что появился кто-то, кто готов ей помочь, и подставил в трудную минуту плечо.
Тимофей протянул ей чашку кофе.
– На этот раз никакого чистого эспрессо, а кофе с молоком. Вообще-то, на ночь нельзя пить кофе, как считает мой тренер, но…
Сделав глоток, Инна пробормотала:
– Но сегодня такой уж день…
– Это точно! – улыбнулся Тимофей. – Кстати, вы вели речь о некоем бизнес-плане по переводу активов в зарубежный траст. Не забывайте, я банковский аналитик, заместитель начальника отдела. Хотите, я его изучу прямо сейчас и дам вам свое экспертное заключение?