Перстень Григория Распутина

Чего-то подобного Никита ожидал.

– Но вы согласны, что вашего отца убили именно из-за перстня?

– Не совсем, я думаю, человек, который на него позарился, просто не разбирался в ювелирных изделиях.

– Почему же тогда он не взял деньги, драгоценности вашей матери? – не отставал Никита.

– Украшения моей матери – это две цепочки, одна из которых была на ней, вместе с золотым нательным крестиком. Простенькая подвеска. Обручальное кольцо, которое также было на ней, пара колец, один старомодный перстень с искусственно выращенным камнем, две пары сережек, одни из которых, опять-таки, были на ней в день убийства. По сегодняшним меркам, это сущая чепуха.

– Согласен, но ведь и перстень стоил не миллионы, и вообще, на что мог рассчитывать обычный вор, залезая в квартиру двух скромных пенсионеров?

– Вы правы, – вынужден был согласиться Родион Алексеевич. – Даже не знаю, что сказать. В ваших рассуждениях есть определенная логика, но вот представить, что кто-то из наших знакомых, из знакомых отца мог совершить такое?

– Кстати, экспертиза показала, что убийца орудовал ножом крайне неумело, – вспомнил Никита.

– Вы намекаете, что это не мог быть врач? Во всяком случае, не хирург. То есть бывшие коллеги отца отпадают? – полуутвердительно проговорил Родион Алексеевич.

– Выходит, что так.

– Это значительно сужает круг подозреваемых, как говорят в детективах, но все же… Вы наверняка уже беседовали с матерью и взяли у нее на изучение записную книжку отца?

– Да.

– В таком случае вы должны были заметить, что знакомые родителей – это исключительно благополучные, уважаемые люди. Я даже не могу вообразить, что могло бы толкнуть кого-то из них на преступление?

– Вера в человечество – это прекрасно, но все же постарайтесь подумать о них непредвзято, – посоветовал Никита. – Иногда преступниками оказываются самые неожиданные люди, на которых в жизни не подумаешь.

– Разумеется. Хотя в данном случае… Но я обещаю вам подумать.

Все родственники убитого Ситникова имеют алиби и не имеют мотивов. У покойного не было врагов. Он был тихим славным пенсионером.

Будучи скептиком и пессимистом, капитан Филатов не бегал по городу, как лейтенанты Макаров и Петухов. Не искал свидетелей, не опрашивал подозреваемых. Он сидел у себя в кабинете и, подперев рукой худую бледную щеку, думал.

Думал о том, что в этом дурацком деле, которое свалилось ему на голову, слишком много вопросов и никаких ответов.

Например, как убийца проник в квартиру? Было очевидно, что покойный дверь убийце не открывал. Следов взлома эксперты не обнаружили. Конечно, вдова убитого сообщила, что несколько месяцев назад она потеряла ключи. Замки они с мужем менять не стали. Но если предположить, что ключи вытащили намеренно, значит, и убийство было спланированным и преднамеренным.

И что же было его целью? Из квартиры ничего не пропало, кроме перстня с руки убитого. Значит, обычная кража отпадает. Месть?

Кто решил свести старые счеты? Вряд ли у скромного пенсионера могли быть с кем-то свежие счеты. Выходит, старые. А если человек ждал долгое время, чтобы отомстить, и не просто отомстить, а убить, значит, дело было нешуточное.

А если все-таки кража? Залез не профессионал, а какой-нибудь наркоман, убил старика, стянул перстень, хотел украсть еще что-то, но его спугнули? Например, соседка в дверь позвонила или почтальон в домофон? Преступник занервничал и сбежал.

А как же тогда нож? Взял на ограбление так, на всякий случай? Не складывается.

Значит, наиболее вероятная версия месть. Капитан Филатов вздохнул. Где искать этого мстителя? Сколько лет он сидел, затаившись, и ждал своего часа? Копать придется глубоко и долго.

А может, все-таки кража? Как бы было легко и просто, будь у Ситниковых внук наркоман. Так ведь нет. Внук у них в Военно-медицинской академии учится. Приличный парень, и алиби у него. Впрочем, как и у всех родственников.

Филатов еще раз вздохнул, потом потянулся за пиджаком. Надо ехать в больницу, за биографией Ситникова. Потом к вдове, восстанавливать поэтапно жизнь доктора Ситникова, с возможными подробностями. Искать соучеников, сокурсников, коллег, больных, бывших возлюбленных. Тайных любовниц. С ними особенно сложно, потому что тайные. Короче, рыться в чужом грязном белье.

Вот уговаривала его жена отпуск в середине лета брать, а он, дурак, на август заявление написал, разбирайся теперь с этим убиенным Ситниковым. Точно глухарь будет, а премии как раз не будет.

Саня Петухов все утро носился по магазинам Адмиралтейского и Московского районов, торгующим хозяйственными товарами, предъявлял нож, орудие убийства.

– Нет, таких у нас давно не было, – качали головой продавщицы.

– Таких у нас не было.

Или:

– Да было вроде несколько штук, только не помню когда, может, еще и сейчас на складе остались.

А еще имелись гипермаркеты, супермаркеты и магазины в других районах города. И даже пригороды. Мертвый номер.

Саня вышел из очередного магазина, свернул в арку и, присев во дворе на лавочку, задумался о бесполезности собственных занятий. Нет, обегать магазины района, конечно, придется, иначе капитан с живого не слезет, а вот что дальше?

Мимо задумчивого Сани прошла, покачивая бедрами, девица в ярких босоножках на высокой платформе, в очень коротеньком открытом сарафане, фигурка у девицы была что надо. Если б не служба, можно было бы пристроиться в хвост и взять на абордаж. Со своей последней пассией Викой Стрижовой Саня расстался уже больше месяца назад, пересобачились из-за ерунды. Впрочем, с девицами всегда так, какой-то неправильный у них менталитет, из-за ерунды скандал до небес раздуют, а на что-то по-настоящему важное и внимания не обратят.

Жаль, что убитый Ситников был пенсионером, а то бы шерше ля фам, и дело в шляпе.

«Эх, кто же его грохнул, деда этого? – маясь от жары, скрипел мозгами Саня. – А может, его своя же старуха пришила? – усмехнулся он. – Славное такое семейное дельце».

Увы, это была явно не старуха, у той было железное алиби, со свидетелями.

Может, еще свидетелей поискать? Вчера они с Никитой Макаровым прошлись по соседям, но половины не было дома. Может, сегодня счастья попытать? Что по магазинам ходить время гробить, что соседей обойти, тем более что до дома Ситниковых было пятнадцать минут ходу. И Саня, покинув жиденькую тень чахлого деревца, под которым сидел, отправился на Четвертую Красноармейскую.

– Да, да. Я слышала, – сокрушенно кивала головой пухленькая краснощекая женщина в ярком ситцевом сарафане, проживавшая этажом ниже Ситниковых. – Горе какое! Такой хороший человек, отзывчивый. Всегда к нему можно было обратиться, если с лекарством что-то не ясно или заболело чего. Никогда не отказывал, все объяснит, посоветует.

– И многим он советовал?

– Да всему подъезду. У нас подъезд небольшой, все друг друга знают, новых жильцов давно уже не было, все свои. Вот на пятом этаже у нас юрист живет, Евгений Иванович, на втором Володя – электрик, и вот Алексей Родионович был. Мы все друг другу помогаем, если что.

– Очень похвально. Ну а вы чем соседям помогали?

– Я-то? Да ничем особенным. Если вот только заболеют – в магазин сходить или в аптеку, а так я технолог, на производстве всю жизнь отработала. С меня пользы никакой, – смущенно пояснила пампушка.

– Ну а в день убийства вы что интересного заметили, может, почтальона или чужого человека возле подъезда?

– В день убийства? Вчера-то есть? Ну вообще-то я вчера, когда из дома уходила, мы с Алексеем Родионовичем на лестнице встретились.

– Так-так.

– Вместе до угла с Московским проспектом дошли, потом я к метро повернула, а он направо в магазин. Татьяна-то Олеговна, жена его, сейчас все время к внучке ездит помогать, ребенок у нее родился недавно, Алешей назвали в честь прадеда.

– Не отвлекайтесь, – бесцеремонно напомнил Саня.