Страница 14 из 15
– У них есть чему сотрясаться? – спросила я.
– Это так диагноз называется, – пояснила тетя Настя с легкой улыбкой.
– Обидно будет, если эти отмажутся, а Артема будут судить, – проговорила я.
И вспомнила, как держался парень на допросе, который нам с ним устроили в школе.
Спокойно, не изображая из себя героя, и, в то же время, ни капельки не сожалея о содеянном.
– Да, он хороший парнишка, правильный, – сказала тетя. – Ты только сразу ему на шею не бросайся, хорошо?
– Пф! – фыркнула я возмущенно, хотя, если честно, у самой такие мысли появлялись. Это, наверное, «комплекс спасенной принцессы», или что-то вроде того.
– Ладно, иди, занимайся. Хотя, ради такого случая, можешь и побездельничать, все равно год уже кончается, и сильно ты себе оценки не испортишь.
– Не, я так не могу, – сообщила я.
Ну да, выполнять домашние задания я считаю своей работой. А любая работа должна быть сделана хорошо. Даже самая неприятная, вроде задач по геометрии или английского языка.
Тетя и дядя действительно постарались. В суд ходили вместе со мной и выступали там. Так что спустить дело на тормозах родителям этой троицы не удалось. Хоть и приходил папаша Кабана к нам домой мириться. Отец… дядя его и на порог не пустил.
Так что Кабану влепили четыре года, Прыщу год, а Барону целых шесть лет. За то, что ножик вытащил. Всем условно, но это тоже судимость, так что очень многие пути для них закрылись. А стоит еще раз залететь, и сроки станут реальными.
Артем же обошелся строгим выговором от комсомольской организации, секретарем которой он, кстати, и был. А еще предупреждением от милиции, чтобы не применял свои каратистские умения против граждан.
– Даже таких? – спросил он.
– Да, – ответил милицейский капитан. – Это наша обязанность. А твоя – обезвредить преступников, если повторится такое, но не переусердствовать. Вот если ты после школы пойдешь работать к нам – другое дело.
– Не, я стану космонавтом, – серьезно заявил парень.
Потом, после суда, я подошла к нему. Еще раз, смущаясь и краснея, сказала: «Спасибо», и попросила:
– А можно мне к вам в секцию записаться?
Парень оглядел меня с ног до головы. Ну да, тощенькая, хиленькая.
– Тебе каратэ не подойдет, – вздохнул он. – Массу удара не сможешь сделать. Лучше на айкидо пойди.
– Ну ладно, – разочарованно протянула я.
– Знаешь, Майя, – улыбнулся юноша, – а я ведь еще в один клуб хожу. Юных космонавтов. Пошли к нам.
– Но я… Я не собираюсь становиться космонавткой, – сообщала я.
Парень удивленно посмотрел на меня.
– Я понимаю, родители, тетя с дядей, – попыталась пояснить я. – Но они особенные. А я – кто?
– Ты Майя Камэнаси, – серьезно сказал Артем.
Глава 14. Долгая вахта
10.12.2052
на орбите Лютеции
– Да, мама, у меня все хорошо. Только очень скучаю тебе и папе. Расскажи, а как вы там? Чем занимаетесь?
Все это Андрей выпалил на одном дыхании и замолчал, не зная, что еще сказать.
Он представил, как его голос шифруется в цифровой код, струится по оптоволоконному кабелю в Крым, превращается в радиоволны и срывается с огромной антенны дальней космической связи. Или не в Крым, а в Японию он сначала летит? «Колесо» ведь принадлежит этой стране, и связь, наверное, они устанавливают? Не важно.
По земле закодированный пакет перемещается за такие крошечные доли секунды, что и не сосчитать. А вот потом… Потом он будет долго-долго лететь до далекого астероида, где сейчас сидят перед экраном папа и мама.
Сидят и тоже ждут. Вот только мама не такой человек, который будет бездельничать, даже во время сеанса связи с единственным сыном.
– Смотри, какую я загогулину просчитала! – обращается Хана Мисалова-Хаякава к своему мужу. – Одним махом все три точки накроем!
– Все три? – недоверчиво переспросил Федор Мисалов.
– Агась! Первым делом полетим к квадрату «сто пять – девяносто три». Бросим туда «зайца», пусть прыгает. Там я пукну движком слегонца и выведу нас на эллипс с аполю в сто двадцать километров. Во-о-от такой. Делаем два витка, и точнехонько подлетаем к девятой буровой. Тормозимся и заворачиваем вот так, пока ты будешь снимать свои данные и вбивать новую программу. Успеешь за девяносто три секунды?
– Э… – задумчиво сказал Федор. – Успею, но ты авантюристка!
– Спасибо, дорогой, – промурлыкала Хана и поцеловала мужа в щеку. – Воть. Ну и добираемся преспокойно до твоего любимого разлома. Садимся и занимаемся лю…
Муж приложил ей палец к губам и укоризненно посмотрел, сказал со смешинкой в голосе:
– Не при сыне.
– А что сына? Андрейка уже наверняка знает, как дети появляются! Вот привезем ему братика или сестренку. Ты как, Андрей, не против?
Федор легонько стукнул жену ладонью по затылку. Крепко обнял.
– Вот выгонят тебя со станции и скажут: «Идите, Хаякава-сан, пешком на Землю, не нарушайте трудовую дисциплину».
– Не, не выгонят. Кто тогда им будет «Ласточку» водить? И экономить на одном полете целых семьдесят килограммов топлива!
– Так уж и семьдесят?
– А то! – с гордостью заявила космонавтка. – Я, когда Котонэ-тян данные скормила, она чуть ли не зависла напрочь. А потом полчаса пела оды о моем величии и гениальности! Ей электронных мозгов не хватило, чтобы такой маршрут придумать.
– Котонэ-сан не хватило хулиганистости и безголовости, – печально сообщил Федор.
– Но ты ведь меня за это любишь, да? – подпустив в голос жалостности, спросила Хана.
– И за это тоже.
– Ой, сигнал! – Хана подняла вверх маленькую ладошку, и они притихли, слушая далекого сына.
– Э-э? Чем занимаемся? Да ты и сам все видишь. Трудимся на благо нашей Родины. Сурово и мрачно. Ты лучше бы о себе побольше рассказал. Как живешь, как учишься. Не сильно ли тебя Наська с Игорем, то есть тетя и дядя, гоняют. Не вредничает ли чересчур Майка. Ей, кстати, отдельный огромнейший привет.
Хана замолчала и по ее лицу промелькнула легкая тень.
– Скажи ей, что я очень-преочень по ней соскучилась. Сильно-сильно ее люблю и… мечтаю увидеться.
– Я тоже, – поддакнул Федор. – Сына, у нас еще сорок минут времени осталось. Пожалуйста, рассказывай, что только придет в голову. Нам с мамой ведь всё-всё о тебе интересно.
– Хорошо, папа, – ответил Андрей через двадцать минут. И в его голосе были слезинки. – Мы с Майей почти не ссоримся. Она хорошая, хотя, иногда и вредная бывает. А тетя Настя и дядя Игорь просто замечательные. А еще мы месяц назад с классом ездили в Питер на экскурсию…
Хана слушала сына и живо представляла все, о чем он рассказывал. Сейчас ей просто невыносимо хотелось на Землю. За два с лишним года экспедиции она ужасно соскучилась по родной планете. И по сыну.
Это только со стороны могло показаться, что он для нее не особенно важен. Действительно же Андрейка занимал огромное место в ее сердце. И то, что он растет практически без матери, сильно ее расстраивало.
«Ну, он все-таки у Наси с Игорем сейчас, – утешила себя космолетчица. – А их любви хватит на десятерых. Да и Майка рядом. Когда прилечу, я ее выловлю, как бы она не пряталась, и извинюсь. То есть, я считаю, что тогда поступила правильно. Нася куда лучшая мама, чем я. Но ведь скребется на душе у меня. Так что украду я девчонку, и махнем мы все вчетвером куда-нибудь на Вануату».
Но до этого еще почти год жить в тесной закупоренной и закольцованной станции. А потом пять месяцев летать на корабле к Земле.
Ностальгия о зеленой планете неожиданно сильно сжала сердце.
Хана посмотрела на комм, красивым легоньким браслетом облегавший тонкое загорелое запястье.
17:26 по Токийскому. Вылет завтра утром. Корабль уже тысячу раз протестирован. Игорь засел на весь вечер со своими геологическими данными, дорабатывает программу исследований для девятой буровой и еще раз продумывает, что будет делать в разломе.