Тайное место

– Да, мы рассматривали такую возможность. Некоторые из учителей высказывались в ее пользу, именно по указанной вами причине. Я была против. Отчасти потому, что это исключило бы из числа участников наших пансионерок, которым закрыт самостоятельный доступ в интернет, но в первую очередь потому, детектив, что девочки-подростки значительную часть времени существуют в собственных воображаемых мирах. И очень легко теряют связь с реальностью. Не думаю, что следует поощрять использование интернета свыше необходимого, не говоря о том, что не следует доверять ему свои самые важные тайны. Я убеждена, что девочкам необходимо как можно прочнее укорениться в реальном мире.

Конвей скептически приподняла бровь. Мол, это здесь-то у вас реальный мир?

Мисс Маккенна оставила иронию без внимания. И вновь эта улыбка. Удовлетворенная.

– И я оказалась права. Никаких новых сайтов не появилось. Учениц увлекли хитросплетения и сложности общения в реальном мире: необходимость дождаться момента, когда никого рядом не будет и никто не заметит, как ты прикрепляешь свою записку, найти убедительный повод отлучиться на третий этаж, когда там пусто. Девочки любят секреты и любят раскрывать свои секреты. Доска объявлений оказалась идеальным вариантом.

– Вы никогда не пытались проследить и выяснить, кто именно повесил записку? – спросил я. – Ну, если, к примеру, кто-нибудь однажды написал: “Я употребляю наркотики”, и вы захотели узнать, кто это. Как бы вы подступились к этому делу? Есть ли там камеры видеонаблюдения или что-то в этом роде?

– Камеры видеонаблюдения? – Она произнесла это как незнакомое иностранное слово. Вопрос ее будто позабавил, уж не знаю, искренне или притворно. – Здесь школа, детектив. А не тюрьма. И наши ученицы не героинозависимые наркоманки.

– Сколько у вас учениц?

– Почти двести пятьдесят. С первого по шестой годы, два класса в параллели, примерно по двадцать девочек в классе.

– Доска объявлений существует около пяти месяцев. Статистически за этот период хотя бы у нескольких из двухсот пятидесяти учениц могло произойти в жизни нечто, о чем вам хотелось бы узнать. Конфликты, расстройства пищевого поведения, депрессия. – Мои слова звучали абсолютно неуместно в этом кабинете. Я знал, что прав, но все равно чувствовал себя так, точно смачно плюнул прямо на ковер. – И, как вы только что заметили, девочки любят делиться секретами. Неужели вы никогда не находили на доске ничего серьезнее надписи: “Французский – отстой”?

Мисс Маккенна внимательно рассматривала собственные руки. Размышляла.

– Когда необходимо определить автора, – проговорила она, – мы находим способ. Однажды мы обнаружили листок с карандашным рисунком, изображающим живот. Рисунок был располосован острым лезвием. Надпись гласила: “Вот бы все это отрезать”. Разумеется, мы должны были выяснить, кто это. Преподаватель рисования высказал свои соображения относительно стиля рисунка, другие учителя предложили проанализировать особенности почерка, и в течение суток мы узнали имя автора.

– Ну и как, она оказалась в порезах? – поинтересовалась Конвей.

Опущенные веки. Видимо, означает “да”.

– Ситуация разрешилась.

На нашей записке ни рисунка, ни надписи от руки. Девица с лезвием хотела, чтобы ее нашли. Наша героиня – напротив. Или, по крайней мере, не собиралась облегчать нам поиски.

– Полагаю, – на этот раз мисс Маккенна обращалась к нам обоим, – мне удалось объяснить, что доска объявлений несет положительную функцию, а не отрицательную. Даже записки в стиле “ненавижу такую-то” полезны: они указывают на тех учениц, к кому следует присмотреться внимательнее на предмет признаков травли, в ту или иную сторону. Для нас это окно в частную жизнь учениц, детективы. Если вы хоть немного знакомы с психологией девочек-подростков, то понимаете, что нам предоставлен поистине бесценный шанс.

– Звучит зашибись, – констатировала Конвей. И вновь запустила ручку в воздух. – А вчера после уроков вы проверяли свою бесценную доску?

– Мы проверяем ее каждый день по окончании занятий. Как я уже упоминала.

– Кто проверял ее вчера?

– Нужно спросить у педагогов. Они сами договариваются между собой о графике.

– Спросим. Девочкам известно, когда учителя инспектируют доску?

– Они, несомненно, понимают, что процесс контролируется, мы не скрываем данного факта, они видят, как учителя подходят к доске объявлений. Но точное расписание не афишируем, если в этом заключался ваш вопрос.

То есть наша героиня не догадалась бы, что ее можно вычислить. Думала, что растворилась в потоке сияющих мордашек, несущихся по коридорам.

– Кто-нибудь из девочек оставался в главном здании школы вчера после уроков? – спросила Конвей.

Пауза.

– Как вам, возможно, известно, переходный год – четвертый – предполагает значительное количество практикумов: групповые проекты, эксперименты и тому подобное. Зачастую выполнение домашних заданий четвертого года требует доступа к школьным ресурсам. Компьютерный класс, художественная мастерская.

– Короче, вы хотите сказать, вчера вечером в школе торчали девицы из этого самого четвертого года. Кто именно и когда?

Настоящий директорский взгляд. И настоящий взгляд полицейского в ответ. Мисс Маккенна возразила:

– Ничего подобного. Я не имею представления, кто вчера вечером находился в главном здании. Ключи от двери, соединяющей главное здание с жилым крылом, хранятся у мисс Арнольд, кастелянши, и она записывает имена девочек, которым позволено войти в учебный корпус после занятий. Вам следует побеседовать с ней, я лишь сообщаю, что в любой из вечеров в главном здании можно застать кого-либо из четвертого года. Понимаю, что вам хотелось бы повсюду усмотреть зловещий смысл, но поверьте, детектив Конвей, в школьных проектах по социологии нет ничего угрожающего.

– Мы здесь именно затем, чтобы это выяснить. – Конвей потянулась, закидывая руки далеко за голову и выгибая спину. – Ну что ж, пока хватит. Нам понадобится список девочек, которым вчера разрешили заниматься в главном здании. И поскорее. А мы пока глянем на вашу бесценную доску.

Коротким точным движением, словно бросая камешек, она небрежно швырнула “Монблан” обратно на стол. Ручка покатилась по зеленой коже и остановилась в дюйме от сложенных ладоней мисс Маккенны. Мисс Маккенна не шелохнулась.

Школа затихла, такая специфическая тишина, состоящая из тысяч различных полузвуков. Где-то поют мадригал. Обрывки фраз, укутанные в сладкозвучные гармонии, прерываются через каждую пару строк и возобновляются, видимо, после учительских указаний. Веселый май приходит и хороводы водит, фа ля ля ля ля…

Конвей знала дорогу. Последний этаж, по коридору, мимо закрытых дверей классов. (Если длинных больше, чем коротких, то… Et si nous n’etionspas alles…) Распахнутое окно в конце коридора, теплый ветерок и запах зелени.

– Нам сюда. – Конвей свернула в небольшой закуток.

Доска размером шесть футов на три будто выпрыгивала из ниши и визжала вам прямо в лицо. Материализовавшийся бред умалишенного, словно псих выпустил кучу разноцветных шариков в игровом автомате, а кнопка “стоп” сломалась. Ни одного свободного дюйма: фото, рисунки, картинки – все толкаются, толпятся, налеплены друг на друга. Лица, замазанные маркерами. И повсюду слова – неразборчиво накорябанные, аккуратно напечатанные, даже вырезанные откуда-то.

Конвей издала странный звук, какое-то короткое фырканье – вероятно, так звучит смех в ее исполнении.

Поверху, крупными черными буквами, эдакими загогулинами из книжек фэнтези, написано: ТАЙНОЕ МЕСТО.

И чуть ниже, помельче, нормальным шрифтом без всяких финтифлюшек: Добро пожаловать в Тайное Место. Помните, пожалуйста, что уважение к другим – одна из ключевых ценностей нашей школы. Не изменяйте и не убирайте чужие записки. Сообщения, в которых содержатся упоминания конкретных людей, равно как оскорбительные или неприличные сообщения, будут удалены. Если у вас есть сомнения или опасения по поводу содержания некоторых записок, проконсультируйтесь со своим классным руководителем.