Страница 15 из 45
Честно скажу, все остальные процедуры описаны в книге тем же языком искусственного интеллекта. Я вполне принимаю его, когда речь идет о психике. Но вот о душе это все звучит как-то неестественно. А может, психология души – и действительно не о душе?
Глава 2. Психология без души
Разбередил мне душу профессор Шабельников. С одной стороны, я, мне кажется, чувствую, как у него самого душа болит за любимое дело. А с другой, получается, что он четко идет по дороге, выстланной благими намерениями. Он вроде бы хочет, чтобы душа вернулась в психологию, но на деле лишь убивает ее окончательно, убедив несведущих читателей – книга-то популярное учебное пособие – в том, что то, что изучает психология, и есть душа. Расслабьтесь и не сопротивляйтесь, пока вас зомбируют!
Да не душа это – психика. И подмена неоправданна. Даже с точки зрения греческого языка, слово «психика» производится не от слова «психе» – душа, а от слова «психикос», то есть душевный. И это уже первый шаг в предательстве. Душу выкидываем, а изучаем лишь ее проявления. Какие? Какие посчитаем удобными для изучения. А затем добавляем модной мути – психические процессы – и все вообще становится научным и недоступным пониманию. Как завершение книги Шабельникова:
«Психология стремится строить конкретные представления об организации психики и формирующих ее систем. Психологи XX века, исследуя эти системы, обратились, по сути, к той реальности, которая соответствует и древним, и христианским представлениям о душе.
Но если философия и религия решали вопросы души, не беря на себя задачу исследования конкретных форм ее организации, то психологи должны были строить по возможности точные представления о детерминирующих человека процессах и законах функционирования.
Психология XXI века выходит в изучении этих процессов за пределы социальных систем, выясняя логику биосферной и космической детерминации жизнедеятельности человека. Изучение этой логики – задача будущих исследований, призванных раскрыть субъективность процессов, порождающих человека и делегирующих ему способности и качества субъекта» (Шабельников, с. 237).
Это какая-то жуткая и пугающая душу провокация. Я хотел писать о душе, но после этого вынужден сделать отступление и показать, как психофизиологи XIX века убивали душу в человеке, а психологи века XX-го вытравливали народную душу. И вот теперь Психология, похоже, угрожает уничтожить душу на биосферном и космическом уровне.
Давайте кратко, но честно пробежимся по истории того предмета, который выдается Шабельниковым за психологию. Он начинается в России в самом начале 60-х годов XIX века работами Чернышевского и Сеченова, определяющими, какой должна быть наука о душе без души. Затем это дело подхватывает Ланге, создающий эмпирическую психологию, про которую первым и начал говорить как про «психологию без души». Нечто подобное чуть позже проделает А. Введенский, создавая «Психологию без всякой метафизики». Этими уточнениями они как раз и хотели показать, что их психология – это уже не наука о душе, а наука о психике, но с сохранением старого имени.
Однако примерно в то же время появляются ребята не столь щепетильные, вроде Бехтерева и Павлова, которые в гипотезе души не нуждаются настолько, что даже не считают нужным использовать старое имя для своих рефлекторных механик биомашины по имени человек.
Затем происходит революция, и после нее приходят еще менее щепетильные парни, вроде столь превозносимой Шабельниковым команды Корнилова – Выготский, Лурия, Леонтьев, – которые настолько свободны от предрассудков, что еще откровеннее заявляют: а что хотим, то и творим! Мы победители! И будем по праву сильного отбирать все, что посчитаем подходящим: институты, науки, имена. Например, имя психологии.
И никакие попытки выискивать у них скрытое понимание психики как души, хотя бы в Аристотелевском смысле, неоправданны. Более «бездушных» психологов, чем команда Выготского, сейчас уже не найти. Просто они недоступны – из-за серости мысли их даже не переиздавали.
Так что благой порыв профессора Шабельникова на поверку оказывается, мягко говоря, обманом, уж не знаю, намеренным или от душевной сумятицы. По крайней мере, по отношению к современному русскому читателю, который не знает всей истории научного сообщества, это так. Да и сами классики советской психологии весьма возмутились бы таким вольным пониманием своего психологического марксизма и материализма. Они и по меньшим поводам возмущались.
Но все по порядку. Сначала прадедушка бездушной психологии.
Глава 3. Начало бездушной психологии. Чернышевский
Душу в России убивали во имя Прогресса. И убивали ее всегда Прогрессоры, которых я называю горними стрелками, то есть охотниками на души. Это одна из специализаций русской интеллигенции, подобная горным егерям – войскам, подготовленным к ведению войны в условиях высокогорий.
Если говорить о прогрессорстве, то начало его теряется, пожалуй, еще в смутном времени призвания варягов. Поэтому я ограничусь разговором лишь о том времени, когда Прогрессоры охотились именно на душу. Началось это в середине XIX века, а уж если пытаться определить самую яркую дату, то в 1860 году, когда журнал «Современник» опубликовал работу Чернышевского «Антропологический принцип в философии». Именно после него интеллигенция разворачивает все нарастающую травлю «реакционеров», вроде Кавелина, Юркевича, Самарина.
Как писала об этом советская «Философская энциклопедия»: «Сделавшись одним из редакторов “Современника”, Чернышевский превратил журнал в ведущий орган нарождавшейся революционной крестьянской демократии… Революционно-демократическая публицистика Чернышевского, разоблачавшая грабительский характер крестьянской реформы и пропагандировавшая идеи социализма и революции, философию материализма и атеизма, вызвала тревогу в лагере помещичьей реакции».
Как всегда, коммунистические идеологи не совсем чисты на руку, потому что реформа произошла в 1861 году, а война с религией и против души уже велась демократами раньше этого срока. Но для того, чтобы это стало ясно, нужно понять, что скрывалось за таким симпатичным названием, как «антропологический принцип». Слишком часто мы попадаемся на слова, вроде «демократия» или «гуманизм», предполагая, что их используют в том же значении, в каком понимаем и мы сами. А что понимал под этим принципом Чернышевский? Наверное, что-то хорошее для человека?
Понимал он особый вид борьбы с религией, который развивали материалисты еще с семнадцатого века, а в данном случае тот, который разработал Людвиг Фейербах. Он-то и был принесен в Россию Чернышевским и Петром Лавровым. Как обычно, суть этого учения спрятана под наукообразной оберткой, чтобы не резать глаз. В той же «Философской энциклопедии» в 1960 году ему была посвящена большая статья, что подчеркивало важность этой темы для идеологии коммунизма. Вчитайтесь:
«Антропологический принцип является составной частью материализма 17–18 веков. Создавая механическую картину мира, Спиноза, Дидро, Гольбах и другие рассматривали сущность человека как нечто неизменное, подчиненное общим законам природы. Антропологический принцип наполнялся революционным, гуманистическим содержанием; феодально-монархический гнет и религия объявлялись противоречащими равной, одинаковой “естественной природе” человека, и таким образом обосновывалась правомерность их устранения».
Как любопытно! А я всегда считал, что гуманистическое содержание – это вовсе не то, что обосновывает мое право свергать существующую власть. Впрочем, это все мелочи, главное, что цель обозначена предельно четко – захват власти в мире путем уничтожения религии и смены феодалов, возглавляемых монархами, на кого-то еще. На кого? Наверное, на себя. Но кто это? Буржуазия. Исторически она меняет феодалов у власти. Значит, и заказ Науке на освобождение «свята места» делала она. Она и платила, надо полагать, как богатый заказчик.