Сила

Безусловно, и Никитина была сторонницей естественнонаучного подхода, а значит, пыталась разоблачать ловких мошенников, изображающих из себя людей знания и силы. Но при этом она приводит описания того, как видели колдунов люди, и в этих описаниях можно почерпнуть немало о том, что такое сила.

Вот, к примеру, с чего начинается ее рассказ о колдунах:

«Мне показывали двух женщин, которых она (колдунья Мария Шерстюкова – АШ) испортила 4 года назад. В Новой Слободке были «кельи», как в Лукоянском уезде называют посиделки: собрались девушки, пряли под песни и гармошку. Марья зашла зачем-то к хозяйке избы; девушки над ней втихомолку подшутили, а старуха услышала. Уходя, она зачерпнула в ковш воды из кадушки, отпила и остатки выплеснула назад в кадку.

Девушки, которые пили после нее воду из этой кадки, оказались испорченными. На вид они здоровы, но в церкви во время пения „херувимской“ с ними делался припадок. Они бились, ругались, мяукали; у них появилась такая сила, что их еле сдерживали 4–5 мужчин. Припадок продолжался, пока их не выносили из храма. На дворе они постепенно затихали и лежали обессилевшие, бледные, в холодном поту» (Никитина, с. 365).

Если допустить, что колдунья действительно сделала это, то получается, что она смогла либо передать силу, либо, что более всего походит на знаменитую былину об Илье Муромце, который тридцать лет сидел сиднем, вскрыла ее в них, дав им напиться из ковша. Если допустить… Но никто этого не допускает, считая, что никакой связи между действиями колдуньи и обретением сверхчеловеческой силы девушками нет.

Тем не менее, народ определенно считает, что колдуны обладают силой. Вернее было бы писать СИЛОЙ, поскольку все люди обладают силой. Но СИЛА колдуна – это особая сила, точнее, сверх-сила, которая добавляется к обычной, а потому может быть отнята, точнее, потеряна. Та же Никитина просила Шерстюкову научить ее заговорам:

«Сказала, что знает и от других болезней, но научить меня не может, так как тогда они потеряют силу до самой моей смерти» (т. ж., с. 367).

Иными словами, очевидно, что в некоторых случаях силой может обладать сам колдун и может передать ее другому вместе с даром. А в некоторых считается, что силой обладают его заговоры и чары. И русский язык, безусловно, знает, что чары могут быть сильными или слабыми. Как и обереги. Но не как личности, а как хранилища или вместилища силы, потому что силу в них должен вложить человек.

Что касается таких людей, их могут звать как колдунами, так и людьми Силы. Причем, сила в таких людях бывает большая:

«Восточные славяне считают колдуном человека, который способен нарушать естественные законы природы…» (т. ж.).

При этом выглядят люди силы так, что знающие люди их распознают. Во-первых, «люди, видевшие колдунов, говорят, что в них чувствуется особая, их отличающая сила» (т. ж., с. 368). О том, что у них «всклокочены волосы, дикие глаза с вывороченными белками и длинная борода», я говорить не хочу. То, что многим людям выгодно, чтобы их считали колдунами, и потому они стараются внушить такое впечатление, творя странный облик, говорить тоже не имеет смысла. Но вот то, что им это удается, имеет значение.

«С другой стороны среди них встречались люди, одаренные особой силой, сами в ней убежденные и способные внушить это убеждение окружающим» (т. ж., с. 369).

Вообще-то, совсем не просто внушить другим, что у тебя есть сила, если ты ее не имеешь. Поэтому лучший способ внушать – это действительно иметь силу. Как ее заиметь – неясно, но так желанно, что это является общей мечтой всего человечества. Однако сила приходит не к тем, кто ее хочет, а к очень редким людям. Этот выбор силы оказывается настолько необъяснимым, что люди начинают выдумывать самые странные объяснения, чаще всего приписывая эти изменения в человеке общению с существами, силой обладающими исходно.

Существа эти, кем бы они ни были в действительности, сами зовутся Силой, только Силой нечистой. Вероятно, потому, что все, так или иначе, просили силу у бога, но не получили, и тогда приняли силу не от бога. Вполне естественно, такой странный способ или союз обрастает мифами об особой цене за такой дар.

«Мне рассказывала в Михалкином Майдане сестра жены колдуна Сухова, умершего в 1900-х годах, что жена его очень тяготилась свиданиями своего мужа с духами, которые происходили в лесу в дни церковных праздников. Вообще на него иногда что-то находило, накатывала какая-то сила, и он старался скорее уйти из дому на несколько дней. По ночам он иногда стонал; говорил, что его черти душат» (т. ж., с. 370).

Выражение «накатывать» про силу я сам слышал во время этнографических сборов на Верхневолжье в восьмидесятые годы прошлого века. И само действие посылания силы так и называлось накатом. В быличках рассказывается, что сильные люди таким воздействием могли останавливать птиц налету или мельничное колесо. Такой силы мне, правду сказать, видеть не доводилось. А вот то, как одним движением пальца человек заставлял кошку запрыгивать на колени или стаю ворон подыматься на крыло, а потом садиться на избранное дерево, видел.

«О способах получения колдуном силы приходится почти исключительно довольствоваться рассказами крестьян. Сами колдуны о таком интимном вопросе обычно не говорят, поэтому тут мы встретим особенно много фантастики.

По воззрениям восточных славян, сверхъестественную силу для своего колдовства колдун получает или наследственно, или преемственно, или по договору с нечистой силой…

Часто колдовской дар передается преемственно. Колдун передает его один раз в жизни, полностью или частично, обычно перед смертью. Передает он свою силу члену своей семьи, а в случае отказа всякому желающему. Пескижев, как я уже говорила, умирая, передал силу жене, а та перед смертью передала ее своему второму мужу.

В 1923 году сотрудник Музея антропологии И. И. Козьминский встретил в Лодейнопольском уезде пастуха-колдуна Петра Борисова. Тот уже стал стар и подумывал о передаче своей силы. Он хотел передать ее родному сыну, но сын-красноармеец на это не соглашался. Колдун предлагал взять ее Козьминскому» (т. ж., с. 371–2).

Не рассматриваю в данном исследовании ничего, связанного с духами или «чертями». И не потому, что не верю и не сталкивался с подобными вещами, а исключительно по той причине, что меня интересует именно человеческая сила и способы ее извлечения из устройства собственного тонкого состава. Поэтому шаманские по своей сути поиски духов-помощников я обхожу вниманием, и поскольку видел людей, обладающих Силой, но никак не связывающих ее с духами, то сохраняю лишь описания собственно человеческой силы, даже если ее называют колдовской.

Сила есть просто сила. И это не более чем человеческий выбор, использовать ее для колдовства или иных целей.

«Каким образом передается колдовской дар, точных сведений нет. Обычно колдун „передает“ свою силу через прикосновение, например, взяв преемника за руку. Если нет желающего стать его преемником, колдуну приходится прибегать к хитростям: он схватывает за руку неосторожно приблизившегося к нему человека и словами „на тебе“ совершает акт передачи.

Можно также передать силу через какую-нибудь вещь. Лодейнопольский колдун говорил Козьминскому: „Пойдем ночью в лес, я их позову; если сумеешь справиться, будут твои“. Он же говорил, что если никто не захочет взять его силу, он передаст ее палке и бросит на дорогу; кто палку подымет, тому и перейдет его сила…

Таким образом, детям можно передать колдовскую силу, но они не могут с нею справиться. Передают силу и неодушевленному предмету. Колдун Ямбурского уезда перед смертью хотел передать свое колдовство миру (общине), но не сошелся в цене и спустил его с веника в воду» (т. ж., с. 372).

Этнографы описывают множество самых разных состояний, связанных с обладанием и использованием Силы, однако меня интересуют лишь те, которые связаны с раскрытием собственной природы человека.