Вечный гость

Очки бывают разными. Когда-то давно, очень много лет назад, я верил, что Испания – рай на земле. Когда-то давно. Я был наивным и глупым. Да и сейчас я часто бываю наивен и глуп. Никому на свете и ни за какие деньги я бы не отдал свой почти детский взгляд на мир. Пусть я буду глупым. Пусть. Писатель должен оставаться ребенком, чтобы оставаться писателем. Пусть я буду глупцом в розовых очках.

Аурора знала, что ей немного осталось. Болезнь, о которой не говорят. У Ауроры был испанский паспорт. Я, ее сын, должен был получить испанское гражданство. Все нормально, все хорошо.

Испанский хирург вернул меня в мир живых, спас меня. Он сделал все, что мог. Хороший хирург. Я уважаю хирургов. Врач назначил мне строгую диету, врач запретил мне уезжать далеко от клиники. Я строго следовал рекомендациям врача. Я оставался жить. Я хотел жить.

Но даже в такой прекрасной стране, как Испания, есть полицейские. Нет, лично я хорошо отношусь к полиции. Полиция нужна любому государству. Но именно в Испании я столкнулся с ней лицом к лицу. Испанская полиция ловила меня и, похоже, не собиралась находить.

По телевизору показывали нелегальных эмигрантов. Нелегальным эмигрантам раздавали теплые пледы. Нелегальных эмигрантов кормили и поили. Нелегальным эмигрантам давали убежище. Все это показывали по телевизору. Хорошая штука – телевизор. Мы с Ауророй часто включали телевизор. Аурора смотрела новости на своем родном французском языке. Французские журналисты показывали, как в далекой Испании нелегальных эмигрантов избивали до потери сознания. Французскому телеоператору не понравился эпизод с девушкой. Девушке внезапно накинули на голову черный целлофановый пакет. На руки девушке надели надежные наручники. Но девушку не удалось депортировать. Сердце девушки внезапно остановилось. Мертвые не потеют. Мертвым не нужна ни вода, ни крыша над головой. Мертвым не нужно ничего.

Я лежал на кровати и ел суп. Обыкновенный суп.

Мою книгу продавали на каждом углу, ведущие телевизионные компании почти каждую неделю приезжали к нам домой. Я давал интервью.

Суп был вкусный. Я ел суп. Каждому человеческому существу время от времени нужно есть. Я ел суп и бегал от полиции. Я давал интервью и скрывался от полиции. У полиции было все, что нужно для хорошей охоты. У меня не было ничего. У полиции были сверхбыстрые катера береговой охраны, у полиции были автоматические винтовки, у каждого, даже самого незначительного полицейского была самая настоящая кобура. Кобуру очень редко носят для красоты.

Я ел суп. Что может быть плохого в том, что человек ест суп? Я ел суп, а полицейский звонил в мою дверь. Аурора пошла открывать. Аурора боялась. Я тоже боялся, но что нам оставалось делать? Мои руки практически невозможно сковать за спиной наручниками. Мои ноги не смогли бы унести меня прочь от полиции. Полицейский был неплохим дядькой. Полицейский нарочно долго топтался в прихожей. Полицейский давал мне шанс. Разумеется, я не Брюс Ли, я не смог бы ударить его ногой с разворота. Это очень смешно, но выпрыгнуть в окно я тоже не смог бы. Что ж, полицейский не виноват, он выждал достаточно долго, невообразимо долго даже для фильмов про сыщиков.

Он вошел. У него были наручники, они висели у него на поясе. У него не было даже дубинки. Не знаю, был ли у него черный мешок. Не знаю и не хочу знать. Нужно было драться или прятаться. Драться так драться. Он, наверное, был неплохим боксером. Полицейский осторожно зашел в мою комнату. Остановился. Может, его испугала моя тактика в драке. Может, он примеривался, как половчее выбить из-под моего лица тарелку с супом, прижать мою голову к кровати и защелкнуть наручники у меня за спиной. Не знаю. Я не полицейский. Я испугался только мешка на голову. Вставить ключицы на место мне смогут в ближайшей больнице.

– Я полицейский.

– Я вижу. Возьмите, пожалуйста, книгу с полки.

– Не могу, я полицейский.

– Пожалуйста, возьмите книгу с полки. Сверьте фотографию на книге с моим лицом.

Сверить фотографию он мог. Сверять фотографии его учили. Он несколько раз перевел профессиональный взгляд с меня на книгу. Он сверял фотографию снова и снова. Он не знал, что делать дальше. «Я полицейский», – повторял он.

– Я вынужден вас арестовать.

– Пожалуйста. Только запишите в протокол, что я оказал вам сопротивление. Лучше «серьезное сопротивление». Напишите, что я избил вас. Книгу оставьте себе. Это подарок.

– Нет. Я отдам книгу своему начальнику. У него много книг.

Самолет

Аэропорт. Я люблю железнодорожные вокзалы и аэропорты. Мне нравится смотреть на самолеты. Самолеты взлетают и садятся. Я смотрю, как люди улетают и прилетают. Можно долго смотреть в огромные стекла здания аэропорта, можно представлять себя одним из пассажиров любого самолета на выбор. Столько мест, где я не бывал ни разу. Столько мест, куда я прилетал. Поезда мне тоже нравятся. Мне очень-очень нравятся поезда, но самолеты мне нравятся намного больше. Самолет может улететь далеко-далеко, самолету не нужны рельсы.

Мы летим в Испанию: я, Аурора и Аня. Мы возвращаемся из одного временного пристанища в другое. Мы летим из Рима в Мадрид. Я – почетный гость, возвращающийся из Италии. Испанцы любят меня, испанцы любят туристов и приглашенных почетных гостей. Испанцы не любят бедных. Они правы, наверное. Какой прок от нищих и больных?

Чуть впереди от моего места в самолете сидит красивый молодой человек. Итальянец. Он очень хорошо одет. Все вещи на нем идеально подходят к его идеальной фигуре. Сразу после посадки молодой человек открывает сложенное зеркальце и вынимает из нагрудного кармана расческу, поправляет прическу, смотрит в зеркальце снова и снова. Мой взгляд ненадолго задерживается на нем, я смотрю на кресла вокруг. Странный самолет. Не считая меня и молодого человека, все кресла салона заняли девушки в спортивной форме. Девушки возвращаются в Испанию с серебряными медалями. Серебряные медали по тяжелой атлетике – вещь серьезная.

Впереди меня сидит девушка. Самолетное кресло явно не подходит ее фигуре. Крупные, массивные плечи и волосы, собранные в скромный пучок. Ее соседка, тоненькая и хрупкая девочка, пытается обучить подругу несложной карточной игре.

– Какая же ты глупая, Вероника. Смотри, четыре масти, король главный, а туз главнее короля.

Вероника совсем не глупая. Вероника честно пытается угодить своей подруге. Я прислушиваюсь. Девушки одна за другой поддразнивают Веронику. Все просто, все слишком просто. Вероника младшая из них. Вероника – метатель диска. Для того, чтобы попасть в команду, надо много тренироваться. Глупый человек не смог бы стать серебряным призером чемпионата мира. Она всего лишь маленькая девочка среди старших подруг. Мускулистая и очень добрая. Красивая женщина. Долгие годы тренировки подарили ей гору мышц, спортивная школа и регулярные перегрузки оставили слой кровавого и беспощадного стресса. Стресс оставил ей лишь одно утешение – возможность вкусно поесть. Но что плохого можно найти в том, что девушка много ест? Вероника должна быть упитанной. Каждый килограмм веса дискобола служит противовесом упрямому диску. Подруги дразнят Веронику. Вероника призналась, что накануне соревнований съела шоколадку.

– Извините, – у меня уверенный голос взрослого мужчины, – а мне нравится Вероника.

– Но она ест слишком много шоколада, – кто-то пытается мне возражать. Голос ребенка.

Они – дети, всего лишь дети. Дети не сильно и хотели смеяться над Вероникой. Они просто привыкли дразнить Веронику. Всего лишь привыкли.

– Но Вероника добрая и красивая, – возражаю я. – Когда она покупает шоколад, она со всеми делится. А еще на нее все время оставляют маленьких детей, и Вероника никогда не отказывается, когда ее просят помочь.

Вероника ловко переворачивается в кресле лицом ко мне. Она смущена. Видно, что ее очень редко хвалят.

– Откуда ты знаешь? – спрашивает Вероника.

– Что именно?

– Что на меня оставляют детей?