Страница 2 из 22
– Я замочил этого козла!
Тут-то из тёмного лесочка и выплыл человек в серой куртке…
Раскатанная «чеченка» на голове не позволяет увидеть, какое у гостя выражение лица. А жаль: возможно, это было бы пострашнее короткоствольного АКСУ в его руках, среди военных именуемого «ксюхой». Он заходит сзади, со стороны «хаммера»; всё сборище в этот момент смотрит на приближающегося бухгалтера и азартно аплодирует.
Развлечение прерывает граната, подкинутая в раскрытую дверь джипа. Старушка Ф-1, знаменитая «лимонка». Те из охранников, что сидят в салоне, с воплем пытаются выскочить, сердешные. Гигантский «хаммер» словно подпрыгивает, из дверей и окон летят какие-то ошмётки. Кого-то посекло, кого-то контузило, включая стоящих рядом с джипом, кого-то совсем и навсегда, а кому-то повезло, в больнице выживет. Гость между тем успевает отбежать и упасть на живот, слившись с асфальтом. Остальную охрану он достреливает из «трещётки» – одиночными.
Оглушённая свита быстро приходит в себя, всё-таки они профи. Верный вожаку Арбуз, а также начальник службы безопасности и даже советник по щекотливым вопросам хватаются за стволы, однако сегодня не их ночь. И дольше века длятся для них эти последние секунды, пока они дружно подыхают, получив, говоря языком протокола, ранения, несовместимые с жизнью. Бухгалтер Вася собирается дать дёру, но пуля догоняет и его. Лишь инженер Шпунтик, встав на колени и трогательно закрывшись руками, раскачивается: «Не надо, не надо, не надо…»
Не обращая ни на кого внимания, гость мчится к головному «мерседесу», водитель которого уже запустил мотор. Стальная очередь по тонированным стёклам, и блистательное авто остаётся на месте, ожидая своей участи.
Гость светит фонариком сквозь обвалившееся заднее стекло и целится в пассажира:
– Двинешься – выстрелю.
В руках у того – пижонский «файв-севен».
– Брось пистолет, говорю!
Босс разжимает руку, оружие падает куда-то вниз. Гость осторожно открывает дверцу и осматривает салон. Водитель ранен, вероятно, тяжело; впрочем, это его проблемы. Босса тоже зацепило: вместо пистолета он теперь держится за левое плечо и произносит при этом странное, истеричное:
– Вам нужен не я!
– Именно ты, – отвечает человек в серой куртке. Он видел эту рожу и на бесчисленных фото, и на видео, а главное, живьём. Целый год он видел его в поганых снах. Не ошибёшься. Он скатывает с лица «чеченку», превращая её в шапочку, и спрашивает:
– Узнаёшь меня?
– Н-нет, – трясётся Босс.
– Врёшь.
– Подождите, я всё объясню!
– Да насрать, в чистилище объясняй.
– А-а-а… – тоненько взвывает Босс.
– С наступающим тебя, мразь.
– А-а-а-а-а…
Гость стреляет ему в рот. Время не ждёт, разговоры в программу не входят. Аборигены, небось, уже все провода в милиции оборвали.
Салон загажен, долго придётся отмывать. Герой хренов, думает убийца, испытывая острое разочарование, и непонятно, о ком он так думает – об убитом или о себе. Кто здесь герой, кто трус?
Столько всего передумано за этот год, столько невидимых миру слёз выкипело, а встретились, и поговорить не о чем. Не такой он представлял эту встречу, совсем не такой.
Одолевает гостя дурацкое чувство, что слизняк недостоин был пули…
Снова раскатав шапочку, чтоб спрятать лицо, он возвращается к уцелевшим. Первый – Арбуз, почему-то ещё жив, пытается подняться, ищет оружие.
– Ну возьми, возьми, – разрешает человек, ногой подвигая пистолет.
– Гад, гад, гад… – шепчет бандит, выплёвывая слова пополам с кровью.
– Что ты больше любишь, стрелять в детей или трахать женщин?
– Я не… – произносит Арбуз.
– Ты – да, – возражает гость, уткнув ствол автомата ему в пах, и щёлкает переключателем стрельбы.
Звучит короткая очередь, отстреливая альфа-самцу гениталии. Всего три пули, а какие вселенские последствия. Арбуз опрокидывается и воет, но не долго. Добить, не добить? – размышляет стрелок. Нет, пусть живёт, если это будет для него жизнью…
Бандит в шоке, и всего дальнейшего не видит.
Шпунтик между тем всё ещё стоит на коленях.
– Вы обещали… – всхлипывает инженер-взломщик. – Я же вам всё… как на духу…
– Не бойся, не трону. Но тебе, сам понимаешь, бежать надо.
– А семья? Мои… они, это… – Шпунтик замолкает, боясь закончить фразу.
– Живы-здоровы, не психуй. Вот адрес, найдёшь их там. Хватай семью – и сегодня же ночью. Беги, мужик. Беги.
Сделав это напутствие, убийца поворачивается и уходит. По безымянной улочке, потом в лесок, к ждущей его «Ниве».
Во тьму ночного мегаполиса.
Миссия первая, провинциальная
1
Что такое высшее счастье? Это быть дома, ходить голым и заниматься онанизмом. А почему? А потому что по сути это означает три простые вещи – быть в безопасности, быть самим собой и получать наслаждение, ни от кого не завися.
Так мне говорил один рецидивист, три четверти жизни проведший на зоне. Может, оно и правда, если ты ещё молод и не лишён оптимизма. Но когда, выползая голышом из-под простыни, кряхтишь на весь свой пустой и безопасный дом, как-то не до счастья. Не говоря уже о том, что мастурбировать в этот момент попросту глупо – особенно поутру.
В пятьдесят пять лет многое из того, на что ты тратил время по молодости, кажется глупым…
Я сел на постели, старик стариком.
Поднявшееся солнце било сквозь занавеску, намекая на то, что утро уже позднее. В деревне рано встают, стыдись, дядя. С другой стороны, с каких пор я стал деревенским? Плевать мне на их стыд и неписаные правила, на их просторы и бездонные небеса, а заодно – на их солнце, рассветы и закаты. Чем дольше спишь, тем меньше времени проводишь в этой постылой реальности.
А разбудили меня вопли, доносившиеся от соседей. Наверное, опять Глашка не пускает Фёдора домой, мельком подумал я, не собираясь вмешиваться. Глашка – баба с тяжёлым нравом, а её муж, как известно, не дурак покуролесить.
С чего вдруг эти мысли о счастье, удивился я сам себе. Да ещё о каком-то там «высшем»! Года утекают, как песок сквозь пальцы, а Вселенная стоит на паузе – вот уже шестнадцать… нет, уже семнадцать лет. С тех пор, как жизнь кончилась. Так что нет у вас для меня ни жизни, ни этого, как его, слово забыл… а-а, «счастья». Возможно, сон что-то такое навеял? Про то, как Босс отбрасывает копыта и отбывает к большому начальству, как хорошая пуля кастрирует Арбуза. Вполне, вполне… У меня в коллекции есть несколько таких повторяющихся снов, скрашивающих мои холостяцкие ночи, так вот этот – единственный, от которого по утрам подъём духа, а не привычная тоска…
Что-то соседи не на шутку разошлись. Если Глашка раньше выплёскивала от сердца «Чтоб ты сдох, скотина!», «Ах ты, тварь рогатая!», «Не трогай, убью!», то теперь – просто вопила без слов. Вдобавок собака их цепная рычала, срывая горло, и плюс ещё кто-то кричал совсем уж нечеловеческим голосом. Дикая какофония.
Я встал, подошёл к раскрытому окну и отдёрнул занавеску…
Потом я смеялся.
Громко, смачно, чуть челюсть не свело, с облегчением ощущая, как испаряется, пусть на короткое время, чёрная гниль, заполнившая голову.
Пришлось быстро надевать трусы. К трусам, наверное, полагалась майка… ладно, и так сойдёт. Погоды в этом августе жаркие, а нравы свободные. Я вылез прямо в окно, прихватил лопату, прислонённую к дому, и поскакал по грядкам к соседнему участку…
Когда страсти остыли, Глашка рассказала, как развивались события. Фёдор уехал в город ещё с первым автобусом, повёз внукам деревенские гостинцы, дары уходящего лета. Отправив мужа, Глашка вывела козу во двор и занялась делами. А собака их, злющая овчарка, страшно не любила, когда хозяин уезжал. Умудрилась сорваться с цепи и напала на козу – едва не вцепилась той в горло. Вовремя заметив это, хозяйка бросилась спасать свою скотинку. Оттащила собаку и обхватила козу, не подпуская к ней зверюгу. Собака крутилась вокруг, хватая зубами то козу, то женщину. А дальше – всё это безобразие увидел козёл. Он решил, что женщина обижает его возлюбленную, а может, приревновал, в общем, что-то нехорошее подумал. Разогнался – и рогами Глашке под зад. Снова разогнался – и снова ударил. А та не может отпустить козу из-за собаки… Вот такое кино узрел я, когда выглянул в окно. Псина страшно рычит, женщина кричит, коза тоже орет – тем самым нечеловеческим голосом (а каким ещё, не человеческим же?), и всё это нанизано на сочные звуки ударов (работает козёл). Короче, психушка.