Страница 25 из 39
Но как бы ни был каменный материал «очеловечен» и приспособлен к воплощению содержания, первобытный художник преодолевает его колоссальное сопротивление при создании произведения. На грубой скале, на куске камня грубым рубилом выбить одухотворенную фигуру зверя или скульптуру взрослого человека представляется делом сложным даже для современного, хорошо технически оснащенного и обладающего многовековым опытом мастера, древнему же человеку приходилось весьма трудно.
Н. Н. Миклухо-Маклай рассказывает, «с какой охотой не знавшие еще металла папуасы стали собирать валявшиеся около его хижины осколки стекла, чтобы использовать их как орудия для нарезки орнаментов по дереву. Ранее имевшиеся у них орудия сдерживали их творческие возможности, не позволяли, пробуждая неподатливый материал, создавать произведения, соответствующие их богатому внутреннему миру человека и развитой художественной фантазии» [8].
Как видим, материал ограничивал человека, оказывал сопротивление, но тогда возникает законный вопрос: почему же первобытный художник избирал для творческого воплощения этот материал? Зачем было добиваться сходства в контурном рисунке или в скульптуре, когда можно было изготовить, например, чучело зверя или птицы? Не проще ли было на мягкой глине сделать оттиск бизона или оленя, чем по памяти воспроизводить их контур? Зачем, например, в Солютре нужно было создавать пластические изображения лошадиных черепов из… клыка мамонта? Наконец, можно было сделать таким же способом и оттиск человеческого лица, чтобы получить барельеф…
Такие «почему» можно продолжать и дальше. Ответ на них покажет нам глубокую, органическую связь художественной формы с содержанием, со всей специфической природой искусства.
Художник, даже изображая внешний вид зверя в наскальной живописи, не переносил механически все его черты на поверхность, он искал черты характерные, типизировал, выражал общее в особенном, с тем чтобы от конкретного рисунка люди шли к постижению более широких и важных сторон жизни. Подобная цель также успешнее достигалась в ином, чем оригинал, материале.
1.5.4. Мастерская древнего скульптора
Раскопки в XX в. на стоянке охотников на мамонтов в Дольних Вестоницах, южная Моравия (Словакия), позволили сделать одно интересное открытие, членом орды был также скульптор; для своих работ он изобрел особенно мягкую и податливую массу. Приготовлял ее следующим образом: перемешивал золу от звериных костей с глиной и все это с жиром животных. Конечно, ему пришлось много подумать, пока он изобрел такую смесь для формования, которая после обжига на огне затвердевала, превращаясь в камень, и хорошо сохраняла первоначальную форму. Из этой массы он вылепил знаменитую Венеру из Вестониц и много прекрасных фигурок животных.
Находки терракотовых Венер палеолита на стоянках Богемии (Дольни Вестонице и др., см. рис. 1.38, 1.39) древностью около 25500 лет.
Но это изобретение древнего скульптора было не единственным, он сделал открытие, имеющее еще более важное значение. На той же стоянке удалось обнаружить следы небольшого жилища, длиной всего в 5 и шириной в 4 м, которое стояло немного поодаль от остальных шалашей стоянки на пологом склоне недалеко от небольшого ручья. В центре этой «хижинки» было круглое углубление для очага, обмазанное глиной и со сводом, то есть какая-то примитивная печь, какие известны только из жилищ самых древних земледельцев нового каменного века или неолита. Около печи лежали кучи формовочной массы, «полуфабрикаты» и даже обожженные головы медведя и лисы. Из находки ясно, что художнику из Вестониц уже было недостаточно обычного огня для обжига фигурок, и поэтому он изготовил для этой цели какую-то примитивную гончарную печь. Это находка, свидетельствующая о том, что художник из орды охотников на мамонтов в эпоху позднего ориньяка (граветтская фаза) не только изобрел новую формовочную модельную массу, но и стал первым открывателем и творцом гончарства (см. рис. 1.38). А неолитический человек изобрел, собственно говоря, только новую форму обжига, освоив гончарное производство.
«И еще один заслуживающий внимания факт привлекает к этому месту раскопок, а может быть и прямо к скульптору. На фигурке медведя был впервые обнаружен отпечаток пальца. Другие отпечатки пальцев и ладони были обнаружены на кучах модельной массы, и было установлено, что по узорам капиллярных линий этот человек палеолита не отличался от современного человека» [104].
Фигурки животных. Позднепалеолитические художники делали фигурки не только нагих женщин, но и, в редких случаях, нагих мужчин. Из их рук выходили также прекрасные фигурки животных, найденные в больших количествах на местах стоянок в различных странах, включая Чехию и Словакию. Из стоянки охотников на мамонтов в Пршедмости близ Пршерова происходит прекрасная фигурка мамонта, вырезанная из его же бивня (см. на рис. 1.43, 1). Много скульптурных изображений, изготовленных из того же материала, было найдено на стоянке охотников на мамонтов в Дольних Вестоницах: фигурки пещерного медведя, дикой лошади, шерстистого носорога, мамонта, росомахи, северного оленя, снежной совы (см. на рис. 1.43, 2 и 3). В вестоницкой ископаемой глиптотеке скульптур зверей очень интересна голова северного оленя. Она художественно изображена группировкой геометрических выгравированных линий, на темени головы – поперечных, по бокам головы – продольных, причем глаза, уши и лоб обозначены выпуклостями. Ясно, что на стилизации этой головы животного проявилось влияние восточного (украинского) центра ориньякского искусства, которое на вестоницкого художника подействовало сильнее, чем западное (французское).
Рис. 1.43: 1 – фигурка мамонта из его бивня, найденная в Пршедмости близ Пршерова в Моравии (Чехия); 2 и 3 – фигурки детеныша мамонта и пещерного медведя из модельной массы, Дольние Вестоницы в Моравии (Чехия). Все скульптуры – из граветтской (позднеориньякской) фазы [104]
И в других местах были найдены фигурки животных, во многих случаях прекрасно выполненные и изображающие животных в определенных позах или в какой-нибудь жизненной ситуации. Так, например, изумительная скульптура дикой лошади происходит из Лурда (Франция). В Мае д'Азиль, также во Франции, была найдена удивительная, очень реалистически изображенная голова ржущей дикой лошади, вырезанная из рога оленя. Из Бруникеля (Франция) известны резные изображения бегущих северных оленей, сделанные на бивне мамонта.
Многие фигурки, на которых выгравированы стрелы, являются ясным доказательством того, что они служили, прежде всего, в качестве предметов магического охотничьего культа (см. рис. 1.43).
Поделки из кости. Ориньякские охотники ловили или убивали животных не только из-за мяса, но и с целью получения шкур, для изготовления одежды, покрывания своих хижин и использования шкур в качестве подстилки во время отдыха или сна. Кости зверей они выбрасывали в специальные ямы для кухонных отбросов, но некоторые заботливо складывали и раньше или позже использовали для изготовления различных орудий и оружия, предметов первой необходимости или украшений. Такие «склады сырья», во многих случаях очень удачно расположенные, известны, например, из Пршедмости близ Пршерова (Чехия); здесь было обнаружено 13 бивней мамонта, сложенных вместе, затем груда, состоящая из 50 коренных зубов мамонтов, далее 13 аккуратно сложенных волчьих черепов.
Некоторые фигурки из кости, рога и бивней мамонта сделаны действительно с большим мастерством и часть из них с большим вкусом украшена орнаментами или резными изображениями животных.
Дудка и флейта встречаются в больших количествах среди предметов имущества мадленских охотников, но позднеориньякские охотники, например вестоницкие, применяли их реже. Дудки изготовлялись из костей различных животных, обычно птиц, оленей.