Госпожа пустошей

Зоринка повисла куклой в лапищах белобрысого. Небо, темное небо кружилось над ней в неистовом танце. Виски раскалывались от боли. Как сквозь плотное одеяло, доносились голоса:

– А то давайте сейчас жребий кинем, кому сколько раз? Девка-то годная, только умом скорбная. А потом по горлу – и все.

Зоринку затошнило, когда страшные руки больно сжали грудь. И, уже совсем не соображая, что делает, она извернулась змеей и вцепилась зубами в щеку обидчика.

– Ах ты, сучка! – ее швырнуло на землю. Половина лица звенела, наливалась болью.

– Оставь ее, – голос Демена прозвучал холодно и отстраненно, – я сам ее убью. Просто убью. И все. Нельзя измываться над дурочкой, боги не простят. Куда свой хрен вставить, вы и так найдете, чай, не маленькие.

Зоринка тихо заскулила, когда ее сграбастали за шиворот и поволокли куда-то в сторону, сквозь кусты. Она едва успевала перебирать ногами, ветки хлестали по лицу, по плечам, царапали руки. Потом ее с размаху швырнули на землю.

– Поднимайся, – негромко произнес Демен, – тебе не нужно было идти за нами.

– Моя сестра… – пискнула девушка, с ужасом глядя на темный силуэт сотника.

– Забудь о ней. Она осталась в замке на пустоши.

– Как ты… мог…

– Я выполнял приказ своего господина, – Демен пожал плечами, – да и какая разница? Поднимайся и молись Тефу, чтобы быстрее забрал тебя к себе.

Зоринка встала кое-как. Ее мутило, перед глазами плясали разноцветные точки. Щеки пылали, разбитая скула пульсировала болью. Выходит, все? Сейчас ее просто убьют?

– Демен, – прошептала она, видя в руке мужчины простой охотничий нож, – что плохого я тебе сделала?

– Ничего.

Он обогнул ее, заходя сзади, прижал к себе спиной, одной рукой приподнимая подбородок.

– Все мы рано или поздно попадаем к Хенешу.

– Демен… почему ты меня убиваешь? – она ощутила холодок стали на коже, сглотнула.

– Если я не убью тебя, мне придется убить троих, – тихо сказал он.

– Умоляю…

– То есть ты предлагаешь мне поменять свою жизнь на жизни трех воинов?

– Нет, – Зоринка зажмурилась, откинулась назад, прижимаясь всем телом к Демену.

Хенеш холоден и страшен, равно как и чертоги его.

И в то, последнее мгновение, она потянулась к обыкновенному теплу живого человека.

– Я не хочу твоей смерти, – Демен выдохнул это ей в макушку, – что ты можешь предложить такого, чтобы я пошел и убил тех троих?

– Отец дает за мной богатое приданное, – сипло сказала она, отстраненно понимая, что теперь как никогда похожа на дурочку, на скорбную умом младшую дочку старого Мера. Брякнула первое, что в голову пришло, и сама же этого устыдилась. На сердце было так мерзко и страшно, что хотелось кричать, расцарапать Демену лицо и сбежать. Но как тут сбежишь?

Ответом была тишина. Тягучая, выматывающая последние силы. А потом – тихий, едва различимый голос убийцы.

– Такого мне еще не предлагали. Потом, дома, не пойдешь на попятную?

Зоринка мотнула головой. И, всхлипнув, пробормотала:

– Слово даю.

Внезапно ей стало холодно, и она поняла, что Демен отстранился.

Приказал:

– Чтоб отсюда – ни шагу. Убежишь – точно убью.

И исчез в кустах, бесшумно и быстро.

Зоринка несколько мгновений смотрела ему вслед. Затем медленно огляделась, невольно провела рукой по шее, там, где прошлось лезвие ножа. Внезапно лес завертелся перед глазами, к горлу подкатила тошнота, и Зоринка полетела в кромешную темноту, не успев даже испугаться.

***

…По лицу прыгали солнечные зайчики. Зоринка зажмурилась, открыла глаза и невольно застонала от пыхнувшей жарко боли. Половину головы дергало с каждым ударом пульса. Тут же кто-то очень осторожно подсунул ладонь под затылок, приподнял голову. Губ коснулась гладкая поверхность кружки.

– Пей, милая…

Зоринка узнала голос нянюшки Лесты.

«Значит, дома».

Она сделала несколько глотков, через силу. Варево было отвратительно-горьким, катилось огненными комками в желудок.

– Ох, Зорюшка моя, Зорюшка, – завздыхала старая Леста, – Хенеш тебя понес ночью в лес! Что ты там забыла? Батюшка страшно гневается, грозился тебя выпороть, да уже и не может. Демен, что служит Велеславу, объявил, что берет тебя в жены, и что ты дала согласие. А теперь Велеслав наш владетельный князь, ничего супротив не скажешь…

Зоринка приоткрыла глаза и сквозь ресницы, на свет, посмотрела на Лесту. Старушка сидела, сгорбившись, на стульчике. Худые плечи укрывала теплая шаль из небеленой шерсти. Седые волосы убраны под беленький платочек. И добрые подслеповатые уже глаза, и расходящиеся вокруг морщинки…

– Я не помню… что случилось… – каждое слово давалось тяжело.

На самом деле она-то помнила. Нож, прижатый к горлу. Собственный жалкий писк о том, что, мол, отец приданым не обидит. Обжигающе-горячее тело Демена, к которому в тот короткий миг почему-то хотелось прижаться, чтобы спрятаться от самой смерти.

А потом он пошел убивать трех воинов, с которыми увозил Стефана и Росинку. Убивать исключительно потому, что золото и родовитость всегда в почете и никогда лишними не будут… Горло сжалось внезапно подступившими слезами. Выходит, она купила свою жизнь, и теперь – невеста Демена. Невеста предателя и убийцы.

– Деточка, это все потому, что Теф обделил тебя умом, – просто сказала нянюшка, – ты отправилась зачем-то ночью в лес. А через день тебя привез Демен в беспамятстве. И сразу к батюшке твоему пожаловал, мол, беру в жены Зоринку. Батюшка разозлился, сказал Демену, что не отдаст свою, пусть и блажную, дочку какому-то безродному и нищему. На что сотник отвечал, что ты уже дала согласие, и что ежели Мер будет чинить препятствия, то он пожалуется прямиком владетельному князь Велеславу. Ну, а все знают, что Демен при Велеславе неотлучно, и что выполняет все поручения князя… Тут не поспоришь. И батюшка твой согласился, но с условием, что свадьбу сыграете через сороковину…

«Сороковину», – повторила про себя Зоринка, – «это потому, что Росинку считают погибшей…»

– Ох, Зоринка, – няня вздохнула и погладила девушку по голове, – как же так? Что он тебе сделал, этот душегуб проклятый? Чем запугал? Ведь приехал сюда весь кровью забрызганный…

– Не запугивал, – пробормотала Зоринка, – я… сама…

И правда, сама. Дала обещание стать женой чудовища.

– Леста, – тихо позвала она, – скажи… батюшка сильно гневается?

Старушка только плечами пожала.

– Когда ты пропала, он места себе не находил. Посылал отряд на поиски. И, детонька, много чего еще случилось в ту ночь. Сестра твоя и князь Стефан пропали бесследно. Никто не знает, где они, но Велеслав утверждает, что видел виверну госпожи Пустошей. Мол, это кровососка проклятая утащила и князя, и молодую жену его.

«Вот, значит, как», – Зоринка устало прикрыла глаза.

Боль отступала, убаюканная горечью снадобья, но вместе с этим накатывала необоримая сонливость.

– Зоринка, – внезапно позвала Леста, – Демен сказал, что отбил тебя у разбойников. Скажи мне, детонька, они не успели причинить тебе вред?

Она лишь покачала головой. Понятно, о чем спрашивает нянечка. Об этом всегда перешептываются служанки на кухне. И об этом же у самой Зоринки познаний было маловато. Конечно же, она знала, как это бывает у животных. Но почему-то никак не могла примерить то же к себе. Как-то отец проговорился, что вряд ли такую блажную замуж кто возьмет, а потому судьба Зоринки – капище Тефа. Ошибся, значит.

– Я посплю, нянюшка, – прошептала она, закрывая глаза, – а ты пойди, скажи отцу, что я в самом деле дала Демену согласие. Пусть приданое готовит.

Но, засыпая, она подумала о том, что негоже отступаться от своего, и что все равно нужно вызволить сестру из замка госпожи. О том, что Росинки уже нет среди живых, Зоринка даже не думала. Скорее всего, вампирша держит Росу и князя Стефана в плену, они томятся в подземелье и их во что бы то ни стало нужно вызволить. Но только как это сделать? Самой отправляться в путь – и опасно, и глупо. А что, если?..