Страница 7 из 13
Нож, с помощью которого был создан Чужой.
Он действительно существовал, и он вновь появился в этом мире. Однако, если верить слухам, история о ноже подпитывалась вовсе не культистами, заинтересованными в распространении ереси Чужого, а интересом нелегальных торговцев к тому, сколько денег можно выторговать за подобный артефакт на черном рынке. У магических предметов был свой небольшой рынок сбыта, Дауд хорошо был осведомлен о нем. И Двудольный Нож был бы самой востребованной реликвией из всех.
Так как Двудольный Нож пробудил Чужого, он же – как гласила легенда – был единственным оружием, способным прекратить его существование.
Дауду было достаточно этого знания. Теперь его миссия обрела конкретную цель: чтобы убить Чужого, освободить себя и весь мир от его тлетворного влияния, требовалось найти Нож.
И поиск его начался там, где закончились слухи, – в Дануолле, на разрушенной фабрике.
– Ааааххх…
Размышления Дауда прервал стон, издаваемый телом у его ног. Смотритель лежал на спине на помосте, выстроенном вокруг дымохода, все еще в маске, что отражала разгорающиеся лучи рассвета. Когда тот начал шевелиться, Дауд толкнул его голову носком ботинка. Смотритель мгновенно пришел в себя:
– Где я?
Дауд перекинул ногу через тело смотрителя и встал прямо над ним. Тот снова дернулся, всасывая воздух сквозь отверстие в маске, и судорожно закашлялся. Затем приподнялся на локте и свесился набок. Из искаженного гримасой рта маски потянулась нить склизкой слюны. Дауд поставил ногу на грудь смотрителя, прижимая того обратно к помосту. Когда убийца надавил, пальцы жертвы вцепились в его голень, с силой сжались…
– Пожалуйста! Что… вы… делаете?
Дауд прянул вниз, опускаясь на колено, и быстрым ударом выбил воздух из груди мужчины. Потом вцепился в ворот мундира и потянул смотрителя на себя что было сил. Дауд склонился к лицу противника так низко, что его борода коснулась подбородка золотой маски, и пророкотал:
– Ты будешь говорить, лишь отвечая на мои вопросы! Если будешь сам спрашивать, ты умрешь. Если меня не устроят твои ответы, ты умрешь. Если соврешь мне, то я узнаю об этом, и ты умрешь.
Он сжал воротник смотрителя еще сильнее.
– Мы поняли друг друга?
Мужчина тяжело дышал. Он был так близко, что Дауд сумел рассмотреть его глаза сквозь прорези маски. Они были очень синими, очень широкими и очень мокрыми.
Дауд глубоко вдохнул прохладный утренний воздух. Он ощущал на языке резкий электрический привкус – от металлической платформы внизу, что высыхала на солнце. Он различал земляной запах от вод Ренхевена. Но здесь и сейчас становилась все сильнее едкая, кислая вонь страха, что исходила от смотрителя, распростертого на помосте.
Именно такой Дануолл он помнил очень хорошо.
– Кивни, если понял, – проговорил Дауд.
Смотритель быстро кивнул. Из-под маски доносились всхлипы. Дауд замер. Этот мужчина… он что, плакал? Убийца зарычал и сдернул маску. Нахмурился. Неизвестно, что он ожидал увидеть под ней, но часть его невольно удивилась.
Дауд был старше, чем ему хотелось признать, и очень долго отсутствовал в Дануолле, но он искренне не мог припомнить, чтобы ему попадались настолько молодые смотрители. Его пленник выглядел как мальчишка, которому нет еще восемнадцати. Чисто выбритое лицо было круглым, а раскрасневшиеся щеки – по-детски пухлыми, и по ним все еще текли слезы. Большие синие глаза мальчика смотрели на Дауда с чистым, первозданным ужасом.
Что ж, по крайней мере, Дауд останется неузнанным – его борода достаточно отросла, а в бакенбардах появились седые пряди. И смотритель был слишком молод, чтобы опознать его. Мальчишка – нет, мужчина, поправил себя Дауд – во время крысиной чумы, когда «Китобоев» преследовали на улицах города, вероятно, был еще совсем ребенком. В то время плакаты с лицом Дауда были расклеены повсюду: объявления, в которых за его убийство или поимку обещали награду, висели почти в каждой таверне и в каждом переулке во всех районах.
Дауд открыл было рот, чтобы задать первый вопрос, но смотритель заговорил первым, несмотря на угрозы похитителя.
– Вы – это он, правда?
Дауд застыл. Смотритель зажмурился изо всех сил и сжал губы так крепко, что они побелели.
– Мальчик, ты не знаешь меня, – прошипел Дауд сквозь стиснутые зубы. Потом сделал паузу, раздумывая о дальнейших вариантах беседы. Мальчишка был напуган, но, к счастью, все еще способен отвечать на вопросы. – Как тебя зовут?
– Вудроу, – отозвался смотритель. – Хейворд Вудроу.
Дауд зарычал и убрал колено с груди смотрителя, снова наклонился и приподнял того за шею.
– Слушай меня, Вудроу…
– Клинок Дануолла! Вы – это он, да?
Непостижимым образом, спустя все эти годы, несмотря на то, что Дауд изменился, этот смотритель – мальчишка! – узнал его. Узнал – или угадал. Дауд принял этот факт во внимание, но, возможно, это ничего не значило в сложившейся ситуации. С одной стороны, Дауд удивился, но, с другой, вовсе не о нем, реальном Дауде, болтал мальчишка. Он говорил не о настоящем человеке, а о легенде, что стояла за ним.
Вудроу сглотнул.
– Я только… имел в виду, что… простите…
Он заикался, подыскивая правильные слова.
– Только… Клинок Дануолла, мы все еще говорим о нем и о том, что он сделал. В прошлом, конечно, это было до меня. Я всего-навсего прошел первую инициацию. Я имел в виду, что я никогда… он просто легенда. Старшие… то есть более старшие члены Аббатства, они упоминали о нем. Вот и все. Это просто история, чтобы напоминать нам о прошлом и о том, что случалось в городе… Что могло случиться. Чтобы мы уверились в том, что это не случится… снова.
Дауд крепче сжал шею смотрителя и толкнул юного послушника назад, ударив спиной о помост. И Вудроу вскрикнул от удивления, только сейчас поняв, где находится.
– Что… Как мы сюда поднялись? Как мы…
– Слушай меня, Вудроу, – проговорил Дауд. Он так близко наклонился к смотрителю, что борода его касалась лица пленника. – Мы собираемся хорошо провести время. Мы станем друзьями, будем болтать и петь, и засидимся за полночь, и день, когда ты встретил Клинок Дануолла, станет величайшим днем твоей жизни. Потому что если ты правдиво ответишь на мои вопросы и дашь мне нужную информацию, я позволю тебе остаться в живых. И до конца день своих ты будешь благодарен мне за каждый вздох.
Смотритель всхлипнул и попытался кивнуть – настолько убедительно, насколько мог.
– А если не ответишь, – продолжал Дауд, – я скину тебя вниз, и Аббатство Обывателей лишится одного из послушников.
Глаза Вудроу вновь расширились от страха:
– Пожалуйста, только… пожалуйста…
– Чем смотрители занимаются на фабрике?
Мальчик втянул воздух. Он перестал сопротивляться, но Дауд все еще крепко держал его за горло – так, чтобы тот мог дышать… а не кричать.
– Охраняют, – сказал Вудроу. – Я был в дозоре на бойне. Смена караула. Вы, должно быть, видели остальных.
– Почему фабрика так важна?
– Я…
– Почему она важна?
– Ересь! – Вудроу скривился. – Обряд черной магии – ведьмовство! Там произошло нечто неописуемое.
Дауд прищурился:
– Объясни.
– Там был мужчина. Незнакомец из… откуда-то. Говорили, что из Тивии. Путешественник. Он собрал группу купцов, и они сделали фабрику своей базой.
– Для чего?
– У него был предмет. Артефакт.
Вот оно!
– Что за артефакт?
– Я не знаю.
– Ты лжешь.
– Никто не знает!
– Ты лжешь!
Дауд поднял смотрителя за воротник и швырнул его на край помоста. Тот вскрикнул и завертел головой, пытаясь понять, что там внизу. Ничего, кроме двухсот футов пустоты, между ним и далекой крышей завода.
– Его никто не видел! – Вудроу вывернул шею, чтобы посмотреть в глаза Дауду. – Мы знаем только то, что нам рассказали сестры из ордена Оракулов.
Дауд вскинул голову.
– Сестры видели его в пророчестве?
– Да. Да!
– Что именно они видели? Говори!