DISHONORED: Возвращение Дауда

Через несколько мгновений послышался скрип, затем грохнула, закрываясь, тяжелая дверь, и из-за угла бара появился человек. У него были усы, как и у остальных мужчин, но он был намного старше, и на нем не было шляпы – редкие, седые, безукоризненно причесанные волосы блестели от бриолина. На нем также не было куртки, а рукава его рубашки без воротника были закатаны до середины предплечья и удерживались серебряными браслетами, надетыми выше локтей. Вокруг талии у него был повязан фартук в зелено-белую полоску, а через плечо висело полотенце того же цвета.

Мужчина, возможно, был старше, чем остальные головорезы, собравшиеся в «Чертоге Самоубийц», но при этом он прекрасно вписывался в состав банды. Шея у него была толстая, а широкие плечи растягивали ткань рубашки. Когда он положил руки на стойку, упершись в нее локтями, Дауд увидел бугры мышц.

– Ну?

Дауд замер. Это был Джек Сделай Их? Или бармен притворялся главарем, чтобы выявить потенциальных клиентов или жертв? Дауд ничего не сказал, вместо ответа приподняв бровь.

Бармен продолжал смотреть.

– Ты сказал, что хочешь выпить.

Дауд взглянул на женщину с пистолетом, затем сделал полшага назад и небрежно отмахнулся одной рукой от ствола. Бандитка позволила оружию упасть и посмотрела через плечо на бармена. Тот кивнул, и женщина отступила.

Дауд провел ладонью по бороде и двинулся к бару, следя за каждым своим движением, не забывая о каждым взгляде, прикованном к нему. Когда он добрался до бара, осторожно положил обе руки на стойку, держа их на виду.

– Ну, ты знаешь, что говорят в Морли, – сказал Дауд.

Бармен промолчал, продолжая сурово смотреть на Дауда. Тот видел край зеленой татуировки, сразу за краешком воротника.

– Нет, – наконец проговорил бармен. – Что именно говорят в Морли?

– Что где-то на Островах солнце всегда достаточно высоко, чтобы выпить.

Дауд выдержал взгляд бармена в течение пяти долгих секунд, которые в тусклом спокойствии «Чертога Самоубийц», казалось, длились целую вечность. Затем тот повернулся к полкам позади себя. Пристально глядя на отражение Дауда в зеркале, он вытащил со второй полки тонкую, темную бутылку – серконский пряный ром, – затем повернулся и достал из-под стойки квадратный стакан. После этого поставил и бутылку, и стакан перед Даудом и вернулся к той же позе, в какой стоял раньше.

Дауд взглянул на бутылку. Этикетка была выцветшей и старой, но ром определенно хорошим. Он взглянул на стакан, затем снова на бесстрастное лицо бармена.

– Не тот стакан, – сказал Дауд.

Бармен промолчал.

– Серконский ром традиционно подается в высоком бокале с широким горлышком, – продолжал Дауд, – Чтобы раскрыть аромат.

Бармен все так же молчал. Дауд опустил руки.

– Конечно, ты знаешь об этом всё, южанин.

Дауд обернулся на звук голоса. Голос был женским и звучал из одной из кабинок у окна, где сидели двое мужчин, будто свитых из тех же стальных мышц, что и остальные члены «Банды Шести Углов».

Позади них, в углу дивана, сидела женщина. Она была одета так же, как и остальные, – жакет с короткими лацканами, белая рубашка с высоким круглым воротником – но, в отличие от других женщин, ее рыжие волосы были не собраны в пучок, а коротко подстрижены и смазаны воском для волос, как у бармена. На вид Дауд дал бы ей лет двадцать – двадцать пять.

Ровесница императрицы, подумал он, вспоминая побег Эмили по крышам. Казалось, прошло уже несколько дней, хотя это случилось всего несколько часов назад. Тут позади себя Дауд услышал легкий стук. Он повернулся и обнаружил, что еще один квадратный стакан присоединился к первому. Они с барменом посмотрели друг на друга, прежде чем тот повернулся и, рывком сняв полотенце с плеча, начал протирать полки под зеркалом. Женщина засмеялась.

– Ты собираешься стоять там, с таким видом, словно готов разорвать всю городскую стражу голыми руками, или присоединишься ко мне с выпивкой?

Дауд облизнул губы, его взгляд снова метнулся по комнате. Все, кроме бармена, все еще следили за ним. Он схватил бутылку и два стакана и подошел к кабинету. Встал у стола и посмотрел на женщину, не обращая внимания на двух бандитов.

Она кивнула, и головорезы встали и ушли, а кожаные сиденья будто вздохнули, освободившись от веса, им вслед. Дауд поставил бутылку и стаканы и устроился на диване напротив. Мгновение они смотрели друг на друга, и на губах женщины играла легкая улыбка.

Дауд потянулся за бутылкой, вытащил пробку и налил в оба стакана лучший карнакский ром. Толкнул один стакан в сторону женщины, а затем поднял свой и осушил его одним глотком. Он почувствовал, как жидкость коснулась языка и горла, наполнив глотку огнем и нотами кофе и ванили. Наполнив свой бокал во второй раз, он не выпил. Вместо этого он кивнул своей собеседнице.

– Джек Сделай Их, я полагаю?

Не обращая внимания на стакан перед собой, молодая женщина подняла бутылку с ромом и сделала длинный глоток, глядя на Дауда. Затем вернула бутылку на стол, но не выпустила горлышко.

– Правильно полагаешь.

Дауд поднял свой стакан и отсалютовал собеседнице, затем снова осушил его в одиночестве.

– Угощайся, – сказала Джек. – Выпивка за счет заведения.

Дауд кивнул в знак благодарности.

– Потому что, когда ты закончишь, – продолжила Джек, – тебе придется придумать очень вескую причину, почему я должна позволить тебе уйти отсюда живым.

18-й день месяца Земли, 1852 год

– Джек, я здесь не для того, чтобы драться, – сказал Дауд.

Джек снова запрокинула бутылку. Дауд наблюдал, как она пьет, эта крошечная бледная рыжеволосая женщина. Действительно ли она Джек? Дауд поворошил старые воспоминания о своей жизни в Дануолле. Насколько он помнил, главаря «Шести Углов» еще тогда звали Джек Сделай Их – эта традиция сложилась задолго до того, как его собеседница появилась на свет. Это имя, должно быть, передавалось от главаря к главарю, подобно титулу.

Нет ничего лучше для ведения дел, чем преемственность. А для жителей Вирмвудского проезда и «Банды Шести Углов» дела были превыше всего.

Молодая глава банды и убийца-изгнанник молча сидели за столом и пристально смотрели друг на друга, и бутылка серконского рома опустела уже наполовину. Дауд сохранял сдержанное, безразличное выражение на лице, а девушка глядела на него исподлобья, склонив голову.

Потом Дауд запустил пятерню в бороду, не снимая перчатки. Ему это нравилось – помогало думать.

В конце концов Джек сказала:

– Я передумала.

Дауд поджал губы:

– На тему чего?

– Мне не нужна всего одна веская причина, чтобы не выпустить тебе кровь на пороге этого дома.

– Да?

Ладонь Дауда нащупала горлышко бутылки. Джек наклонилась к нему над столом и положила свою руку на его перчатку. У нее были тонкие, изящные пальцы с коротко остриженными ногтями. «Чтобы удобнее было драться», – подумал Дауд. Он посмотрел ей в глаза, а Джек мягко вытащила бутылку из его захвата.

– Нет, – ответила Джек. – Мне понадобятся четыре веские причины.

Дауд засмеялся. Из его груди поднимался низкий звук, будто где-то там внутри пересыпали гравий. Ох, почему это разговор оказался таким сложным?