Вопреки всему

____________________________________________________________________________

* Кварта — единица измерения сыпучих или жидких объёмов в англоязычных странах, ≈ 946.35 миллилитра.

** Унция единица измерения веса, равная 28,3495 грам.

*** Когда в 1829 году в Лондоне появилась Столичная полиция, за полицейскими закрепилось прозвище «бобби» в честь секретаря внутренних дел, а затем и премьер министра сэра Роберта Пиля, благодаря которому был принят акт о создании полиции. Штаб квартира полиции находилась в районе Уайтхолла, на улице Большой Скотленд Ярд.

**** Мальчики в работных домах обычно работали в пенькощипной мастерской. Щипание пакли представляло собою выдергивание волокон из старых пеньковых канатов. Затем пакля продавалась кораблестроителям, которые смешивали ее с дегтем и затем смолили и конопатили деревянную обшивку судов.

Комментарий к Глава 19. КОГДА ПРИДЕТ ВЕСНА

Я спросила нескольких своих знакомых, известно ли им, что такое «работный дом»? Оказалось, они даже не слышали такого выражения! Тогда я решила, что читателям это несомненно будет интересно…

И чтобы сделать свое произведение реалистичным и познавательным, автор досконально изучил обычаи и распорядок жизни в работном доме девятнадцатого века.

_____________________________________________________________________________

Читатель, видимо, уже готов спросить: что я все про Люси да про Люси?

Между прочим, если вы заметили, Люси стала в данном произведении непростым, весомым образом, посредством которого переданы самые горячие революционные идеи автора.

Кроме того, она и Бенджамин - две части единого целого, и оба эти непростые образа должны быть раскрыты в равной степени.

Порою случается так, что порядочный человек, захлебнувшись в трясине порочного мира, беспомощно идет ко дну.

Задача автора – показать, что на месте Люси в силу жестоких обстоятельств может оказаться любая женщина, чтобы читатель понял и принял эту героиню так, как принял ее Бенджамин.

P.S. Хотя, Люси, конечно – молодец! Рассказала все бедному Бени – теперь пусть у него голова болит! :( Зато ей полегчало. :)

Потерпите еще несколько страничек эту Люси. (А может, вы уже привыкли к ней?..) Ну ладно, скоро Бенджамин появится!

========== Глава 20. ПЕРСТЕНЬ С ПЕЧАТЬЮ ==========

Весна. Почти четыре месяца неволи за стенами унылой крепости, которую зовут «Обитель горя». Еще два дня, смотритель обещал, что передаст прошение главе приюта… Последний вечер. Ночь, беспросветно-долгая в нетерпеливом ожидании. Сегодня!

- Не найдешь работу – возвращайся. Только смотри: в работном доме тоже может не оказаться места, - предупреждает караульный у выхода.

- Я не вернусь, - клянется себе Люси. – Никогда!

С лязгом захлопываются ворота.

О, неизвестность! Сколько в ней тревоги и сколько скрытых сил! Если бы Люси в одночасье открылся весь ее тернистый скорбный путь, она бы не прошла и нескольких шагов. Работные дома, холодные ночные улицы, ночлежки – сколько еще скитаний предстояло ей? Останутся два времени в году: одно - под крышей мрачного приюта Поплер, другое - под открытым небом. А между ними – ни единого оттенка, ни лазейки.

Однажды одинокая и неприкаянная женщина подойдет к дверям таверны. Туда, где робкая надежда больше не рассказывает сказки, а улица диктует суровые неписанные правила: не подают у церкви – заработай! Нельзя найти приличную работу - делай ту, которая всегда найдется. А можешь броситься в канал. В огромном Лондоне их множество: одни отходят от реки, другие – пабы, кабаки, таверны… Люси окажется у края, поток невзгод подхватит ее и унесет. Потерянная среди равных, - не ангел с неба, не падшая и не порочная, - такая же, как все, и только. Да, она будет продавать себя, поскольку не способна воровать.

«О Боже! Как же можно так низко пасть? Как вообще приходит к этому свободное и здравомыслящее существо?..» Что-то умрет в ней, и она научится собственноручно наносить себе жестокие, незаживающие раны! Не будет больше жалости к себе: ведь самый дорогой ей человек страдает во стократ сильнее!

О, как же слабоволен тот, кто себя губит! - или для этого необходимо мужество? Какие чувства переживает осужденный перед казнью? Нет, тем, кого ни разу не судили, не понять! Не оправдать того, что обреченные зовут спасением, а те, кого судьба уберегла от бед - безумием. Но каждый, слышите, любой из вас, в одно мгновенье может оказаться на самом дне изменчивого мира, прекрасного и беспощадного, как океан.

Весна… Под лучами апрельского солнца согреются камни и пробьется трава. Извивы переулков пронизаны лучами света, и все знакомые до боли мостовые ведут к особняку с химерами, величественному и неприступному, как и его хозяин.

Витрины магазинов блестели, точно зеркала. Люси остановилась перед одной из них. Какой двоякий странный образ передает прозрачное стекло! Приблизившись к нему вплотную, она увидит на прилавке свежий хлеб, а отступив - свое голодное лицо, и все, что по ту сторону стекла, исчезнет, как мираж.

Так смотрят в человеческую душу. Издали перед нами только оболочка, заключенная в условные границы, а вблизи – бескрайняя стихия, что скрывается за ней. «Не подходите близко, мистер Торпин, вы ужаснетесь. Если бы вам пришлось испить все мои слезы, вы захлебнулись бы от горя! Теперь у вас, бесспорно, пропадет желание преследовать меня – скорее самому захочется бежать! А издали… вы просто не узнаете меня».

- Горячие булочки, горячие булочки!.. – звенит неподалеку девичий голос.

Люси проходит мимо, стараясь не дышать: воздух наполнен запахами, о которых она давно забыла, перед которыми так трудно устоять. Но невозможно жить, не глядя перед собою, не дыша! Уж лучше видеть только небо – сегодня это ослепительная синева с парящими в ней стайками белых голубей.

Ей посчастливилось: добравшись, наконец, до рокового дома, она увидела… Нет, этого не может быть! Судьба, та самая, что столько раз смеялась ей в лицо, вдруг ласково и нежно улыбнулась. На балконе, под теплыми лучами солнца, женщина в накрахмаленном чепце и кружевном переднике укачивала на руках ребенка.

Джоанна! Люси даже показалось, что до нее доносится невнятный детский лепет. Не отрывая глаз, она смотрела на свое дитя. Вокруг так ясно и светло, что сердце запечатлевает каждую малейшую деталь, а белый мраморный балкон так высоко, что не взлететь без крыльев…

Джоанна - чистый, белый лист бумаги, на котором недобрый человек способен написать бессовестную ложь, в которую она поверит. Но неужели Бог допустит, чтобы она росла, не зная ни отца, ни матери, лишенная заботы и любви?

Внезапно хлопнула входная дверь. Двое мужчин, выйдя из дома, направились к стоящему поодаль экипажу. Люси отпрянула, но прятаться ей было негде: она растерянно остановилась посреди широкой улицы. Зачем бежать – никто не обратит внимания на нищенку, не спросит ее имени. Но, безразличная прохожим, она - не призрачная тень и не слепа.

Высокий грузный джентльмен с массивной головой и редкими седыми волосами, шагавший впереди, держался прямо и надменно. Величавая медлительность походки, холодность и утонченное пренебрежение, сквозившие в его манерах – все говорило о привычке повелевать и властвовать. На свете существуют люди, которые рождаются такими - он, несомненно, был из их числа. Но Люси было незнакомо его уже немолодое, хоть и холеное лицо. Ее глаза были устремлены на человека, следовавшего за ним, темноволосого и моложавого. Уильям Торпин, знаменитый лондонский судья! Что чувствует он, ежедневно глядя на ребенка, отца которого без колебаний уничтожил ради исполнения минутной прихоти? Не ожила ли эта черствая душа, соприкоснувшись с беззащитным и невинным ангелом? Люси искала в облике судьи хотя бы слабый признак перемены, едва заметный след, который смягчил бы эти жесткие черты - ведь даже волны сглаживают камни. Но нет, его лицо ничуть не изменилось. Невозмутимое спокойствие, лишенное душевного тепла, любезная улыбка, за которой скрыты корыстолюбие и эгоизм, остались прежними. И перед тем, как нанести удар, он точно также улыбался, предлагая Бенджамину Баркеру загадочную миссию, которая блестящим образом изменит всю его судьбу!