Моя любимая сестра

– Если вы не знали, я не люблю ходить вокруг да около, – спокойно отвечаю я.

Эрин откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди, уверенно улыбаясь и радуясь, что я не оборвала ее.

– Я слышала, вы со Стефани сейчас не разговариваете.

– Это было на TMZ[1], верно? – обращаюсь я к Келли. – Значит, должно быть правдой.

Эрин невозмутимо передергивает плечами.

– TMZ первым разместил новости о смерти Майкла Джексона и ограблении Ким Кардашьян.

– Люблю TMZ, – улыбается мне Келли, наслаждаясь моим трудным положением. Келли известно все о нашей размолвке со Стефани. Но, в отличие от TMZ и от того, что я скажу Эрин, она знает правду, и я могу рассчитывать на то, что она оставит ее в секрете. Сестры равно хороши как в ненависти, так и в любви.

– Мы не общались полгода, – признаюсь я.

Эрин складывает губы, выражая разочарование.

– Мне нравилась ваша дружба. И, боже, – она закатывает глаза, – а ее новая книга? – Она зависает с приоткрытым ртом, будто у нее нет слов. – Вы знали все это о ней?

– Стефани очень скрытный человек.

– Это значит – нет?

– Хоть мы и не дружим, это не значит, что я предам ее доверие. Особенно когда дело касается рассказанной ею истории о домашнем насилии. Я бы никогда так с ней не поступила.

Эрин хмурится и согласно кивает.

– Понятно, что вы по-прежнему о ней заботитесь. Это значит, в следующем сезоне мы увидим примирение?

Я смотрю на старый кассовый аппарат в углу. На стойке все еще стоит тарелка со жвачкой Bazooka. Мне бы хотелось это оставить, если такое возможно. Это словно наказание за чертовщину в виде дождя из одежды спортивного стиля, который вот-вот прольется в этом ничего не подозревающем уголке ни в чем не повинной рыбацкой деревушки.

– Все зависит от нее. Это она обижена на меня. Может, по тем причинам, что вы назвали. Знаю, она сейчас переживает важный момент со своей книгой, но, возможно, я нравилась ей больше в роли аутсайдера.

Эрин ставит локоть на складной стол, подпирая подбородок рукой, и внимательно слушает меня.

– Или потому, что вы не передадите Рианне предварительную копию ее книги?

Ушам своим не верю. Даже TMZ не знал про Рианну.

– Признаюсь, – Эрин поднимает руку, словно собирается дать клятву, – я на неделе звонила Стефани.

Хорошо, что я сижу, потому что, уверена, мои колени подкосились бы.

Она звонила Стефани? Она знает?

– Это я предложила осветить наше начинание йоги, – с милой улыбкой вставляет Келли. И это чистая правда. Я не видела необходимости в присутствии сегодня здесь представителя прессы, но Келли хочет, чтобы в New York Magazine напечатали, что она руководит первой попыткой встать в позу «собаки мордой вниз».

Вдобавок к должности бухгалтера в SPOKE и какой-то жалкой доле инвестора (она щедро внесла оставленные мамой две тысячи), Келли придумала вложить в йогу, которая дешевле студии велотренажеров. Никакого дорогого оборудования, плюс больше места для занятий с более крупными учениками. Поп-ап студия – эксперимент. Если все срастется, я обещала Келли, что она будет управлять своей студией. Но управлять будет нечем, если она не начнет нанимать инструкторов. До Морин приходила Амаль, которая выдала что-то вроде позы скорпиона и говорила писклявым голосочком, как маленькая девочка. Как можно расслабиться под такой голос? А перед ней был Джастин – идеальный вариант, если бы не его требование о двадцатипроцентной надбавке, чтобы он ушел из Pure Yoga. Следующий!

Тяжким преступлением Кристен была скучная последовательность упражнений.

Я роюсь в стопке с резюме.

– Кристен. Я хочу ей перезвонить. Она была хороша. Мне понравилась.

Келли выравнивает стопку резюме, которую я только что раскидала.

– Не Морин?

Я надеваю толстовку. Рукава все еще влажные после рук Эрин.

– Этой сучке следовало оформить предзаказ на мою книгу.

– Боже, – ахает Келли, глядя на смеющуюся Эрин, – пожалуйста, скажите, что это не записывается, Тарин.

Тарин. Не Эрин. По позвоночнику словно пробегают бенгальские огни. Я что, все утро называла важного репортера не тем именем? Вспоминаю наш разговор и мысленно выдыхаю, осознав, что не напортачила. Обычно я хорошо запоминала имена, но в последнее время голова забита разными мыслями. Хвала Келли, которая занимается остальными деталями, чтобы я могла сосредоточиться на главном. Напоминаю себе, что поэтому она мне и нужна. Просто в последнее время я начала сомневаться в ее надобности.

Келли тянется к козырьку над пассажирским сиденьем и, открыв его, затаскивает на колени тяжеленную косметичку. Она притащила все с собой, как какая-то танцовщица передвижного театра.

– Я буду вести себя тихо, – говорит Лайла.

– Лайла, милая, это недопустимо, – отвечает Келли, так густо намазывая на губы розовый блеск, что он напоминает глазурь на клубничном пончике, который никто не захочет. Ее хорошей чистой коже не нужен жидкий тон, хотя она считает иначе, еще она уложила волосы донельзя аккуратной волной. Я не многое знаю о моде или дизайнерских пончиках – как и Келли, но она пытается и очень редко попадает в десятку, – но знаю, что ни одна женщина Нью-Йорка больше не укладывает столь методично волосы в стиле «растрепанных» фэшн-блогеров. Хотя бы оделась она прилично. На прошлой неделе она появилась в моей квартире с десятью отвратительными короткими платьями. Мне хотелось отправить ее на встречу с Джесси в таком виде, словно она праздновала развод в коктейль-баре Хобокена, но потом я вспомнила, что каждый август мама брала с собой за новой школьной одеждой только Келли. Объясняла она это тем, что многие младшие сестры донашивают одежду за старшими, так зачем платить за два набора одежды только потому, что я не могу взять себя в руки и сбросить вес? Как будто моя тощая личность находилась в бегах и я должна была гнаться за ней, как охотник за головами, размахивающий лассо над головой. Каждый раз в августе, оказавшись у кассы, Келли притворялась, что передумала насчет джинсов или фланелевой рубашки, и бежала обратно в примерочную, чтобы найти, чем бы это заменить. На самом же деле она брала вещь моего размера, чтобы у меня был хотя бы один новый наряд для начала учебного года. Однажды я спустилась вниз в серой толстовке Gap из новой спортивной коллекции 1997 года, и только мама собралась что-то сказать, как Келли закричала: «Я получила четверку за тест по испанскому!» Это было равносильно принятию на себя пули. Вот это офигенная сестра. И тогда я попросила свою девушку одолжить Келли платье почти как у Стиви Никс, купленное на последнем этаже Barneys, которое Zara продавала в десять раз дешевле. У моей сестры и Арч одинаковый размер. Моя сестра и Арч «умеют держать себя в руках».

– Ты же не могла знать, – говорю я. – Нянька сорвалась.

– Черт побери, Бретт! – Келли отворачивается от зеркала, успев накрасить розовым лишь нижнюю губу. Естественно, ей можно ругаться перед Лайлой. – Хоть раз побудь на моей стороне. Например, сейчас. – Келли явно нервничает перед встречей. «Не нервничай», – не говорю я ей. Джесси Барнс, наш бесстрашный лидер, ни за что не возьмет ее на вакантное место Хейли. Но как только New York Magazine выложил на сайте фотографии студии йоги, Келли начала: «Что, если нам после обеда заскочить к Джесси?» Джесси практически каждые выходные проводит в своем доме в Монтоке, даже во внесезонье, и Келли вбила себе в голову, что сможет попасть на шоу с помощью Джесси, хотя я сказала ей, что Джесси не занимается такими мелочами, как кастинг. Принятие таких решений Джесси переложила на Лизу, нашего исполнительного продюсера. Но Келли уже попытала удачу с Лизой, за это мы обе получили по голове. «ДОРОГАЯ ЧЕРТОВА БРЕТТ, – написала мне Лиза после устроенной мной встречи за кофе, – СПАСИБО, ЧТО УПУСТИЛА ДЕТАЛИ НАСЧЕТ ЧЕРТОВА ВЫМЕНИ СЕСТРЫ И ВПУСТУЮ ПОТРАТИЛА МОЕ ЧЕРТОВО ВРЕМЯ!»

1

TMZ – сайт, на котором размещаются самые последние сплетни и новости.