Последний раунд

- Ру-дольф! Хох-хох! - гудели трибуны.

Валерий пропустил несколько ударов. Пропустил умышленно. Так надо, иначе не поверит. В голове гудело, ноги стали тяжелыми и непослушными. В пересохшем рту появился солоноватый привкус. «Кровь… губу разбил»,- подумал он и, не спуская глаз с ног соперника, качнулся, качнулся, как бы теряя равновесие…

В глазах мюнхенца мелькнул хищный огонек. Наконец-то! Сделав обманное движение левой, он пустил в ход свою правую. С поворотом плеча, пружинистой силой спинных мышц. Это был не удар, а пушечный выстрел.

Но там, где стоял пошатнувшийся русский, неожиданно оказалась пустота. Рудольф, ничего не понимая и теряя равновесие, еле удержался на ногах. Эти сотые доли секунды и решили исход боя. Рокотов, уклонившись от удара, нырнул под руку мюнхенца и, выпрямясь, с поворота послал свой кулак снизу вверх, в открытый гладко выбритый подбородок. В этот удар боксер вложил все - силу, волю и жажду победы…

Мюнхенец покачнулся и медленно, словно он делает это вполне сознательно, упал к ногам Рокотова и уткнулся лицом в его ботинки.

Валерий, переступил через него и, не ожидая команды судьи, направился в дальний нейтральный угол.

Судья-испанец посмотрел на председателя жюри, на судей, на уткнувшегося в пол барона и нехотя начал счет.

При слове «аут» два помощника секунданта вместе с Хельмутом Грубером перескочили через канаты и подхватили Рудольфа под мышки.

И только теперь Валерий почувствовал страшную усталость. Перчатка левой руки, казалось, была наполнена расплавленным свинцом. Одеревеневшие ноги не слушались. Он ничего не чувствовал, не видел, не слышал, а только улыбался разбитыми в кровь губами и смотрел, смотрел на флагшток. Там медленно поднималось алое знамя. Знамя Родины. И звучал гимн. И тысячи людей - друзей, скрытых и явных врагов - вынуждены были встать, отдавая честь и знамени и гимну.

Едва отзвучала музыка, как к рингу, к пьедесталу почета, устремились товарищи по команде, друзья-берлинцы, советские туристы. Отто Позер сунул в руки букет и долго целовал вспотевшее лицо друга. Журналисты осадили раздевалку. А Валерию хотелось только одного: скорее стащить перчатку с руки, сунуть кисть под струю горячей воды…

6

Поздно вечером Игорь Леонидович привез Рокотова в гостиницу. Они побывали в больнице. Врачи, которые смотрели бой по телевидению, ахнули, когда узнали, с какой рукой боксировал русский. Быстро сделали рентгеновский снимок. Обработали кисть, загипсовали. Пожилой немец, хирург, удивленно и восхищенно качал головой.

- Какой народ! Какое мужество! Какое мужество…

В номер гостиницы, едва Микларжевский уложил Рокотова в постель, без стука вошел Виктор Иванович и с ним незнакомый советский майор.

- Вот еще один представитель печати. Военный корреспондент,- отрекомендовал майора Виктор Иванович.- Замучил меня вопросами.

- Это сенсация! - быстро заговорил майор, усаживаясь рядом с Валерием на кровать.- Вы совершили подвиг!

Валерий, не поворачивая головы, устало произнес:

- При чем тут подвиг…

- Не скромничайте! Я все знаю!

- Да ничего вы не знаете… - ответил Валерий и, помолчав, добавил: - Там, на столе, письмо. От матери…

Журналист взялся за конверт. В листке из ученической тетради, исписанном химическим карандашом, лежала пожелтевшая вырезка из газеты. Майор пробежал глазами письмо. Мать сообщала сыну, что приезжал однополчанин отца, который долго разыскивал семью своего командира, и рассказал о последнем бое - он подарил на память газету. Майор прочел вырезку из газеты, строчки, подчеркнутые фиолетовыми чернилами, посмотрел на боксера и снова перечел:

- «А на площади перед рейхстагом рота залегла. Тогда капитан К. Рокотов схватил знамя и с криком «ура»! побежал навстречу свинцу. Солдаты ринулись за ним. На ступеньках рейхстага капитан упал, не выпуская из рук знамени. Бойцы подхватили командира вместе со знаменем и ворвались под колонны. Знамя было пробито пулями в нескольких местах…»

Майор молча вынул пухлый блокнот и стал торопливо переписывать строчки из пожелтевшей фронтовой газеты.

В ЖИЗНИ ВСЕГДА ЕСТЬ МЕСТО ПОДВИГАМ!

Дорогой читатель! Ты только что прочел приключенческую повесть Георгия Свиридова «Последний раунд». Если ты любишь и знаешь бокс, в образах героев этой книги ты, наверное, нашел знакомые черты многих твоих любимых героев ринга - Валерия Попенченко, Бориса Лагутина, Геннадия Шаткова,- их судьбы, пути в «большой бокс». Сегодня некоторые из них - гости нашего «Клуба героев».

…Подвиг рождается в бою. И сколько бы ни спорили о его природе, определяя ее условиями времени, профессией или качествами личности, при всем при этом прежде всего нужно говорить о мотивах подвига. Во имя чего? В ответе на этот вопрос и кроется гражданская и социальная основа подвига. Во время войны над этим не задумывались - в дни смертельной опасности для Родины подвиг стал явлением обыденным, повседневным. В мирные дни профессии чекиста, испытателя, полярника или космонавта уже по одному своему профессиональному содержанию являются героическими. Но есть ли место подвигу в жизни человека, не видевшего войны, не овеянного героикой профессии, твоего сверстника, спортсмена, комсомольца, если и принимавшего участие в бою, то только в спортивном? Он еще ничего громко-героического не сделал - не успел сделать,- никого не спасал из огня, воды или от ножа хулигана, не ловил преступников, не рисковал жизнью… И тем не менее…

РИЧАРД ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ

Варшава. Соревнования по боксу. Идет финальный поединок боксеров полусреднего веса. Советский спортсмен Ричард Тамулис проводит стремительную атаку, и… острая боль обжигает руку. Врачи ахнули - легкий перелом.

Машина «Скорой помощи» помчалась в госпиталь, но на перекрестке в нее врезался грузовик. Ранен водитель, новые переломы у Тамулиса…

Врачи долго лечили спортсмена, срастили кости, восстановили руку.

- О возвращении на ринг не может быть и речи,- сказал главный хирург.- Подумайте о каком-нибудь другом, более легком виде спорта.

Но Тамулис не мог себе представить жизни без ринга. Перед его глазами стоял образ Маресьева, героя-летчика. «Он смог без ног вернуться в авиацию, а я с руками - и не возвращусь?»

Месяцы упорных тренировок, день за днем. И тут новая беда: во время игры в баскетбол неловко упал, подвернул руку. Снова гипс. Снова надо начинать все с самого начала.

Но он добился своего! И не просто вернулся на ринг, а поднялся на высшую ступеньку пьедестала почета: стал чемпионом СССР, трижды - в 1961-м, 1963-м и 1965 годах - завоевывал звание чемпиона Европы, а на Олимпийских играх в Токио завоевал серебряную медаль. «Ричард Львиное Сердце»,- говорят о нем его товарищи…

«..Лет семнадцати я стал мечтать о подвиге, но случая не представлялось. Я уже занимался боксом и, провожая домой знакомых девушек, все ждал, что на нас нападут, но никто не нападал что-то. А я так хотел спасти, защитить девушку!.. Бокс многому научил меня, помог воспитать характер. Как ошибаются люди, считающие бокс диким видом спорта! Убежден, что бокс воспитывает мужество, решительность, самостоятельность в большей степени, чем многие виды спорта…»

Это говорит о боксе известный советский спортсмен, «первая перчатка мира» среди любителей Валерий Попенченко. «Героическое» и «подвиг» присущи боксу, пожалуй, больше, чем какому-либо другому виду спорта. И когда приходит время испытаний, боксеры доказывают это…

ТРИДЦАТЬ ТРЕТИЙ

На рассвете 22 июня фашистские дивизии перешли государственную границу. Началась Великая Отечественная война советского народа… В первый же день москвичи осаждали военкоматы. Все рвались на фронт. Среди тех, кто шел добровольно, находился и известный боксер Николай Королев. Когда ему удалось добиться приема у военкома, тот посмотрел военный билет чемпиона и категорически заявил: