Страница 43 из 76
Я посмотрел на них, но не возмутился: мы привыкли ночевать в одном помещении, поэтому, раздевшись, забрался под одеяло, оставив место для Ниночки.
С удивлением увидел, что девочка не торопится ложиться. Она погасила свет, оставив только ночник, и поглядывала, издали, на меня.
- У тебя что, дежурство? – догадался я.
- Нет… - прошептала Нина.
- А что? Спать не хочешь? Дела?
- Хочу я спать, просто… - замялась девочка.
- Что? – удивился я, даже не допустив мысли, что Нина меня стесняется.
- Я ещё никогда с мальчиком… - пробормотала девочка.
- Ты посмотри, как Зяма с Алёной спят! – с улыбкой посмотрел я на соседнюю кровать, где мирно посапывали мои лучшие друзья.
Нина присела ко мне на кровать, не решаясь лечь, и даже раздеться.
- Ты хочешь уйти? – с разочарованием спросил я, потому что не хотел расставаться с Ниной. Девочка отрицательно покачала головой.
- А, тебе там будет страшно одной, - понял я, вздохнув, - Хорошо, я пойду туда спать.
- Не надо, Саш, - остановила меня Нина, - просто мне боязно. Хотя я, ради тебя, готова на всё…
- На что, на всё? – насторожился я, приподнимаясь на локте.
- Ну, что мальчики с девочками делают… - я замер, разинув рот.
- А ты откуда это знаешь?! – пришёл я, наконец, в себя.
- Ты же знаешь, я в интернате жила…
- Я тоже жил. В детдоме, в лагерях. Ты же знаешь, вместе жили!
- У нас старшие девочки рассказывали, объясняли, как это бывает.
- Вам, наверное, делать было нечего! – рассердился я, - У нас, у мальчишек, тоже были разговоры о девочках, но только о том, как лучше с вами подружиться. Когда был в бегах, жил среди девочек, они тоже мечтали дружить с мальчиками, но никогда не опускались до пошлых разговоров!
- Ты не понял, Саша! Мы жили в спортивном интернате!
- Ну и что? – на самом деле не понял я.
- Перед соревнованием старшие девочки беременели…
- Зачем?! – раскрыл я рот, и глаза чуть не выпали.
- Говорят, организм тогда делается наиболее вынослив. Потом, после соревнований, прерывали беременность.
Я никак не мог переварить новость.
- Девочки начинали это делать с тринадцати лет.
- Чево?! – возмутился я, подскакивая.
- Да, у нас были такие девочки, жили только спортом, на все жертвы были согласны, лишь бы заниматься любимым делом, всегда побеждать. Поэтому рассказывали нам, как они добиваются успеха, таких результатов, чтобы мы думали о будущем.
- Можно было отказаться!!
- Можно было, только на ответственных соревнованиях ты уже никогда не выступишь.
Я опять лёг на подушку, глядя в потолок, никак не мог успокоиться от известия о такой дикости.
- А я тут при чём? – спросил я, - Во-первых, мне всего десять лет, и… Ты боишься меня? – вдруг дошло до меня, - Не доверяешь? Думаешь, что я способен обидеть самого любимого человека?! – посмотрел я на девочку, сам не веря в свои слова. Но всё же обида сдавила мне горло, и я закашлялся.
- Что ты, Сашенька! – воскликнула Нина, кинувшись ко мне, - Успокойся, милый! – уткнулась она мне в плечо лицом, обняв за шею. Потом быстро разделась и залезла под одеяло, холодная. Прижалась ко мне.
- Ну, не сердись на меня, Сашенька, ну, пожалуйста! Я не хотела тебя обидеть, я такая глупая…
Я крепко обнял девочку, не сумев, пока, справится с собой. Меня била крупная дрожь от обиды за недоверие ко мне, и ненависти к бессердечным тренерам.
- Саш, поцелуй меня, не обижайся, - попросила девочка. Я поцеловал, Нина хихикнула:
- Как ты смешно целуешься…
- Почему смешно? – удивился я.
- У тебя верхняя губа смешно шевелится. Раньше ты не так целовался.
- У меня губа порвана. Мы, разве, целовались раньше?
- Конечно. Когда прощались, в прошлом году. Я весь год помнила твой поцелуй… А сейчас ты целуешься ещё лучше.
- Зашить бы…
- Зачем? Так тебе лучше! – Нина стала пальцами гладить мои шрамы, потрогала губу, поцеловала её.
- Мне приходится всё время сжимать верхнюю губу, кода ем, - признался я, - Иначе кусочки изо рта выпадают. Когда я порвал лицо первый раз, я так плакал, когда увидел себя в зеркале! Я думал, ты не захочешь больше дружить с таким уродцем!
- Глупенький! – улыбнулась Нина, - Разве за красоту любят?
- А за что? – удивился я, глядя на любимую.
- Не знаю, - ответила девочка, крепко прижалась ко мне, и мы потихоньку заснули, успокоившись.
Утром девочки разбудили нас с Зямой, и пригласили на завтрак, который они уже сготовили.
Увидев Ниночку, я расплылся в неуправляемой улыбке, но Нина погрозила мне пальчиком и ушла, и нам с другом ничего не оставалось, как отправиться на утренний моцион.
Девочки пожарили яичницу с колбасой и вскипятили чай.
Мы, с недетским аппетитом, уничтожили всё. Не успели поблагодарить подруг, как вошёл наш куратор, Евгений Романович.
- Уже готовы? Молодцы, я думал, придётся ждать.
- Чаю не хотите? – с обворожительной улыбкой предложила Ниночка.
- Я бы, с удовольствием, но нас уже ждут. Сегодня у вас медосмотр. Нина знает, где, конечно, но мне надо вас официально оформить. Можете не переодеваться. Там вас переоденут.
Я фыркнул.
- Что смешного я сказал? – удивился наставник.
- Да так… - борясь с улыбкой ответил я, - в кино так говорили: «В морге вас переоденут»!
- Странный у тебя юмор, Саша! – покачал головой Евгений Романович, и вышел из столовой.
В этом огромном Медцентре легко было заблудиться, а, вспомнив, что он уходит ещё вглубь земли этажей на десять, и там живут сумасшедшие… Нет, без провожатого тут лучше не ходить!
Я машинально взял за руку Ниночку, девочка благодарно улыбнулась мне, тихонько ответила мне пожатием маленьких пальчиков.
Осматривали нас отдельно. То-есть, мальчиков отдельно, девочек отдельно. Ещё бы! Сначала заставили совсем раздеться, помыться в ванной. Нас постригли наголо, после чего первым, кто нас осматривал, оказались дерматологи, причём только не смейтесь, проверили на венерические заболевания.
Дерматовенерологом оказалась молодая девушка, детям такие специальности, то ли не доверяли, то ли посчитали их недостаточно опытными, они присутствовали ассистентами, только мальчик и девочка старательно записывали в тетради замечания доктора.
Нина потом объяснила, что будущих врачей привлекали на все медосмотры, для общего образования.
Врач, между тем, задавала ребятам вопросы, те отвечали. Иногда правильно, иногда не очень.
Также врач спросила у них, не заметили ли они у нас какие-нибудь заболевания.
Девочка предложила мне сделать операцию. Я отказался, сказав, что само пройдёт, к совершеннолетию.
- Да не бойся! – сказала девочка. – У нас мальчишки разработали совершенно безболезненный способ. Кожа постепенно растягивается, и всё!
Я, несмотря на весь свой цинизм, покраснел и отрицательно покачал головой.
- Смотри! – вздохнула девочка, - Потом не будет такой возможности, придётся резать!
- Я подумаю, - пришлось ответить мне. Ничего заразного на наших телах не нашли, да и так было понятно, иначе не оставили бы нас в гостинице, просто порядок такой. Поэтому уже не удивлялись, когда до самого вечера у нас забирали всевозможные анализы, просвечивали и осматривали разные специалисты. Даже снимали электроэнцефалограмму.
Осмотр проводился с перерывом на обед, нам сделали кучу прививок, даже не объясняя, зачем и от чего. На всех осмотрах присутствовали ребята, некоторые были даже ведущими специалистами. А нас так и не одевали, водили из кабинета в кабинет.
Вконец замученных, отвели к терапевту.
Терапевт ещё раз нас прослушала, постучала по тощей груди, помяла то, что заменяло нам мышцы, и осталась довольна, прочитав уже ставшие пухлыми истории наших с Зямой болезней.
- Теперь последние уколы, и пойдёте отдыхать, - успокоила нас терапевт, а ребята, помогавшие ей, заулыбались.
В ягодичку вкололи обычной иглой, а в шею – вакуумным пистолетиком. Почему в шею? Это мы поняли потом, а пока нам выдали новое бельё и синие комбинезоны с эмблемами юных космонавтов.