Страница 30 из 76
- Что так долго? – спросила Алёнка, когда я вернулся, и замолчала, встретив мой взгляд. На её лице мелькнуло понимание. Хоть и маленькая, а женщина. Вот и щёчки зарумянились в смущении.
Неловкость исчезла, когда налили по второй чашке чая.
Алесь, опьянев от счастья, решил порадовать нас игрой на скрипке. Мы поддержали его порыв, и вот, устроившись на диване, посадив между собой Алёнку, приготовились слушать музыку в любительском исполнении ребёнка.
То, что мы услышали, потрясло даже меня. Ребёнок не мог так играть! Алесь буквально слился со своей скрипкой, тонкий, стройный, он мчался в хороводе звуков, как стайка листьев, подхваченная осенним вихрем. Дохнуло близкой осенью, синевой неба, утренним холодком.
Я очнулся, с удивлением поняв, что держу руку Алёнки, и она сама прижалась ко мне. Зяма ничего не замечал, очарованный музыкой. Если меня, лишённого слуха, проняло, то для Зямы этот ноктюрн оказался откровением. Пока он не опомнился, мы с Алёнкой переглянулись и отодвинулись друг от друга.
- Что это было? – решил я прервать затянувшуюся паузу.
- Это мы написали, с учителем, - тихо казал Алесь, опустив скрипку со смычком, - вам не понравилось? – с опаской спросил он.
- Дай прийти в себя, - выдохнул я, - это так неожиданно! Никогда не слышал ничего подобного! Всегда думал, что слушать скрипку скучно, а тут… Хотя я ничего не понимаю в музыке.
Зяма и Алёнка только кивнули, не в силах сказать ни слова.
- Алесь, - решился я, - извини, но нам пора.
Мальчик вскинул на меня печальные глаза, кивнул:
- Да, я понимаю. Вы зайдёте ещё?
- Конечно зайдём! – бодро сказал я, поднимаясь, - Просто уже поздно, могут вернуться твои родители, и у нас ещё есть кое-какие дела. Проводишь?
Мы обулись, надели рюкзачки и вышли во двор, чтобы все видели, что у Алеся появились друзья, готовые его защитить.
- Ходи где хочешь, и ничего не бойся! – на прощанье сказал я громко, - Скоро мы тебя навестим, пока!
- Пока! – помахал нам маленькой ладошкой музыкант, радостно улыбаясь.
- Ты на самом деле замечательно играешь! – крикнул я, обернувшись в воротах, - Даже не сомневайся!
- Да, - задумчиво сказал Зяма, - я бы тоже так хотел.
Я не стал ковыряться в прошлом друга. Если до сих пор не рассказал, значит, для него это очень больная тема.
На этот раз на Площади к нам никто не подошёл. Вероятно, всё, что нам хотели сказать, сказали, в дела местных ребят мы не вмешивались, а право ходить, где хотим, мы доказали. А если кто-то сомневается, докажем ещё раз.
После этого случая нас надолго оставили в покое. Мы ещё не раз, после занятий, бегали к Алесю, уговаривая порадовать нас игрой на скрипке. Зяму буквально заворожили звуки музыки, он сразу выпадал из реальности, не замечая, что у него открыт рот. Я видел, с какой тоской он смотрел на инструмент, но так ни разу не попросил поиграть на нём.
Заодно мы смотрели за двором, собирая сведения о том, ведут расследование по краже из сейфа авторитетного гражданина, или нет.
Следствие вели парни примерно отцовского круга, неприятной наружности. Однажды, когда мы выходили со двора, нас остановили и стали расспрашивать, не видели ли мы посторонних во дворе в день, когда свершилась кража. День они назвали неточный. Видимо, хозяин обнаружил пропажу позже на день, или два. Это отводило от нас подозрение, если Лёнька не сделает глупость.
- Мы не местные, - признался я, - ходим в гости к своему другу, играем с ним, а он играет нам на скрипке…
- Я знаю их! – вдруг вмешался пострадавший мужчина. Мне даже стало неловко. – Хорошие парни, они на самом деле ходят к местному скрипачу, теперь наши мелкие бандиты присмирели, малышей не обижают.
- Рюкзачки бы их проверить… - предложил парень помоложе.
- У нас там нет ничего противозаконного, - пожал я плечами, - если покажете своё удостоверение, мы предъявим вещи на досмотр.
- Грамотная молодёжь пошла! – хмыкнул старший, - Я думаю, не стоит пацанов шмонать, не настолько они глупые, чтобы носить с собой краденые вещи. Да, пацаны?
- Вы правы, - согласился я, прищурившись, - на разведку с палевом не ходят!
- Опа! – сказал молодой, - Это они! Выворачивайте карманы!
- Что «они»? – поморщился хозяин, - Им сделали заказ? Они вскрыли швейцарский сейф? Не занимайтесь ерундой, или найду других помощников.
А ведь из этих парней получились бы неплохие сыщики, думал я, когда ушли оттуда. Чуть не попались! Зачем только дразнил бандюг?
- Не делай так больше, Саша! – попросила Алёнка, - Я так напугалась!
- По тебе не скажешь! – ласково улыбнулся я ей, - Да, Лен, ляпнул, не думая. Совсем о тебе не подумал! – Алёнка тут же надула губы:
- Думаешь, сразу бы раскололась?! А ещё друг!
- Лен, ну, не обижайся! Ты же всё-таки девочка! – с трудом мне удалось помириться с Леной, только после того, как на помощь пришёл Зяма.
Между тем в воинской части мы уже стали своими, влились в коллектив, отрабатывали боевые действия наравне со старшими мальчишками, выполняя почти всё, кроме поднятия тяжестей, даже лучше старших. При нашей неопределённой будущей жизни, нам это было просто необходимо.
И вот наступил учебный год. Посовещавшись с друзьями, решили идти в четвёртый класс. Мне-то было всё равно, уж начальную школу я смогу осилить, это Зяма уже забыл таблицу умножения, и с какой стороны держать ручку. Алёнка в этом году окончила третий класс с неплохим результатом, документы у неё находились в школе нашего района.
За неделю до начала занятий нас вызвали в штаб и задали вопрос, где мы собираемся учиться.
- Мы с Зосимой не имеем ни документов, ни Московской прописки, - решил признаться я, - Вряд ли нас примут в школу, где учится Лена.
- Наши ребята учатся в специальном классе, - задумчиво сказал майор, которого, почему-то озадачили нашей судьбой. – Только все они примерно одного возраста, и учатся в шестом и седьмом классах. А вы в какой должны пойти этой осенью?
- В четвёртый, - опустил я взгляд.
- Вот видите, - вздохнул майор, - из четверых не сделать полноценный класс.
- Из четверых? – удивился я.
- Ну да, в вашей группе есть ваш ровесник. Не заметили?
Заметить-то заметили, откуда нам было знать, что этот улыбчивый и жизнерадостный паренёк тоже неустроен?! Мы не обсуждали его, по умолчанию решив, что Петька чей-то сын.
- Хорошо! – решил майор, - Будете учиться в той же школе, вместе с местными ребятами, только военное дело будете проходить со старшими! Согласны?
- Конечно! – радостно заулыбались мы, поняв, что частично переходим на легальное положение.
- Разрешите вопрос? – решился я.
- Разрешаю, - улыбнулся майор, довольный нашей радостью.
- Петя, он, кто?
- Не разрешаю. Кругом! Шагом, марш!
Мы вышли, громко топая, из кабинета, переглянулись, и, весело смеясь, побежали из штаба на тренировочную площадку.
Перед началом занятий мы сходили в магазин и приобрели школьную форму и нужные учебники с канцелярскими принадлежностями. Денег хватало, так что мы приобрели и лёгкую пионерскую форму, и тёплую, серого сукна. Дома переоделись в обновки, смеялись счастливо, а мы с Зямой, закрыв глаза, с мечтательными улыбками вдыхали запахи новых учебников и тетрадок, к немалому удивлению Лены.
Вот и первое сентября!
С цветами, в белых рубашках с красными галстуками, в синих шортах, новых сандалиях с белыми гольфами, мы шли в новую для нас школу. Алёнка, в белом фартуке, с огромным белым бантом в причёске и белыми цветами вдруг показалась маленькой беззащитной девочкой.
Мы с Зямой и Петькой были единственные, кто пришёл на утреннюю линейку в шортах, остальные парились в длинных брюках, гордясь этим обстоятельством, свысока поглядывая на нас, как на малышей. Мы только весело улыбались, потому что день выдался жарким. Познакомимся позже, как я понял, наша четвёрка была единственными новичками в классе. Это подтвердилось, когда разошлись, после доброго напутствия директора. Директором оказался энергичный мужчина лет сорока, что мне сразу понравилось. Значит, будет в школе порядок и дисциплина.