Страница 12 из 13
Заточённое внутри пламя, так неожиданно осветившее мой мир, превратившее меня из пустышки в ту, что что-то значила, гасло. И, казалось, вместе с ним угасала и моя жизнь.
Я не боролась. В какой-то момент пришло осознание, что всё бесполезно. Соперница оказалась хитрее и теперь ликовала в предчувствии победы. Зажмурившись, чувствовала, как слёзы обжигают лицо. Покорно отрекалась от того, что стало частью моего естества.
Не сразу в затуманенный чарами разум проникли посторонние звуки. Крики и брань, которые сменил грохот распахиваемых створок. Лёгким пёрышком де Грамон влетел в зал, неожиданно прервав наше, с кем бы ни была эта стерва, «общение».
Под левым глазом Стража расцветал здоровенный фингал.
Кто же это его так поприветствовал?
Не успела сия мысль промелькнуть в моём не слишком ясном сознании, как следом за слегка помятым сиятельством в зал ворвался раскрасневшийся Касьен. По сравнению со здоровяком Адриеном шевалье казался тщедушным юнцом, и я даже успела удивиться, как это моему спасителю удалось подбросить де Грамона, словно тот являлся мячиком для бильбоке. А потом… увидела его.
Сложно сказать, что испытала при появлении Стража. Самые противоречивые эмоции бурлили во мне, точно густая похлёбка в подкопченном котелке, облизываемом ненасытным пламенем.
Кстати, о пламени.
Де Шалон что-то выкрикнул (из-за гула, вдруг возникшего в голове, я не сумела разобрать его слов; наверное, выражал радость по случаю возвращения своей ненаглядной) и в одно мгновение оказался со мною рядом. Опомниться не успела, как на запястье щёлкнул браслет. Серебристый металл словно впитался в кожу, и меня накрыло горячей волной.
Опаль, которая, кажется, была вовсе не Опаль, испуганно закричала. Ощетинившейся кошкой рванула в сторону, чтобы спрятаться за широкую спину своего голема. Адриен уже успел подняться, демонстративно вытирая сочащуюся из разбитой губы кровь.
Но мне уже было не до них. Благодаря стараниям демонового муженька я словно превратилась в кусок раскалённого металла. Было такое ощущение, что ещё немного, и сгорю заживо. И даже закралось подозрение, что Моран явился сюда, дабы помочь своей бывшей (уж не знаю, любовнице или жене) отправить меня на тот свет. Но тогда почему Касьен ему помогает…
Неужели заодно с этим предателем?!
Нижняя сорочка вмиг пропиталась потом, липла к спине. Ладони стали влажными, а губы, наоборот, пересохли. Я бы сейчас жизнь отдала за маленький глоточек воды. И с удовольствием нырнула бы в один из фонтанов, что наполняли королевский парк задорным журчаньем.
— Да как ты посмел! — истерично взвизгнула д’Альбре.
— Ты не получишь её силу, Серен, — словно из другой реальности послышался жёсткий голос Стража.
Я перебралась на другой конец софы, чтобы увеличить разделявшее нас расстояние. Вот было бы здорово, если бы сейчас произошло землетрясение и посреди комнаты разверзлась пропасть. Пробовала стащить обжигающее украшение, но браслет овивал запястье, словно его впаяли в кожу.
С ненавистью покосилась на мужа и тут же растерянно заморгала. Вместо одного черноглазого негодяя почему-то мне виделось целых три. Ан нет, уже четыре. Моран расплывался и продолжал множиться. Черты лица его казались размытыми. Как и окружающая обстановка и софа, по которой я шарила рукой в поисках обронённого где-то веера.
Проклятье! Должно быть, посеяла.
Дальнейшее общение нашей «тёплой» компании сохранилось в памяти урывками. Все мои мысли были только о том, как бы не сгореть в этом невидимом костре. Того и гляди от меня останется один тлеющий уголёк.
— Всё-таки выбрался, — продолжала тем временем практиковаться в умении шипеть сероглазая мамзель, выглядывая из-за широкого плеча своего охранника. Мрачно хмыкнула: — Заблокировал её силу. Умно.
Маркиз рванулся в сторону бывшей, но был остановлен грозным предостережением де Грамона:
— Только тронь её.
— Напасть на невестку кардинала посреди бела дня, да ещё и в королевском дворце — а вот это уже, дорогой, глупо, — раздалось насмешливое из-за спины блондина.
— Моран, пойдём. Ей плохо, — вспомнил Касьен о том, что я тут сгораю заживо.
Повисло напряжённое молчание, которое длилось как будто целую вечность.
— Что-то ты не торопишься спасать мою кузину, — первой нарушила его д’Альбре. — Поспеши, милый. Пока запертая тобою магия её не спалила. Или, может, захотелось снова стать вдовцом?
У Стража и у многочисленных его копий желваки заходили на скулах. Но он сдержался. Только обронил холодно:
— Потом разберёмся. И с тобой тоже, — мазнул по Адриену презрительным взглядом и склонился надо мной.
Ладонь так и чесалась залепить магу пощёчину, только я не знала, какому из них, чтобы уж наверняка не промахнуться. Но, увы, даже на это сейчас была неспособна. Несмотря на слабый протест, выразившийся в нечленораздельном мычании, Страж подхватил меня на руки и куда-то понёс.
Куда — не запомнила. Стоило голове коснуться его плеча, как я провалилась в беспамятство.
Глава 6
Уже и забыла, когда в последний раз мне снился приятный сон. Не кошмар вроде того, в котором де Шалон осыпал поцелуями прелести одной небезызвестной блондинки, губами собирая с её тела яд, а потом корчился в предсмертной агонии. Или, например, тот, в котором умирала я, приносимая в жертву маньяком-мужем. Страж возвышался надо мной, прожигая безумным взглядом, и всё ждал, когда место новой жены займёт горячо любимая старая.
Порой мне снилась сама Серен, коварно похищавшая мою силу. Ту, которой меня с рождения наделила Единая. Беспомощная и жалкая, я оказывалась в храме, среди жрецов богини. Угрюмыми тенями они сновали вокруг, пряча лица в глубоких капюшонах, и монотонно бубнили, клеймя меня ничтожеством и пустышкой.
Наверное, сегодня сознание решило дать мне выходной. Впервые за долгое время совершенно не хотелось просыпаться. Я видела сестёр. Их улыбающиеся, счастливые лица, обрамлённые задорными кудряшками цвета бушующего пламени. Слышала окрики маменьки, в которых не звучало привычного недовольства. Наоборот, кажется, баронесса чему-то радовалась. А ещё… До меня доносился голос отца. Мягкий, тёплый, пронизанный лаской. Он согревал подобно солнечным лучам, после затянувшегося ненастья наконец пробившимся сквозь сизые облака.
Как же приятно хотя бы во сне оказаться дома! Ни за что не открою глаза! Даже под страхом смерти не вернусь в унылую реальность. Лучше так, продолжать жить в мечтах, рождённых подсознанием.
Увы, идиллическую картину, тешившую мой внутренний взор, развеял ураган под названием близняшки.
— Это я буду сидеть возле папа! — разорялась Лоиз.
— Нет я! — визгливо вторила сестре Соланж, в кои-то веки не желавшая уступать в споре. — Где ты была, когда папа был болен? А? Это я читала ему каждое утро и каждый вечер!
— А я каждый день собирала для него цветы!
— Ну полноте, успокойтесь, — вплёлся в страстный диалог голос маменьки. — Его милость ещё очень слаб и нуждается в покое. А у вас с утра рты не закрываются.
— Ну мы ведь по нему скучали.
Мне так и виделось, как Соланж невинно хлопает ресницами и не оставляет попыток втиснуться между сестрой и родительским креслом, чтобы оказаться поближе к отцу.
— Но это не повод демонстрировать столь отвратительные манеры. Что о вас подумает его светлость? — буркнула родительница, припечатав строго: — Ведите себя прилично!
Упоминание о подлой светлости прогнало остатки сна. Я села на постели, осоловело осмотрелась, дабы окончательно удостовериться в том, что не брежу. Нет, я действительно дома в Луази, и препирательства близняшек — не моя фантазия. И голос матери слышу наяву. А ведь до этого слышала голос… отца.
Как подхлёстнутая соскочила с кровати, запуталась в простыне, едва не навернувшись на ровном месте. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что у меня всё ещё жар, а запястье по-прежнему овивает треклятый браслет. Сила, представлявшаяся мне большим огненным шаром, пульсировала внутри, ударяясь о рёбра. Как будто у меня в груди теперь билось два сердца. И одно из них — то, которое огненное, — продолжало стремительно расти.