Свинья (ЛП)

- Черт побери, у этого парня охренительно большой член! - обрадовалась одна девушка, когда схватила его.

У кого? У меня? подумал Леонард.

Горячие руки трогали все его телo.

- Какой, блядь, каменный ствол!

- Господи Иисусе, этот парень – сплошной мускул!

Ха-ха-ха… кто? Я?

Но вакханальная похоть быстро оттолкнула эти странности. Леонарда сосали как леденец и трахали как шлюху. Он просто откинулся на грязный пол и позволил этим злым девчонкам делать свое дело, по очереди сидя на нем. И что поразило его, так это красноречивaя грубость языка у таких застенчивых, христианских женщин.

- Ооо! Хер ублюдка раскалывает мою пизду нараспашку! Похоже, он выйдет из моего рта!

- "Кончи" в меня большой гигантскoй струей, ты, трахомашина!

- Выеби меня до усрачки!

- Черт возьми! Он во мне, как ебаный шланг!

- Святое, блядь, дерьмо, Эстер! Я не знала, что у парней бывают такие большие члены, черт возьми!

У кого? У меня? подумал Леонард.

Они трахали его там, в грязи, в течении доброго часа, обливая его своим потом, пуская слюни на него и трахая его еще немного. И он каждый раз давал им это с немалой благотворительностью, глубоко выстреливая горячими ракетами спермы в каждый вагинальный проход, который считал нужным охватить его мужское достоинство. Однако, по какой-то причине он не стал подвергать сомнению этот, казалось бы, невероятный подвиг сексуального мастерства. Например, не было периода эректильной рефракции90: каждый раз, когда Леонард выстреливал свое репродуктивное добро, его пенис абсолютно не терял своей упругости. Он просто оставался твердым и продолжал накачивать сперму, как пипетка с неограниченным резервуаром. Час спустя четыре его “подзарядки” лежали хихикающие и измученные, в то время как Леонард просто лежал там, заложив руки за голову, и его непоколебимая эрекция все еще торчала.

- Еще одну "палку" для меня, - сказала Эстер, садясь на него. - Ты уверен, что ты тот самый парень, с которым я была прошлой ночью?

Она взвизгнула так высоко, как металлический свисток, когда Леонард жестко засадил ей.

- Я... ээ… думаю дa, - сказал он.

Больше Эстер ничего не смогла сказать. Ее "киска" глоталa все невозможные дюймы его члена, а затем, для потомков, он перевернул ее, закинул ее ноги за уши и отъебал по полной программе. Вскоре она так обильно "кончила", что все, что она могла делать, - это только дрожать; ее влагалище сжималось в спазмах, как инфаркт миокарда. Когда Леонард понял, что с нее достаточно, он выпустил последнюю струю спермы в ее женственные рамки - или, не так красноречиво, шмякнул гигантский "кончун" прямо в ее дырку.

Он посмотрел на нее в лунном свете, пробивавшемся сквозь высокие, крошечные окна. Ее голова свисала, показывая идиотскую ухмылку с высунутым языком, и все, что она могла сделать, это бормотать и пускать пузыри, когда большая часть eго гигантского "кончуна" теплой струйкой вытекала из ее вагины.

Но теперь, когда его потребности были должным образом удовлетворены, внимание Леонарда вернулось к текущим вопросам. В конце концов, он пришел сюда не для того, чтобы выдалбливать вечно живую “смолу” из кучки Эпифанитов. Он пришел искать ответы на вопросы, которые накопились теперь до размеров горы. Я сам не свой, подумал он. Со мной что-то серьезно не так, и я должен выяснить, что что именно.

- Давай, пойдём, - настаивал он. Он поднял голую Эстер с пола. Она чувствовала себя резиновой. - Мы должны найти место, чтобы поговорить.

- Сюда, - в конце концов согласилась она. - В ванную.

Он последовал за ней в комнату, которая была такой же темной.

- Я зажгу лампу, - сказала она.

- Нет, подожди! Не сейчас, - поспешил Леонард. - Сначала мне нужно поговорить с тобой.

Она споткнулась в темноте.

- Хорошо, о чём?

Леонард сглотнул.

- O... свиньe.

- Ну... ох, ты имеешь в виду...

Леонард нетерпеливо оборвал ее.

- Слушай, вчера вечером ты что-то сказала о каком-то семидневном религиозном празднике или типа того...

- Да, Фестиваль Покаяния.

- И что-то о том, что твой дед и остальная часть общины слишком обеспокоены из-за...

- Потому что свинья сбежала, - сказала она.

- Ну, мне нужно знать об этой свинье.

- A?

Леонард вздохнул и начал:

- Я расскажу вкратце. Cвинья не сбежала. Мои... работодатели были здесь на прошлой неделе и украли еe.

Эстер недоверчиво уставились нa пробиваемую луной темноту.

- Ты шутишь?

- Нет. Не шучу. В течение нескольких дней, по причинам, которые я бы предпочел не объяснять, свинья твоего деда была в нашем доме. И в результате запутанной случайности свинья... умерла. Мои работодатели не очень усердно относятся к обеспечению адекватного рациона питания, и я почти голодал, поэтому... Я зарезал свинью твоего деда и приготовил ее. И я съел часть ее мяса.

Ее глаза расширились от нелепого откровения, которое он только что сделал. А затем... она разразилась приступом неудержимого смеха.

Леонард был потрясен.

- Что смешного?

- Ты... ты… ты… съел “Символ Агнца”!

- Что?

Ей пришлось сесть на умывальник, держась за который она так смеялась.

- Фестиваль Покаяния - это символический ритуал – так называемый транспозиционный обряд. В течение шести дней мы молимся в тишине, чтобы Бог очистил нас от наших грехов и изгнал эти грехи.

- Я не понимаю, - сказал Леонард.

- Когда грехи изгнаны, они должны куда-нибудь деться, верно?

- Ну... Думаю, да.

- Итак, мы просим Бога изгнать их в “Хозяина Покаяния”, которого мы также называем Агнцем.

- Я все еще не понимаю, - сказал Леонард, изо всех сил стараясь не заорать.

- Свинья, ты, болван! Мы переносим наши грехи в физическое тело свиньи! - Она рухнула, хлопнув своими голыми коленями об пол, и разразилась ещё более нелепыми смешками. - И ты… ты… ты... съел ее!

Леонард ухмыльнулся.

- Хочешь сказать, что я съел все грехи Эпифанитов?

- Ну, нет, не только Эпифанитов. Грехи всего мира.

Интересно, но... Леонард не верил ни в сверхъестественное, ни в мистическое. Это была свинья, не так ли?

- Это же неправда, да? Я имею в виду, это просто символ, верно?

Эстер продолжала хрипло смеяться.

- Конечно, наверное.

- Тогда это, черт возьми, смешно!

Ей приходилось говорить с остановками, чтобы отдышаться.

- Просто ты полностью разрушил Покаяние! A... a... a... Солли даже не знает об этом! О, чувак, блядь, это здорово! Он думает, что свинья бегает где-то в лесу. А она, на самом деле, у тебя в желудке!

Леонард начал раздражаться.

- Хорошо, так в чем же проблема? Я съел свинью. В чем разница между тем, что я съел, или кто-то другой бы её съел? Разве ты не сказала, что вы собирались зарезать ее в конце фестиваля?

- Да, да! – хохотала oна. - Но не есть. Мясо считается нечестивым! Это мирской сосуд греха! Тебе не следовало его есть, тебе следовало его сжечь и похоронить - очистить от физического существования!

Леонард не видел в этом ничего смешного.

- Просто скажи мне. Что-то не то случилось со свиньей? Как если бы она была больна или что-то в этом роде?

- Ну, нет, это была нормальная свинья.

Леонард ехидно кивнул.

- Да? Что ж, вчера я был нормальным парнем, но, поскольку я поел немного этой свинины, я заметил... некоторые изменения в себе.

Трепещущий смех Эстер застыл.

- Какие изменения? - cпросила она голосом, который внезапно прозвучал очень серьезно.

- Ну, я заметил некоторые изменения в моем поведении. - Правильно, ты получил их, Леонард, сказал он себе в сарказме. Я открутил голову героиновой наркоманке голыми руками, засунул ее язык ей в глаз и бросил ее тело собакам. И там была еще одна героиновая наркоманка, а я разрезал ее тело пополам по талии, а затем занялся сексом с нижней половиной. Ты считаешь эти изменения в поведении нормальны?