Страница 19 из 47
- Будьте так добры, объясните, зачем? - Спросил писатель.
Хозяин фыркнул.
- Сказал, что бабы в Риме были самыми безумными шлюхами, которых он когда-либо трахал. Сказал, что их пёзды были волосатей немецких жоп.
- Волосатей немецких жоп?
Хозяин нахмурился и продолжил.
- Он говорил, что у них были такие заросшие пёзды, что им приходилось их сначала обшмаливать зажигалками перед тем, как пялить, ибо без этого хуй путался в волосах.
Писатель онемел.
- Ты когда-нибудь читал самую короткую книгу?
- Что за книга? - Спросил писатель.
- История итальянских героев войны! - Хозяин хлопнул руками по прилавку и громко засмеялся. Затем он направился к задней двери.
- Эм, сэр? - Писатель поднял палец. - Я собирался кое-чего купить, и да, я спешу...
Хозяин зыркнул в его сторону.
- А мне срочно надо посрать! Ты не против же? Или я думаю, что ты думаешь, что раз ты клиент, то мне надо обосраться, потому что ты торопишься! Чёрт! - После этих слов мужчина исчез за дверью.
Я люблю это место, подумал писатель. Он осмотрелся и взял со стенда с книгами Трёх мушкетёров. Рядом со стойкой для сигар заговорил телевизор.
- Не выбрасывайте отходы! - Произнёс анимированный закадровый голос, когда домохозяйка бросила тарелку с едой в кухонную корзину для мусора. - Теперь вы можете сэкономить сотни, даже тысячи долларов в год с удивительным новым Термо-запаковщиком! - Сейчас хозяйка высыпала ещё одну тарелку с едой в полиэтиленовый пакет. - Можно заморозить, можно сварить, можно даже испечь его! Теперь ваши остатки будут на вкус такими же свежими, как в день, когда вы их приготовили, всего лишь используя наш Термо-упаковщик.
Хозяйка подсоединила к пластиковому пакету трубку, идущую из машинки цвета фольги и нажала кнопку. Пластиковый пакет втянулся, когда устройство высосало из него весь воздух. - Запатентованный Термо-упаковщик в одно касание создаёт вакуум в вашем пакете с едой и затем запечатывает его в считанные секунды. - Затем край мешка был помещён в паз на машинке, которая запаяла его. Хозяйка была поражена. Это то, за что боролись девушки в мотеле, понял писатель. - Храните орехи, печенье, крендельки и даже чипсы свежими, как в тот день, когда вы их купили!
- Ну разве это не дерьмо какое-то? - Сказал вернувшийся хозяин, уставившись в телевизор. - Грёбанные китайские комуняки изобретают ненужную херню и втюхивают её нашим бабам за космические цены! Во что превратилась наша страна!
- Я не думал об этом, - сказал писатель, - дайте, пожалуйста блок красного Лаки страйка.
- Блин, мужик! Мог бы по крайней мере купить Мальборо...
Когда старый чудак положил на прилавок упаковку сигарет, писатель передал ему стодолларовую купюру, полученную от парня из Роллс- Ройса.
- Я что, похож на грёбанный банк! У меня не будет сдачи.
Писатель порылся в карманах и нашёл двадцатку.
- Держи.
Продавец швырнул сдачу на прилавок. Писатель вздохнул. "Я прихожу сюда чёртов каждый день, и он никак не запомнит," - подумал он.
- И пакет, пожалуйста.
- Господи! С тебя один доллар!
Писатель поморщился, но все же заплатил.
- Приятного вам вечера.
- Приятного вечера? Ты издеваешься надо мной, что ли? Мой геморрой зудит так, что мне охота себя кактусом оттрахать!
Писатель быстро вышел из магазина, как тут же туда зашла большая толпа латиноамериканцев. Крик старика можно было услышать даже за закрытыми дверями.
- Какого хера напёрли сюда! Тако здесь нет!
Писатель размышлял о стиле и ярости Фолкнера, когда возвращался в гостиницу миссис Гилман. Писатель читал ироничные строки с каждым шагом назад в бордель - Жизнь - это сказка, рассказанная идиотом, полная звуков и ярости, ничего не значащих... Прежний хор сверчков стих, оставив лишь мёртвую тишину ночи. Перед зданием он заметил, что почтовый ящик миссис Гилман открыт, на земле рядом с ним стояли три коробки вместе с несколькими конвертами. Он собрал всё это и вошёл внутрь.
- Привет, мистер писатель, - поприветствовала его миссис Гилман за стойкой регистрации. - Как прошла ваша ночная прогулка? - Но, естественно, она произнесла слово "ночь" как
"ночьненькая".
- Замечательно, миссис Гилман...
Три толстые проститутки, рыжая, блондинка и брюнетка, одетые в одно нижнее белье, показались в дверях. У всех у них были глупые усмешки на лицах.
- Не страшно так поздно одному возвращаться из бара, мистер писатель?
- Должен признаться, не очень, - усмехнулся он, осознав, как сильно, наверное, от него разит пивом.
- Наверное, искали там, кто скрасит вашу ночку на сегодня? Брюнетка улыбнулась. Она бы была красивой, если бы не отсутствовали передние зубы. - Если вам нужно расслабиться, том вам чертовски повезло, потому что мы сейчас не заняты, а у такого богатого человека, как вы, наверное, хватит деньжат, чтобы устроить целую оргию с нами.
Писатель вздохнул.
- Должен признаться, я не настолько богат...
- Что это у вас? - Спросила миссис Гилман, указывая на посылки под его подмышкой.
- О, почта. Я заметил её, когда возвращался, и собирался оставить у вас. Все три девушки оживились, когда заметили три длинных коробки под его рукой.
- Там есть что-нибудь для меня? - Спросила рыжая.
- И для меня? - Добавила блондинка.
- Я тоже жду посылку! - Воскликнула брюнетка.
- Ну, давайте посмотрим, - сказал писатель и принялся читать адреса получателей на коробках.
- Нина Роудс...
- Это я! - Подняла руку рыжая девушка.
- Анита Гонзалес...
Брюнетка кивнула головой и сексуально улыбнулась.
- Беатрис Маллинс...
Блондинка начала махать руками, подпрыгивая вверх и вниз. Писатель раздал коробки, а затем отдал миссис Гилман оставшуюся часть почты.
- Наверное, счета, миссис Гилман.
- Скорей всего, налоги, - сказала она, а после замолчала и взяла почту.
Блондинка и рыжая побежали вверх по лестнице со своими коробками, возбуждённые, как дети, которым только что подарили подарки. Брюнетка осталась открывать свою коробку за стойкой.
- О, господи, я так надеюсь, чтобы они там ничего не напутали. Девушка завизжала от восторга. Писатель посмотрел ей за спину. Он увидел надпись на обёртке: "Система сбережения еды. Wonko."
- Я хочу испробовать её прямо сейчас! - И девушка убежала вверх по лестнице.
- Ох уж эти девочки, - сказала миссис Гилман, качая головой с улыбкой.
Писатель пристально посмотрел на неё.
- Миссис Гилман? Зачем девушки тратят деньги на эту хрень...
Зазвонил телефон, оборвав остальную часть его вопроса.
- Привет, Дорис! Как ты себя сегодня чувствуешь?
Писатель понял, что разговор обещал быть долгим и пошёл к себе в комнату. Он насчитал тринадцать ступенек до своего лестничного пролёта. Интересно, что произойдёт, если завтра я пойду по этой же лестнице и насчитаю четырнадцать ступенек? А на следующей день - пятнадцать? А на следующей - шестнадцать? Ночь была тихой, он совершенно не слышал скрипа пружин. Один раз он услышал вопрос "Кто твой папа?", когда проходил мимо одной из дверей. Но он был уверен, что это был женский голос. Он проходил мимо полуоткрытой двери, когда бессознательно заглянул в неё и разинул рот.
- Ха! Заходите же! - Это была Нэнси, и причина удивления писателя заключалась в том, что Нэнси сидела, сгорбившись на своей кровати, абсолютно голая.
"О, боже," - подумал он.
Её идеальная грудь свисала над животом из-за позы, в которой она сидела. Деревенский образец совершенства, подумал он. Шекспир бы мог написать о ней пасторальный стих секвенцию в восьми куплетах... Он медленно опустил свой взгляд к её ногам и увидел очаровательный лысый треугольник складок между ними. Даже сидя в сгорбленном положении её живот выглядел ровным, без единого намёка на целлюлит. Хотя ранее эта тема затрагивались, теперь необходимо в полной мере заявить, что писатель в течение многих лет был скован обетом безбрачия. Он жаждал сексуальной тоски, она была ему нужна и необходима. Он считал, что это то, чего требовала его муза. Монахи воздерживались, священники воздерживались, чёрт побери, даже Иисус Христос воздерживался, и писатель полагал, что если и он сможет воздержаться от похоти, то его произведение будет заряжено той же силой правды, что и их сила веры. Но по крайней мере ему в его воздержании не запрещалось смотреть. Как писатель, он был искателем, а значит, провидцем. Его пенис набух в штанах за считанные секунды.