Тайна Блэкторн-холла

Миссис Ходжес удалось отвлечь ребенка, предложив ему вместо часов серебряную ложку. Улучив момент, Элизабет поспешила к себе. Демьюр, удачно притаившись за пышными юбками хозяйки, сумел покинуть детскую без ущерба для кошачьего достоинства.

В спальне, отделанной голубым шелком, Демьюр устроился на своем привычном месте, а Элизабет позвонила в колокольчик, вызвав горничную Энни. Без ее помощи переодеться в подобающее платье - тесный шелковый панцирь на китовом усе, с кружевом и пышными юбками - было попросту невозможно. Что поделать, - вздохнула она, - жизнь светской леди подчинена строгому расписанию и полна ограничений. Существовали общепринятые часы для того, чтобы наносить визиты, и для того, чтобы делать покупки. Негласные правила подсказывали, как лучше обставлять комнаты и куда отдавать учиться детей. Светское общество Спленфилда функционировало как единый организм, вписаться туда человеку со стороны было практически невозможно. Ее, можно сказать, приняли в семью благодаря браку с Рэндоном. Не такая уж большая плата за это – подстраиваться под чужие обычаи.

Но иногда она скучала по той свободе, которой располагала в Илсбери.

Элизабет прекрасно сознавала, что послужило причиной ее сегодняшних мятежных мыслей. На туалетном столике лежало распечатанное письмо. Ему пришлось порядком поплутать между Хэмфордом, Саннисайдом и Спленфилдом, так как все лето и полтора осенних месяца, до самых холодов, Элизабет с сыном провели в родовом поместье Рэндонов. Письмо было от мисс Глории Морган – одной весьма предприимчивой молодой особы, с которой они познакомились два с половиной года назад, во время путешествия на острова.

Глория нравилась ей, нравились ее целеустремленность и энергичность. Несмотря на противодействие матери, она все же осуществила свою мечту, поступила в Блэкторн и регулярно писала Элизабет, приглашая ее как-нибудь заглянуть в Хэмфорд. Их переписка не прекратилась даже после рождения Питера, когда Элизабет потихоньку отдалилась от многих своих приятельниц.

Ее мысли прервало шумное появление Энни, которая сразу же захлопотала вокруг хозяйки, восхитилась платьем, видом Элизабет в этом платье, вспомнила о новых кружевах, присланных портнихой… Мысли Энни легко перескакивали с одного предмета на другой, угадать их причудливый путь было так же сложно, как проследить за мухой. Зато она необыкновенно ловко управлялась с тесемками, крючками и прочими хитростями дамского туалета.

- Что бы я без тебя делала, - улыбнулась Элизабет, поскорее отослав говорунью на кухню с наспех придуманным поручением.

Оставшись одна, она взяла с каминной полки фотографию в серебряной рамке. В один из тех волшебных, безмятежных дней на острове Тенаро они с Алексом вдруг взяли и зашли в фотоателье. Муж на фотографии получился похожим на пирата: широкий разворот плеч, темные волнистые волосы, знакомая полуулыбка, ироничный излом брови. Сама она смахивала на гриб, в своей широкой летней шляпе. Карточка сохранила один из самых их счастливых моментов: Элизабет смеялась, Алекс бережно держал ее под руку. Она аккуратно поставила рамку обратно. Рядом на камине стояла еще одна фотография, сделанная уже в Спленфилде: здесь они сняты втроем, и Элизабет держала годовалого Питера на руках.

Да, рождение ребенка многое изменило. Рэндон перестал задерживаться допоздна, она заметно ограничила свое участие в великосветских раутах. Все равно там скука смертная, одни сплетни. Гораздо приятнее провести вечер в детской с миссис Ходжес, послушать лепет Питера, чтобы потом с гордостью рассказать о его очередных достижениях Алексу и тете Роуз - в очередном письме. Вот только одна проблема: Алекс, кажется, придумал себе еще одну причину за нее бояться. Вообще-то всем известно, что роды – не самое легкое испытание для женщины, да и с рождения Питера минуло уже почти два года, так что беспокойство мужа по поводу ее здоровья казалось Элизабет преувеличенным. Он категорически возражал против ее поездок к родственникам или к той же Глории. Ее кузина Эмили недавно сама стала матерью, тетя Роуз гостила сейчас у нее в Дарсенде, и Элизабет просто мечтала с ними увидеться. Питера она взяла бы с собой. Однако Алекс даже слышать об этом не хотел. Сам он, занятый обязанностями верховного лорда, никак не мог покинуть Спленфилд, так что столь желанное для Элизабет путешествие все откладывалось. А теперь, похоже, вовсе придется расстаться с этой мечтой до весны. Но одно дело - северный Дарсенд, и совсем другое – не столь отдаленный Хэмфорд. Уж Глорию-то она могла навестить! Услышав шум внизу, Элизабет пообещала себе за ужином обсудить с Алексом этот вопрос.

Увы, по одному резкому движению, которым ее муж сбросил пальто, она могла заключить, что он сегодня не в духе. Наверное, что-то случилось. Как обычно, она сбежала по широкой лестнице в холл, и как обычно, Алекс поймал ее, едва ее ноги коснулись мраморных плит пола. Элизабет негромко рассмеялась и прижалась виском к его холодной мокрой щеке. Горьковатый запах осенней улицы мешался с теплым солнечным ароматом лимона, и еще чем-то уютно-домашним, свойственным только Алексу.

- Я же с холода, замерзнешь, - пробормотал он ей в волосы.

Замерзнуть - рядом с ним? Это вряд ли. Элизабет только фыркнула и крепче сомкнула руки.

Их лакеи уже привыкли тактично находить себе дело за пределами холла, когда лорд Алекс возвращался домой. Разумеется, приличные леди не виснут на шее у мужа, тем более на глазах у слуг, но Элизабет просто ничего не могла с собой поделать! Слегка отстранившись, она отметила нахмуренные брови Алекса, его немного напряженную улыбку. Пожалуй, с просьбой насчет поездки лучше обождать.

В столовой их дожидались шедевры нового повара, которого Элизабет всеми правдами и неправдами удалось переманить у достопочтенной леди Байтон. За паштетом и тушеной говядиной она старалась поддерживать самый безобидный разговор: о новых присланных книгах, о нашумевшей театральной премьере, о необычном соусе, изобретенном их хитроумным поваром и изумительно подходившем к мясу. Время от времени из полумрака гостиной бесшумно возникал лакей, убирал грязную посуду, приносил новые приборы.

- Представляешь, я встретил своего однокурсника сегодня. – Алекс вдруг застыл с вилкой в руке. Между бровей у него снова прорезалась складка. – Когда-то мы вместе учились в Дарвель-колледже, в Хэмфорде. Он почти не изменился.

Я тоже хотела бы встретиться кое с кем из Хэмфорда, - чуть не вырвалось у Элизабет. Но, внимательней посмотрев на мужа, ей захотелось спросить другое: «И чем же он тебя так озадачил?» Правда, опыт ей подсказывал, что Алекс скорее всего отшутится и переведет разговор на другую тему. Он очень редко посвящал ее в свои рабочие дела и никогда не просил о помощи. Но все же лучше ей сейчас остаться в Спленфилде.

Значит, поездка к Глории подождет. Да и вряд ли подруга по ней скучает, если честно.

***

Теплая протопленная комната радостно приняла Рэндона в свои уютные объятья. Чья-то невидимая заботливая рука растопила камин, зажгла стоявшие на столе старинные лампы. Он с облегчением стянул жилет, развязал шейный платок. Из коридора доносились шумные протесты Питера, который активно сопротивлялся усилиям няни и матери уложить его в постель. Взгляд Алекса упал на аккуратно сложенные конверты – сегодняшняя почта. Одно из писем было с печатью колледжа Блэкторн. Алекс уже знал, что в нем. Подойдя к камину, он повертел в руках конверт. Вот бы бросить его в огонь и забыть! Среди мерцающих языков пламени вдруг отчетливо предстала перед глазами сегодняшняя встреча.

Стоило ему появиться в гостиной клуба, как из глубокого кресла ему навстречу вскочил невысокий плотный человек в очках.

- Рэндон! Очень рад тебя видеть!

- Бартон? – Алекс сразу узнал старого знакомого. После окончания университета Джайлз Бартон выбрал академическую карьеру. Он работал профессором в своем колледже, и должно было произойти нечто из ряда вон выходящее, чтобы выманить его из уютной тишины библиотеки и заставить приехать в ненавидимый им суетный Спленфилд. Недоумение Алекса быстро разрешилось.