Страница 82 из 89
- Костя, ей шестнадцать исполнилось через несколько дней после родов. Даже девять месяцев не надо отнимать, чтобы понять, сколько ей было на тот момент, когда он ей этого ребенка сделал.
Авдеев тяжело вздохнул и сглотнул с заметным усилием.
- Если хочешь, давай сама у него спросишь. Я не верю, что он… - он сжал побледневшие губы и медленно, но упрямо качнул головой. Пусть за это и пришлось расплачиваться головокружением.
- Деньги, которые приходили к нам на счет, не его. Их украли с другого счета в Санкт-Петербурге, но как он это проворачивал, мы пока не знаем.
- Санкт-Петербург? Так значит, этот Чернышов, который возле тебя круги нарезал, не просто так приехал?
Этим вопросом он кольнул в ещё не до конца затянувшуюся ранку подозрительности.
- Не просто. И вообще-то я за него замуж собираюсь. Наверное.
Теперь тишина была гораздо длительнее.
- Хорошо, что я уже лежал, - после паузы задумчиво протянул Авдеев. – Ты уедешь?
На это у неё ответа не было, потому только неопределенно показала что-то рукой. Типа – всё может быть.
- Пока ты не сможешь полноценно работать, я никуда не уеду и ничего решать без тебя не стану. Но как только выпишешься, нам нужно будет серьезно поговорить.
Она поднялась, собираясь уходить, и Костя в последний момент успел перехватить её ладонь:
- Я обязательно поговорю с Лехой. Если это правда, прости, не думал, что это такая подстава. И я не собирался ничего делить или продавать, это Мишка пытался от себя подозрения отвести…
Отвечать она не стала. Всё, что хотела, уже сказала, смысл воду в ступе толочь. Да и за дверью наметилось подозрительное оживление, как бы не выгнали с позором.
За дверью обнаружился как всегда невозмутимый Чернышов и раздраженная медсестра в съехавшем набок белом чепчике. О чем они тут спорили, Лара не поняла, по её появление медсестрица встретила презрительным смешком и вздергиванием и без того курносого носа. Да и с её пути Лариса едва успела убраться, и то только с Сашкиной помощью. Дева в белом прошла в Костину палату и с вызовом хлопнула дверью. Наверное, пациент, страдающий даже от негромких звуков, остался в восторге.
- Чего она?
- Хотела прорваться, пока вы разговаривали, пришлось отвлекать. - Он вывел её из отделения, становившегося всё более шумным.
- Саш. Это он, - Лариса остановилась на лестничной площадке, переминаясь с ноги на ногу. Хотя они оба были почти уверены, получив подтверждение, облегчения не испытали. Тяжело разочаровываться в людях, даже если вы просто знакомы. Ну, она просто знакома, а Саша с ним в одной части служил, через многое вместе прошли, и узнать, каков на самом деле твой боевой товарищ, наверное, больно.
Чернышов только кивнул, даже не дал себя обнять, будто не заметил, как Лариса к нему потянулась.
- Авдеев ему по дружбе помогал?
- Говорит, что про ребенка знал, а вот про возраст его матери – нет.
Насчет возраста этой Ляли немудрено было и ошибиться. Встретиться им не удалось, родня стерегла так, что не подступишься, но Макс видел издали. Описывал он её больше волнообразными движениями, чем словами. Исходя из пантомимы, бюст был размера десятого, как минимум. Вербально же ценитель прекрасно разве что заметил – если бы не знал, никогда меньше двадцати лет не дал. Так что, вполне возможно, что Щукин хоть сволочь, но всё-таки не педофил, просто не догадался осведомиться о возрасте девицы. Впредь наука – решил сходить налево, требуй предъявить паспорт. Во избежание, так сказать.
- Куда мы теперь?
Двор больницы тоже радовал спешащими кто на работу, кто со смены медиками, поэтому торчать у входа Лара поостереглась, там и дверью прихлопнуть могут.
- Тебе на работу нужно? – Чернышов попытался кому-то дозвониться, но судя по недовольной гримасе, у него это не получилось.
- Да. Отвезешь?
- Нет, тут брошу. Конечно отвезу, что ты глупости спрашиваешь.
Если его слова прозвучали иным тоном, у Ларисы могло бы возникнуть искушение обидеться. Но в его голосе не было, ни нетерпения, ни раздражения, скорее, добродушная усмешка.
По дороге он был настолько погружен в себя, что отвлекать Лара не рискнула. У самой мыслей, как у дурака погремушек, успеть бы их все передумать.
Чернышов проводил её до самой двери офиса, поцеловал на прощание и взял обещание, что без него никуда не сунется. Про то, что о любом контакте со Щукиным нужно немедленно сообщать, так и вовсе повторил дважды. Лариса торжественно пообещала, даже предложила дать клятву пионера, но Саша поверил и так.
- Уехал он ещё ночью. Вроде как по работе, но никто точно не знает, - Максим хоть и силился иметь привычный жизнерадостный вид, всё же время от времени поджимал губы и вообще напрягался. Хотя таким другом, как Сашка, Щукин для него не был, но он всегда считал Лёху нормальным мужиком. А тут такое… Вслух этого никто не говорил, и так понятно, что у Чернышова примерно такие же эмоции, по глазам видно.
- А что с его предыдущими делами?
Разговаривали они на улице, в парке недалеко от Ларисиного офиса. В том, что Щукин явится к ней, Сашка сильно сомневался – не в Ларе заключалась основная угроза, тут уж разумнее ждать возле палаты Авдеева, но беспокойство всё равно не отпускало. Кто его знает, на что способен загнанный в угол человек, которому есть, что терять.
- Да всё, как ты и думал – он действительно вел дело по незаконному обороту наркотиков чуть меньше двух лет назад. А потом передал его другому следователю, причем, молодому и неопытному. Тот его за пару месяцев и развалил в ноль.
- Значит, этой Лялей пожертвовали, чтобы глава семейства снова на нары не попал…
Девчонку было жаль. У цыган по поводу добрачного секса вообще всё строго, а тут её просто подложили под нужного человека. Как именно это получилось, вопрос не такой важный, главное, что теперь табор мог реально подпортить следователю всю оставшуюся жизнь – хоть поправки в закон об отмене срока давности по делам о сексуальных преступлениях в отношении несовершеннолетних ещё и не приняли, но по всему выходит, что примут.
- Не мог Лёха не понимать, что цыгане его всю оставшуюся жизнь за яйца держать будут, - Максим с досады пнул попавшийся под ноги камешек. – Ему бы по-тихому в отставку подать и уезжать в другой регион…
- В другом регионе пришлось бы заново с низов подниматься. Осталось только понять, за что ему платили.
Этот вопрос был для Чернышова как раз очень принципиальным, потому что вывод напрашивался только один – если Ольга не знакома и не вела дела со Щукиным лично, то тогда это что-то, связанное с Тимофеем. А вот у них четверых, самого Сашки, Макса, Лехи и Тимофея, общим можно назвать лишь Чечню. Только вот что с того знания, если дальше фантазия упорно буксовала…
В свои догадки они, естественно, посвятили и Тимофея, но тот был занят какими-то своими таинственными делами. И, скорее всего, дела эти были неприятного свойства – по телефону голос его звучал так, будто ещё чуть-чуть и начнет орать благим матом. Что там у него произошло, Чернышов не расспрашивал, захочет, сам расскажет, а если это их никаким боком не касается, то промолчит.
- Слушай, я тебя спросить хотел… - Лихачев на секунду замялся, что было делом просто удивительным. – Так понимаю, что с Ларисой у тебя всё серьезно?
- Да, а что такое? – не то, чтобы Чернышов опасался поползновений со стороны Макса в отношении Лары. Да и в ней как раз был уверен, но вступление его почему-то напрягло.
- Покаяться хочу. Ты когда в кутузке сидел, я решил подстраховаться, чтобы она не испугалась и не решила тебя кинуть, ну, и намекнул, что ради обычной бабы из прошлого такого не делают. В общем, получается, что не в своё дело полез.
Вообще-то ничего такого, чего не было бы в действительности, он и не сказал, но почему-то тот факт, что именно от Макса, а не от самого Сашки Лариса услышала, что она ему небезразлична, было прямо очень неприятно. Понятно, что она всё прекрасно видит и понимает, но…