***надцать лет спустя

- Да нет… Ладно, слушай, - он чуть наклонился и понизил голос. – Про то, чем приторговывают в цыганском поселке, знаешь? – Не дожидаясь ответа на откровенно риторический вопрос, продолжил. – Так вот, старший сын нашей Русалки в этом деле завязан, ещё по малолетству отсидел несколько лет в колонии за распространение. Когда вышел, рвал алую рубаху на груди, что больше ни-ни, но знающие люди утверждают, будто врет и семейный бизнес продолжает.

- Семейный? – Лара тоже придвинулась, зачарованно глядя на Сашку.

- Да, покойный отец тоже не укроп с петрушкой на участке выращивал, но его на горячем не ловили. – Он на несколько секунд замолчал, ожидая, пока мимо их столика пройдет держащаяся за руки парочка. – Кстати, есть мнение, что дом сгорел не сам собой, а с чьей-то помощью.

- Думаешь, это было спланированное убийство? – она чуть поежилась. Захватывающая история обрастала совсем не веселыми подробностями, это не сводку криминальных новостей по телевизору смотреть, когда жертвы где-то далеко. А тут и наркоторговля, и убийство, и девочка-роженица… От того, насколько всё это рядом, брала легкая оторопь.

- Да ну, вряд ли. Скорее, просто в назидание дом подожгли, но получилось так, как получилось.

- Ладно, это понятно. А что дальше с этим старшим сыном? – Лариса откинулась на спинку стула, давая официантке возможность нормально сервировать стол. И хотя принесенный салат выглядел вполне аппетитно, к вилке не потянулась, снова сосредоточив внимание на Чернышове.

- А дальше два года назад в областном управлении по незаконному обороту наркотиков сменилось руководство. Новый начальник решил крутануть гайки, вроде как, до него тут и не чесались, а теперь пришел настоящий хозяин. В общем, прижали тогда многих, в том числе и у цыган. Но Русалку с семейством не тронули.

- Может, просто успели скинуть товар?

- Может. Но тогда получается, что их успели предупредить. Или не предупредить, но помогли экстренно перепрятать.

- Тогда платить должны не им, а они, - Лара упрямо покачала головой, пытаясь уловить хоть какую-то взаимосвязь между липовой арендой, уведенными со счета в Питере деньгами, покушением на Костика и наркоторговлей. – Хотя бы из благодарности.

- Наивная ты… Благодарность дело хорошее, но кто же откажется немного пощипать, если есть возможность?

- И при чем тут мы? Торчков среди сотрудников у нас точно нет, мы раз в год обязательно гоняем всех на диспансеризацию, анализы на наркотики в перечне тоже есть. Ещё ни одного положительного не было.

Сашка замолчал, Лариса тоже не спешила озвучивать мысли, так что минут десять царила умиротворенная тишина, нарушаемая только позвякиванием столовых приборов по тарелкам.

- Саш, думай, как хочешь, но это бред. Я не верю в то, что Костя связался бы с малолеткой. И уж точно не поверю, что он как-то связан с наркотиками. Ты его не знаешь, поэтому предполагать можешь всё, что угодно. А я с Авдеевым знакома лет десять. В конце концов, три года я была его женой, так вот, он таким заниматься не будет.

- Нимб жмет?

- Нет. Просто я знаю, что ты в такое не полезешь. Моральные ограничители сработают. Так же и с Костей. Ты не подумай, я ему лишней святости не приписываю, да, бывает, что нарушаем закон хотя бы потому, что в нашей стране заниматься частным бизнесом и ни разу ничего не нарушить невозможно даже в теории. Но одно дело платить «серую» зарплату или не все объекты официально проводить, и совсем другое – торговать дурью. Как бы, несоизмеримые это величины.

В нарушение всех норм этикета Лариса поставила локти на стол и оперлась подбородком на переплетенные пальцы. Есть уже не хотелось, а мысль о заказанном десерте и вовсе вызывала отторжение, но и желания покидать уютный полумрак зала не появилось. Да и просто приятно было смотреть на сидящего напротив Чернышова. Свет падал слева, отчего и без того резковатые черты лица стали почти незнакомым. Может, так оно и есть – она же воспринимает его, как того Сашку из юности, пусть возмужавшего и немного изменившегося, но своего, родного. А кто знает, насколько он поменялся за эти годы… И она видит не реального человека, а проекцию своих мыслей и ожиданий, упуская что-то очень важное.

Лара прищурилась, внимательно вглядываясь в его глаза. Александр приподнял бровь, без слов спрашивая, всё ли в порядке. Она с легкой улыбкой качнула головой и мысленно себя обругала. Вот до чего доводит общая атмосфера настороженности, уже готова каждого встречного подозревать во всех грехах.

Чтобы не погрузиться ещё глубже в собственную паранойю, Лариса поторопилась спросить:

- А те, кого подозревают в краже денег, они как-то вообще связаны с нашим городом? Может, у кого-то родня здесь или учился в местном ВУЗе?

Судя по чуть напрягшейся челюсти, вопрос его не порадовал, хотя Лара и не поняла, что в нём такого неприятного.

- Нет. На первый взгляд, никаких контактов, поэтому и приходится пытаться распутать вслепую.

- А если прижать как следует? – сторонницей силовых мер она никогда не была, но и нервы-то тоже не железные.

- Какая ты сегодня кровожадная, - Сашка широко улыбнулся и снова стал собой, утратив всякие черты того незнакомца, в которого Лариса так пристально всматривалась ещё минуту назад. – К сожалению, нельзя. Есть там один человечек, к которому такие меры неприменимы.

- И что нам теперь остается?

- Ждать, пока Авдеев окончательно придет в себя и даст официальные показания. В зависимости от этого станет ясно, предъявят нам с тобой обвинения или будут копать втихую. А до тех пор не делаем резких движений, Макс сейчас пытается узнать, нельзя ли как-нибудь «случайно» пересечься с Лялей.

- А это ещё кто?!

- Это малолетняя мать неизвестно чьего сына.

Всё та же улыбчивая, но неразговорчивая официантка убрала тарелки и принесла кофе.

- Думаешь, она нам всё-всё про свою личную жизнь расскажет? – скепсис в голосе Ларисы был откровенным до оскорбительности. – Не говоря уже о том, что она несовершеннолетняя, потому задавать какие-либо вопросы можно только в присутствии законного представителя.

- Чего ты буквоедствуешь? – Чернышов посмотрел с такой укоризной, что в Ларе проснулся призрак совести. – Можно подумать, мы с неё показания для прокуратуры снимать будем, а то и вовсе силой сведения выбивать.

- Ты меня прямо утешил…

Глава 23

«Пороть ремнем не педагогично. Ремень это аксессуар одежды, а не инструмент воспитания. Пороть надо розгами!»

из интернета

Несмотря на все заверения, будто прекрасно доедет сама, Чернышов настоял, что он проводит Ларису до дома. И, заметив определенные колебания, с усмешкой добавил, что на кофе набиваться не станет, отчего Лара почувствовала себя дурой вдвойне. Но согласилась.

Припарковавшись, помахала ему рукой, показывая жестами, что как только поднимется в квартиру, отзвонит, и бодро забежала в подъезд. Но уже между первым и вторым этажом остановилась на лестнице, пытаясь вытащить из сумки вибрирующий телефон. Как назло, тот упорно не давался в руки, затерявшись среди бумаг.

И даже когда вытащила и открыла смс-ку, не сразу поняла, что это вообще такое:

«Переведи деньги»

Абонент оказался неопределим – чтоб его, этот АнтиАОН! - поэтому Лариса несколько секунд просто таращилась на экран мобильника.

А вот потом до неё дошло…

Черт-черт-черт!

Нет, ну, вот как так быстро этот некто узнал, что она разорвала договор аренды? И вообще, с чего взял, что деньги не будут переведены, может, это глюк банка, всё пришло бы завтра?

Лариса продолжала стоять на лестнице, подняв одну ногу, да и так и замерев, как цапля. Теперь бы ещё понять, что делать… Бежать к Сашке? Или к ноутбуку и перечислять? Или сначала подумать, а потом сделать?

- Ты почему не звонишь? - Голос Чернышова раздался так близко, что Лара с перепугу взвизгнула и чуть не рухнула, таки опустив поднятую ногу и промазав мимо ступеньки. К чести Сашки, поймал он и саму Ларису, успев ухватить её за локоть, и вылетевший из ладони телефон. И даже хотел было его вернуть, но зацепился взглядом за вновь засветившийся экран с лаконичным посланием. – Это что такое?