Милашка

— Это все?

Она сморщилась. Мой ответ почему-то не понравился.

— Какой твой образование?

— Университет.

— Что учить?

— Иностранные языки.

«А еще химию», — едва не сказал я, но промолчал. Сам не знаю, почему.

— Что мне делать с тобой?

Эту фразу женщина произносит по-разному. С укоризной, сочувствием или любовью. Сейчас звучал только вопрос.

— Какие есть варианты? — спросил я.

— Их немного, — сообщила она. — Могу передать Охране. Им сказать, что ты незаконно проник в мой парк. Они посадить тебя в тюрьма. Долго спрашивать, кто ты есть. У тебя нет чипа, а вместо него — это, — она показала паспорт. — Они решать, что ты чей-то шпион. Тебя посадить в лагерь, и ты таскать камни много лет.

— Я не шпион, госпожа!

— Знаю. Ты попасть сюда из другого мира. Я могу тебе помогать. Но ты должен помочь мой Дом. Изучи нашу жизнь, посмотри, что в ней не так. Что полезного есть у вас, и что из этого можно применить здесь. Согласен?

— Нельзя изучить вашу жизнь, живя в этих стенах.

— Тебя отвезут, куда нужно. Иди.

Я поклонился и вышел. Сучка! Просто помочь было нельзя? Я бы так поступил. Ладно. Надо вырваться отсюда…

Сайя проводила чужака взглядом. Не прост, очень непрост. Говорил, цедя каждое слово. Перед этим думал. Что-то скрывает. Как склонить его к сотрудничеству? Если б не дура Лейга…

Сайя прогулялась вдоль стола. Где его разместить? В социальном центре? Там заправляют обновленцы. Им понравится чужак из другого мира. Ему вставят чип, проведут по учетам как невольного мигранта. Случай попадет в прессу, чужаком заинтересуются другие Дома. Кто-нибудь да найдет ключ к его сердцу, но не Дом Сонг. Зачем тогда, спрашивается, она увольняла Лейгу?

Сайя взяла клач. Нашла в памяти нужного абонента и мазнула пальцем. Аппарат мелодично прозвенел, и на экране возникло лицо немолодой женщины.

— Здравствуй, тетя!

— И тебе, Сайя! Вспомнила о старухе?

— И о брате тоже.

— Навещает меня редко, — сообщила женщина. — Весь день на заводе. Мать ему не нужна. Да и ты звонишь редко, — она вздохнула.

— На мне Дом, тетя.

— Понимаю, — женщина кивнула. — Только мне скучно. Прихожу вечером домой, а в нем пусто.

— Я могу тебе помочь. Есть мужчина.

— Интересно, — оживилась женщина. — Завела любовника?

— Нет, тетя. Он из другого мира.

— Ты здорова, девочка?

— Не волнуйся, тетя! Я нашла его в своем парке. По его словам, он попал под удар тока. Это подтвердил скан. Получил не менее пятисот ворг, но при этом уцелел. Неизвестным образом перенесся сюда. У него нет чипа в теле, зато есть это, — Сайя показала паспорт. — Здесь его изображение и текст на неизвестном языке. Наших он не знает. Образован и умен, но при этом скрытен.

— Хм! — сказала женщина.

— Я могу отдать его в социальный центр…

— Тогда его знания пропадут для Дома, — подхватила собеседница. — Понимаю, Сайя.

— Приюти его у себя. Научи читать и писать, заодно внуши благодарность к Дому.

— А сама?

— У меня нет на это времени. Мои слуги отнеслись к нему грубо. Был конфликт с охранницей, а затем — драка. Я ее уволила, но теперь он…

— Не испытывает к вам любви, — усмехнулась женщина. — Сильно пострадал?

— Получил под глазом синяк. Лейге он разбил нос.

— Кай это оценит.

— Не хочу, чтоб брат на него влиял.

— Он меня не навещает. Присылай! Посмотрю, что с ним делать.

— Я люблю тебя, тетя!

— И я тебя, девочка!

3

Родители мои разбежались и уехали за границу. Сын им мешал, и его оставили в Минске. У мальчика была квартира и счет в банке, куда капали деньги. Достаточно, чтоб жить одному. Тем более что сын взрослый — шестнадцать лет…

Я устоял. Не пил и курил, хотя примеры были перед глазами. Не стал пробовать наркотики и доступных девочек, которые наградили моих приятелей СПИДом. Не впал в меланхолию и не ненавидел мир. Я приспосабливался к нему. Чтоб не чувствовать одиночество, постоянно учился. Составлял план-график и выполнял его. Занимался спортом и следил за внешностью. Никаких пивных животов и обрюзгшей морды! Стройная фигура и худое лицо, а еще белозубая улыбка и приятные манеры.

После школы я прошел Централизованное тестирование[8] и поступил в БГУ[9]. По совету отца изучал химию, по желанию матери — иностранные языки. Было трудно. Мои сверстники жили весело. У них были бары и вечеринки, танцы и любовь. Мне не хватало времени на сон. Зато получил два диплома. Один — университета, второй — с языковых курсов.

Окончив их, я стал жить весело. Химия давалась легко, учеба не напрягала. Я обзавелся подружкой. Лиза собиралась стать журналисткой, она увлекла меня рассказами о профессии. Мы вместе прошли кастинг на телевидении. Лиза его провалила, а меня взяли. Почему? Телевизионщикам плевать, какой у тебя диплом. Главное — уметь делать новости. К тому же им не хватало репортеров-мужчин. Среди тех, кто обучается журналистике, большинство — женщины. А с ними проблемы. Выйдет замуж, родит ребенка — и в декретный отпуск. Замену найти не просто. Вернется — в командировку не пошлешь, ребенок маленький. С мужчинами проще. Мне сказали, что я телегеничный, перед камерой не теряюсь. Плюс знание языков. Английским телевизионщиков не удивить, но чтоб вдобавок немецкий… Так вот и срослось.

С Лизой мы расстались — она не простила мне удачи. А я стал работать репортером. Пять суматошных лет. Хлеб в службе новостей тяжкий. Работа без выходных, постоянные командировки. Но мне было интересно. Я специализировался на экономике. Объездил страну, побывал в других государствах, оброс связями. Меня звали на тусовки. На одной из них я свел знакомство с Николаевичем. Он пригласил меня в банк, я подумал и согласился. Хотелось покоя и денег. Зарплата у репортеров небольшая. Хорошо платят «звездам», я в их число не входил.

Что сказать о банке? Видели гон змей? Гляньте, если не вырвет. Это банк. Здесь в любой момент могут сожрать. Подсидеть, заложить, распустить слух. Там, где есть деньги, это норма. Почему я подписался на это? Захотел испытать себя.

В этом мире у меня не было ничего. Квартиры, счета в банке… Я не знал местного языка, здешнего общества. Но зато имел опыт выживания и собирался его применить.

После завтрака меня вывели из дворца. Подогнали автомобиль. Внешне он походил на земные авто пятидесятых годов. В салоне — кожа и дерево. Я сел на задний диван, Грея устроилась за рулем. Загудел двигатель, мы тронулись по проезду. У ворот Грея остановилась и сказала что-то охраннице. Та кивнула и нажала кнопку на стойке. Поползла в сторону створка на колесиках, и мы выехали из узилища.

Я прилип к стеклу. По извилистой дороге мы пересекли лес и выбрались на шоссе. Покатили по нему. Я вертел головой. Этот мир походил на земной. Мимо окон проносились возделанные поля с небольшими рощами, показалась и исчезла река. Вдоль шоссе тянулась высоковольтная линия. Встречные автомобили походили на наш. Высокий кузов, прямые стекла. Показался город. Он надвигался, и вскоре поглотил нас. Город выглядел непривычно. Неширокие улицы, невысокие дома. В основном пять этажей, редко больше. Светло-серые стены, круглые окна. Во дворах много зелени. Сквозь нее виднелись подъезды и парковки у них. Они большой частью пустовали. Будний день?

Автомобили здесь на электрической тяге — выхлопных труб нет. Электричество двигало общественный транспорт — мы обгоняли трамваи или то, что походило на них. Вагон обшит деревом, к проводу поднимается дуга. Окна круглые, как у самолета. Вдоль дорог тянулись тротуары, по ним шли прохожие. Они куда-то спешили. Среди них были женщины и мужчины — примерно пополам. На душе стало легче. Я стал подозревать, что попал в женский мир. Прохожие были одеты в комбинезоны. Женщины — в основном светлые, иногда — яркие. У мужчин преобладали темные тона. Хорошо, что не наоборот. Не то я чего бы подумал.

8

То же самое, что ЕГЭ в России.

9

Белорусский государственный университет. Ведущий вуз Беларуси.