Ведьма и зеркало

— Присмотри за ним, папа, присмотри, — кивнул с явным удовольствием Кирилл, глядя на отца с нескрываемой искренней благодарностью. — А то Никита у нас известный адреналиновый наркоман.

Павлицкий зыркнул на друга.

— Кто бы говорил. Сам попал в руки черного колдуна по собственной дурости.

Крыть было нечем. Муж растерянно и виновато молчал. На него с укором смотрели абсолютно все: и его собственный отец, и мои родители, которые посчитали, что теперь имеют на зятя те же права, что и на собственную дочь.

Через полчаса все, наконец, разошлись, и мы с Кириллом остались вдвоем. Я даже не попыталась скрыть собственного облегчения. Присутствие стольких людей, пусть даже близких и тех, кому предстояло стать близкими, тяготило меня, лишало чувства покоя и безопасности.

— Устала, родная? — спросил тихо Кирилл, прижимая меня к себе, будто пытаясь спрятать от всего мира.

Я безмолвно кивнула, прижалась лбом к груди мужа и принялась внимательно слушать размеренный стук сердца. Он до странности успокаивал меня, давал ощутить, что я дома с человеком, которого ждала всю жизнь.

— Отличное начало семейной жизни, — пробормотал Кирилл чуть виновато.

— С ним все будет в порядке? — невпопад спросила я у мужа.

С Павлицким мы так и не успели друг друга хорошо узнать, но я уже волновалась о Никите, вероятно, таким образом опосредованно заботясь о муже, которому лучший друг был невероятно дорог.

— Ник — тот еще ушлый тип, — ответил с полной уверенностью Кирилл. — Умеет выворачиваться из любых неприятностей, не то что я. Да и отец обещал позаботиться о Никите, а отец у меня серьезный и обстоятельный, порой даже чересчур.

К Одинцовым Никита собрался ехать уже на следующий день вместе с Левиным-старшим. И Алексей, и Лиза, судя по сдержанному пересказу событий в исполнении Кирилла, пришли в неописуемый восторг от того, что кому-то тоже пришло в голову наставить на пусть истинный заблудшую овечку.

— Они надеются добраться до тебя и передать Стаховичу, — озвучил мне свое объяснение такого энтузиазма Одинцовых супруг.

Я посмотрела на него удивленно и едва не оттяпала себе палец ножом. Не самое лучшее решение — готовить обед и слушать такие вот "потрясающие новости".

— Но зачем? — недоверчиво спросила я, теперь уже стараясь аккуратней нарезать салат. — Сейчас-то Костя вряд ли рассчитывает на мою добровольную помощь. Он же не идиот.

Кирилл хмыкнул и сказал именно то, чего я больше всего боялась:

— А что насчет недобровольной? К примеру, что ты станешь делать, если он захватит твою закадычную подружку Яну? Или того же Вадима? Готов поспорить на что угодно, ты будешь выполнять каждое указание Стаховича, чтобы их выручить. Впрочем, почему-то подозреваю, ты для любого, кто окажется в руках этой мрази, будешь стараться не меньше.

Самое ужасное, Кирилл сказал сущую правду. Я могла пожертвовать собой ради другого. Да я гарантированно бы сделала именно так, как он и предсказал, если бы пришлось выбирать.

— Радует только, что Стахович пока судит исключительно по себе, следовательно, жертвенность для него — это что-то за гранью понимания. Только бы не додумался… Кстати, твоя матушка мне сообщение сбросила. Ей удалось найти закладку в твоей квартире. За платяным шкафом. Заодно и у себя нашла несколько сюрпризов. Ваш Костик неплохо развернулся, умудрился и тебя заморочить, и даже в какой-то мере Анну Георгиевну, а это тебе не шутки.

Да уж, заморочил так заморочил. Если бы Костя не поторопился и не передавил, я бы согласилась выйти за него.

— И все-таки я очень сильно волнуюсь за Ника, — вздохнула я, начиная накрывать на стол.

Муж смотрел на меня как на жрицу, которая проводила какой-то священный ритуал, из чего следовал вывод, что от домашней еды он уже успел отвыкнуть.

— Все-таки мне досталось редкое сокровище, — мечтательно улыбнулся Кирилл. — Никита там не один, а с моим отцом, Лешка ему и в подметки не годится. Лиза… Лиза и вовсе кукла без ума и способностей, она опасности не представляет.

Я зажмурилась, набираясь смелости, и задала самый опасный из всех возможных вопросов:

— Как же ты тогда мог полюбить ее? Хотеть жениться?

Если бы он разозлился из-за моих слов, я бы поняла и простила. В конце концов, характер у Кирилла не ангельский, он порой бывает и вспыльчив, и несдержан, особенно, когда его задевают за живое.

— Был молод, глуп, а Лиза все же сказочно красива даже сейчас. Представь ее лет десять назад. Просто прекрасная фея. Повелся как безмозглый щенок. Ну, и влюбился, не без того. Красивые женщины всегда опасны, особенно для глупых сопляков, каким я тогда был.

Почему-то стало как-то горько. Мне-то по красоте с Елизаветой Одинцовой точно не сравниться.

— Не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но перестань немедленно, — потребовал супруг, поднимаясь и притягивая меня за талию. — Я тебя люблю. Тебя, не ее. И в Лизку я был только влюблен. Я ее даже до конца не знал. Поэтому, будь так добра, перестань хмуриться. У нас и без того достаточно причин для печали.

Ник сообщил, что "вышел на позицию", когда мы ели, и после этого кусок уже не полез в горло ни мне, ни мужу. Причем, кажется, я волновалась за Павлицкого больше, чем Кирилл.

— Слушай, давай поедем туда. Подежурим под окнами, — в итоге взмолилась я, осознав, что просто сойду с ума, если останусь здесь, в безопасности квартиры, заперевшись на все замки и заговорив дверь. — У меня на душе неспокойно, стоит только подумать, что Никита и твой отец туда полезли. У Костика достаточно помощников…

Идея поехать под окна к Одинцовым мужа не очень устроила. Выражение лица у него стало таким угрюмым, что впору показывать молодняку Ковена. После такого они вряд ли решатся хоть когда-то нарушать закон. Даже если речь будет о совсем слабенькой порчи на насморк или икоту.

— Я не хочу рисковать тобой, — произнес проникновенно муж. — Если хочешь, отправлюсь сам, подстрахую Ника. Но ты останешься здесь, а еще лучше, отправишься к Анне Георгиевне, она за тобой присмотрит.

В моей душе поднялась волна жгучего раздражения. Кажется, за недолгое время с нашего венчания я, в глазах богоданного супруга, изрядно деградировала, из ведьмы сильной и разумной превратившись в трепетный оранжерейный цветок, неспособный дать отпор.

Честное слово, будто не я оказалась достаточно хитрой, смелой и сильной, чтобы в одиночку выручить из плена Кирилла.

— Перестань, — тихо, но твердо произнесла я и посмотрела прямо в глаза магу.

Муж недоуменно уставился на меня, словно пытался сообразить, о чем, собственно, я веду речь.

— Перестань меня опекать, когда этого не нужно делать, — потребовала я со всей возможной решимостью. — Ты же сам говорил, что я сильная, очень сильная ведьма. А теперь предлагаешь мне прятаться. Между прочим, это не меня Костя поймал. Так что едем только вместе. И никак иначе.

Я не хотела, чтобы мои слова звучали слишком уж жестко и непримиримо, однако в голосе против воли проскакивали стальные нотки. Много стальных ноток.

— Никогда не стоит забывать, чья ты дочь, — расстроенно вздохнул Кирилл, глядя на меня с укоризной. — Порой ты слишком сильно походишь на Анну Георгиевну. Это даже пугает, знаешь ли.

Эти слова меня ничуть не расстроили. Ну, или почти не расстроили, на самом деле. Не хотелось становиться настолько требовательной, резкой и бесцеремонной, хотя добавить себе каплю решительности я бы не отказалась.

— А ты разве из пугливых? — насмешливо прищурилась я и ласково погладила мужа по щеке.

Тот обреченно вздохнул.

— Вовсе нет, но разве мне нельзя бояться за тебя? — вздохнул Кирилл, все еще надеясь отговорить меня.

Наивный.

Переломить упрямство супруга мне удалось уже спустя пятнадцать минут.

— Признаться, я не понимаю, как ты вообще меня уговорила? — ворчал Кирилл, когда мы уже ехали в машине.