Страница 6 из 27
Главное: должны ли мы научить себя думать, спрашивая? Должны ли мы осознать, что мы – один большой разум или одно большое сознание, и это надо не только принять, но и освоить, то есть обучиться не просто думать, но и жить большим?
Не думаю, что это будет для нас просто, поскольку слишком похоже на иное качественное состояние человеческого бытия.
Раздел второй. Думать рассуждая
Вот уж чему было посвящено много работ, так это искусству рассуждения. Собственно говоря, им были и софистика, и диалектика, и логика. И даже научный метод – это, в первую очередь, способ рассуждать. С нового способа рассуждать началось все Новое время Европы и мира, если принять за его начало «Рассуждение о методе» Декарта. Так что открывать здесь что-то новое вряд ли стоит.
Впрочем, Декарт начал именно с того, что усомнился во всех прежних способах рассуждения. И оказалось, что они не подходили для того, что задумала нарождающаяся Европейская буржуазия – для переворота мира и перераспределения мест в его устройстве. А вот предложенный Декартом метод, легший в основу современной Науки, вполне для этого подходил. Таким образом, рассуждение оказывается чем-то большим, чем искусством увязывать между собой слова. Да и новое в нем иногда открывают, если на это есть заказ…
Впрочем, открыл ли Декарт что-то действительно новое в самой способности нашего разума рассуждать, я не знаю. А вот его сомнение в правящем мировоззрении использовали…
Моя задача проще: мне не нужно переворачивать мир. Мне нужно лишь познать себя. Поэтому мне будет достаточно просто описать то, как я думаю рассуждая, а также саму мою способность рассуждать. Думаю, не ошибусь, если назову ее рассудком.
Глава 1. Что такое рассуждать?
Что такое рассудок, я писать не буду. Что думают об этом ученые и философы, я приводил во Введении. Сам же я уже дал определение: рассудок – это часть или устройство разума, обеспечивающее способность рассуждения. Это совершенно точное определение, если исходить из значений слов русского языка.
Конечно, действительность может оказаться несколько шире. К примеру, к рассудку может относиться и способность суждения. Но пока я предпочту ввести разделение понятий и здесь, отнеся суждение и вынесение оценок к способности судить, Суду. Пусть даже это лишь часть рассудка. Суждения же безоценочные, если таковые бывают, я понимаю как простые высказывания, из которых строится рассуждение.
Но я могу ошибаться и, что определенно, не учитывать то, что человечество достигло в понимании способности рассуждения за то время, что изучает ее. Поэтому я намерен не открывать Америк, а сначала поднять то, что считается сегодняшним уровнем понимания этой моей способности. Начну с языковедческих словарей, в которых, безусловно, отразились и научные достижения сегодняшнего дня, и народные понятия.
«Толковый словарь русского языка» Ожегова и Шведовой дает очень короткие определения. Поэтому я приведу и определение «Рассудка», чтобы сделать очевидным, что на научные определения рассудка можно не обращать внимания – они как-то странно не вяжутся с определениями рассуждения.
«Рассудок. 1. Способность к мыслительной деятельности, к осмыслению чего-нибудь. 2. Здравый смысл, разумность.
Рассуждение. 1. Умозаключение, ряд мыслей, изложенных в логически последовательной форме. 2. Высказывание, обсуждение».
Конечно, рассудок можно увязать с рассуждением, как ряд мыслей с мыслительной деятельностью… только куда при этом девать мышление? Подобное определение настолько общо, что перестает быть определением. Впрочем, и Толковый словарь этот самый общий, так что с него и спросу нет.
Словарь под редакцией Евгеньевой тоже немножко бредит насчет самого рассудка – «способность логически мыслить, рассуждать, осмыслять действительность; ум, сознание», – но среди прочего, как видите, высказывает и здравые суждения. К бреду я отношу не только приравнивание рассудка к уму и сознанию, но и «логическое мышление». Для русского языковеда это постыдное высказывание, потому что оно просто подменяет понимание на модное иностранное словечко, в сущности, мешая понимать, что же такое сам рассудок. После такого определения можно только отправиться за пониманием рассудка из языковедения в логику.
Зато Словарь увязывает рассудок с рассуждением и дает подсказку исследовать, не дает ли рассуждение в итоге своей деятельности осмысления действительности. Итак, рассуждение.
«Рассуждать. Мыслить, строить умозаключения // Приводить, излагать (в доказательство или объяснение чего-либо) логически обоснованные суждения, умозаключения. // Излагать, высказывать свои мысли, суждения. // Вступать в пререкания, возражать, обсуждать».
Почему я так жестко исключаю из языковедческих определений все, что связано с логикой? Во-первых, потому что языковеды логики не знают и используют это словечко простонаучно, то есть как модное и действенное. За логикой я схожу к логикам. Во-вторых, это к стыду языковедов, русский человек узнал о логике лишь в восемнадцатом столетии, да и то лишь о том, что она есть. Кроме узкого круга философов, логики никто из наших людей не знает, да и философы сомневаются, что среди них найдется много ее знатоков.
Но при этом русские люди рассуждали и рассуждают, причем даже тогда, когда говорят: логично и нелогично! Способность рассуждения не нуждается в логике и к логике не относится. Это логика, быть может, относится к способности рассуждать. Определять сущность через ее вторичные признаки – плохой тон. В сущности, это определение примерно такого рода: и еще про рассудок распускают сплетни, что он замечен в связях с логикой… по ним и можете составить себе о нем мнение.
Точно так же придется отбросить попытки определить рассудок через мышление. Если сами ученые считают, что мышление – это общее понятие по отношению к частным, вроде разума и рассудка, то Мыслить – это думать и рассуждать, но не наоборот. Это определение тоже сомнительно, поскольку это мышление – частный случай работы разума. Поэтому мышление, скорее, способность разума, равнозначная рассудку как его другой способности. Смешивать их можно лишь в том случае, если мы исходно отказываемся разделить понятия и навести в них порядок.
Из всего большого определения этого словаря остается, пожалуй, лишь: строить умозаключения и приводить в доказательство «логически» обоснованные суждения.
«Логически» – я ставлю в кавычки, потому что Словарь что-то понимает под этим неведомым ему речением. Скорее всего, словечко это совсем излишне в данном высказывании, и было бы достаточно просто сказать, что суждения эти обоснованные. Но я все же посмотрю, что же он сам понимает под «логическим». Заодно и сниму это проклятие русского языкознания.
Конечно, писавший это языковед знает, что есть логика как наука – «о законах и формах мышления». Но он также знает и иную «логику», под которой понимает:
«2. Ход рассуждений, умозаключений. // Правильность, разумность умозаключений. 3. Внутренняя закономерность. Логика событий».
Бедное, бедное языковедение! Как ход рассуждений или умозаключений стал вдруг логикой? Прямо хоть детектив писать начинай! Даже если логика действительно наука о законах и формах мышления, то как сам ход рассуждений стал ею? Ведь он может соответствовать или не соответствовать тому, что языковед считает логичным.
Впрочем, в эту материю лучше бы не соваться, потому что определение, использованное языковедом, исходно неверно. Если логика – это наука о законах и формах мышления, то к ней неприменимо понятие правильности. «Неправильное» мышление – тоже одна из форм мышления. Но мы знаем, да это видно и из определения, что для логиков и самого языковеда, логика – это наука о правильном мышлении! Так она рождалась, и так всегда себя подавала.