Страница 11 из 13
– Как oeuvre? – спросил он.
Так часто говорила Элис.
– Потихоньку.
– Не скромничай! – Элис бросила накрывать стол и обняла меня, почти как Фрэнка. От нее пахло пивом. – Пол каждый день работает в библиотеке, дело идет полным ходом. Агент ждет не дождется!
Я улыбнулся. Тина сказала, какой я умница. Элис отпустила меня, и Эндрю заговорил о предстоящей встрече какого-то комитета по «пересмотру дел и возобновлению производства».
Я выглянул в окно. Девчонки, Фиби и Дейзи, сидели на садовых стульях рядом с кухонной дверью. Дочь Эндрю закинула ногу на ногу и оперлась локтем о колено. Французская беззаботность. Было в ней что-то угловатое и дерзкое. Кого-то она напоминала… Свободный шерстяной джемпер съехал с плеча, обнажив бирюзовую лямку лифчика и бледный треугольничек кожи – исключительно сексуальное сочетание.
Сели за стол. Я оказался рядом с Луисом, наименее приятным ребенком Элис – большим парнем, у которого все лицо в прыщах. Он доставлял матери немало хлопот. Уже не раз звонил директор школы. «Ваш сын третирует одноклассников». Болтать с ним я не собирался и поэтому спросил Тину, сидевшую напротив, о магазине пряжи.
– В пятницу привезли новую партию альпаки! – Она бросила взгляд на Эндрю. – Мои сногосшибательные новости…
Не люблю, когда женщины принижают свои заслуги. А мужчинам вроде Эндрю только того и надо. Вспомнилась снисходительная усмешка в книжном, когда он заговорил о ее «небольшом бизнесе».
– Восхищаюсь смельчаками, которые не боятся начинать дело, – сказал я. – Надеюсь, ты гордишься женой, Эндрю?
– Конечно.
Он завладел разговором: у отца началась деменция, и его перевезли в дом престарелых; мать, у которой достаточно своих проблемы со здоровьем, не справляется. Ужасная несправедливость! На ее долю выпало столько страданий!
Элис коснулась его руки.
– Знаю, – произнесла она. – Знаю…
– Какой кошмар, – поддакнул я.
Дейзи макала палец в пластиковый контейнер с мятной райтой[6] и слизывала йогурт с зелеными крапинками. Я вдруг понял, кого она мне напоминает.
– Господи, до чего ты похожа на Флорри!
Вылитая сестра Эндрю.
Она подняла глаза, снова облизывая палец.
– Да, мне часто говорят.
Повисла тишина. Я слишком бестактно перебил Эндрю?
– Прости, – произнес я и жестом попросил его продолжать.
– Эндрю, твоя мама не захочет летом присоединиться к нам? – спросила Элис. – Ивонн и Карл уперлись и хотят жить в гостинице, так что место есть. Может, ей станет полегче?
Тон Элис отдавал холодком – предложение было очевидно неискренним, зато, с моей точки зрения, удачно переводило беседу на тему Греции.
– Ивонн и Карл приезжают каждый год? – осведомился я.
– Нет, были в начале раз или два. Но этот год особенный, десятая годовщина исчезновения Джесмин.
– Что-то вроде паломничества?
– Что-то вроде.
Она глядела на меня. Я улыбнулся в предвкушении и произнес:
– Замечательно!
Я доел баранину по-индийски и уже приговорил пару бутылок пива. Откинулся на спинку, наслаждаясь своим звездным часом. Сейчас она опять меня пригласит – на этот раз при всех. Логично же. Наверное, специально их позвала по такому случаю. Я, разумеется, волен отказаться. Однако приглашение, и все, что оно сулит, вот-вот будет представлено на мое рассмотрение.
– Наконец-то загорю по-человечески, – заявила Фиби.
– Если это последний раз, надо взять напрокат каяки! – крикнул Фрэнк.
– Действительно! – смеясь поддержала Тина.
– Если только не случится очередное нашествие медуз, – вставила Фиби.
– О нет! – возопил Эндрю. – Чур, я никому не писаю на ожоги! И не просите!
– Как вспомню прошлогоднюю пахлаву в «Гиоргио» – слюнки текут! – добавила Тина.
– В «Нико», – поправила Элис.
– Правда?
– Нет, «Гиоргио», – подтвердил Эндрю. – Ты так злилась, что не обратила внимания!
Все засмеялись.
– Надо сплавать к Серениной скале, – предложил кто-то.
Было ли это название скалы или отсылка к забавному случаю, который произошел с некой Сереной, я не знал, и никто не потрудился мне объяснить. Я сидел там, кислый, как лимон из греческого сада, и пунцовый, как креветка под красным соусом. (Тина: «Изумительные, особенно под графинчик розового вина!»)
– Так смачно рассказываете, аж самому захотелось! – вставил я, когда в разговоре возникла очередная пауза.
Эндрю ухмыльнулся. Рука Элис лежала на спинке его стула.
– Кофе? – спросила она немного погодя.
– Ребята, не прогуляться ли вам в парке? – предложила Тина.
Мальчишки встали, отодвигая стулья.
– Пол, ты с ними? – спросила Фиби ничего не выражающим голосом.
Я опешил. На что она намекает? Ставит меня на один уровень с желторотыми оболтусами?!
– Не уверена, что Пол любитель прогуляться, – вмешалась Элис.
– Ага, он больше любитель поваляться! – с издевкой добавил Луис.
Эндрю засмеялся, а я, повинуясь внезапному вдохновению, вскочил и бросился на Луиса.
– Ха-ха, очень смешно! – Я сделал этому неандертальцу шейный захват и несколько раз ткнул в бок, как будто мы с ним не разлей вода и это дружеское поддразнивание. Он вырвался и пошел к лестнице, потирая предплечье. Придурок!
Я подождал несколько секунд, пока захлопнется входная дверь, и только потом направился наверх в туалет.
На столе в коридоре стояла бутылка вина. Захотелось грохнуть ее прямо там, на черно-белых викторианских плитках пола. Вместо этого я взял со стола что-то маленькое, завернутое в тонкую оберточную бумагу. Подарок хозяйке дома. Похоже на мыло. Мой твидовый пиджак висел здесь же, на переполненной вешалке, и я спрятал мыло во внутренний карман. Вряд ли Элис вообще его заметила. Подарю маме.
Обернулся. На верхней ступеньке кухонной лестницы стояла Тина. Неужели видела? Нет, улыбается, но как будто против воли, и нервно то сплетает, то разводит пальцы.
– У тебя с Элис серьезно? Прости, я должна спросить.
Я помедлил мгновение.
– Конечно.
– В смысле, ты ее не обидишь?
Я насилу сдержался.
– Разумеется, нет.
Она сделала шаг вперед и схватила меня за рукав.
– Я знаю, что ты обычно… Ей, наверное, нужен не такой… Просто мы… Что бы ни произошло, как бы ни сложилось, пожалуйста, не делай ей больно!
Я отдал небольшой поклон, стиснув зубы и пряча раздражение за улыбкой.
– Смею заверить, мадам, намерения у меня самые благородные.
Она пристально посмотрела на меня и, как будто удовлетворенная увиденным, добавила:
– Извини, не стоило этого говорить. Просто Эндрю волнуется. Она заслуживает счастья.
– Ты тоже, – сказал я многозначительно, улыбнулся приятнейшей из улыбок и проследовал в туалет, надеясь, что смог ее растревожить.
Как они с Эндрю смеют меня судить? Я не собирался обижать Элис, а если бы и так – переживет! У нее дом, друзья и деньги, а у меня ничего!.. Я весь вечер дулся и в приступе ханжеского возмущения успешно придушил мысль о том, что Тина, быть может, права.
Глава 6
После того случая Греция занимала все мои мысли.
Я лежал на узкой кровати в материнском доме и изнемогал от обиды.
В соседском саду ребенок играл в детский теннис – мокрый мяч шлепал о пластмассовую ракетку, через два дома тявкал йоркширский терьер, у матери на всю катушку разглагольствовал по радио Саймон Майо. Я вспоминал события десятилетней давности. Совместное путешествие с Саффрон. Дешевая квартира на главной улице города, где сосредоточились ночные клубы («Зевс сведет тебя с ума»), бары у бассейнов и ирландские пабы; мигающие неоновые огни за окном, запах жареной рыбы и дизеля, тарахтение мопедов.
Мы купили билеты на водную экскурсию. Помню, капитан крепко хватал всех за руку, помогая подняться на борт. Палуба под ногами покачивалась, люди напирали. Помню чьи-то колени и головы, чей-то загорелый облезающий бюст. Холодную зеленую бутылку, трясущуюся у рта. И музыка, сиртаки, громкая, бренчащая и скрипучая, которую мы повезли с собой из города в море, восходящие звуки греческой гитары и потрясающая аквамариновая вода вдали от туристической накипи – прозрачные участки между темными скалами просматривались на шесть метров прямо до белого песчаного дна, где, поблескивая, носились стайки рыб.
6
Райта – индийский салат с йогуртом.