Страница 24 из 27
Дрожь берет от такой перспективы. Вообразите себе сценарий: комиссия из архитекторов, психологов и юмористов проектирует основные параметры подобного заведения. Затем множество таких «Дворцов смеха» клонируются, как заведения фастфуда, в каждом уголке Англии. И как по волшебству мы снова обретаем потерянные сообщества и чувство национальной миссии, смеясь в унисон над подготовленными для нас шутками.
Просчет здесь, конечно, состоит в предположении, что юмор должен подаваться кем-то в готовом виде, что люди уже не в состоянии увидеть нечто юмористическое в своей собственной жизни. Предлагаемое решение является частью – и продолжением – самой проблемы человеческого отчуждения, которую оно стремится излечить. Это решение пренебрегает как содержанием юмора – требуя только того, чтобы люди стояли или сидели вместе, чтобы смеяться, – так и тем фактом, что не столько сам смех, сколько предшествующий ему предмет смеха имеет значение. Смеясь друг над другом, а также друг с другом, люди приобретают чувство сопричастности и новые источники энергии, которых не может обеспечить ни одно постановочное представление и ни одно посещение концерта юмористов. Ирония в том, что такое нелепое предложение было высказано в стране пабов.
Тоник для духа
Воздействие третьего места состоит в том, что оно поднимает дух участников и этот эффект никогда полностью не теряется. Смысл взаимодействия в третьем месте – приносить другим радость, доставляя ее в равной степени и себе в ситуации, где все остаются в выигрыше. Как сказал Генри Седжвик о хорошей беседе, этот опыт воплощает идеальный союз эгоизма и альтруизма. Люди наслаждаются происходящей в третьем месте игрой и уходят с более приятным самоощущением после того, как получили и как сами оказали теплый прием, который является отличительной чертой третьего места. У тех, кто начинает день в теплой компании кофейни, никогда не случится абсолютно плохого дня; они уже развили определенный иммунитет против нищих духом и несчастных людей, которые в изобилии водятся во втором месте.
Настроение, окружающее третье место, изменчиво, так что уровень шума не является надежным показателем его жизнеспособности. Однако для тусовки в третьем месте характерен определенный эмоциональный тон вне зависимости от того, сколько шума она производит. Выдающийся исследователь человеческого общения Георг Зиммель предположил, что есть три мира, которые, взятые вместе, могут передать качество общения. Он выделил радость, оживленность и легкость[99]. Радость – это эмоция, которую вызывает благополучие; оживленность предполагает достаточно подвижный темп; легкость подразумевает освобождение от обязательств или нарушение монотонности.
Если предложенное Зиммелем описание слишком сильно напоминает щенка, спущенного с поводка; если оно, как кажется, упускает из виду более спокойные моменты социального расслабления, которые также характеризуют общение в третьем месте, то есть другое понятие, которое преодолевает эти недостатки. Третьи места также уютны (gemütlich). Ни в одном другом языке, кроме немецкого, нет слова, которое так же точно передавало бы уют и разлитый в атмосфере дружеский настрой определенных мест. То, чего уюту (Gemütlichkeit) может не хватать по части радостного энтузиазма, компенсируется сильным дружеским императивом. Уют предполагает настрой на открытость и вовлечение, а также состояние духа, которое приветствует любой возраст, пол и национальную принадлежность. Он вменяет в обязанность помогать другим чувствовать себя как дома и так же воспринимать себя. Уютная обстановка радушна к людям – ко всем людям.
Однако нас здесь интересует не столько степень приподнятости настроения в третьем месте, сколько факторы, благодаря которым такие места почти всегда приятны и приносят удовольствие. Третьи места подбадривают человека, даже если его или ее день прошел не совсем удачно. Когда несколько лет назад Джордж Малко писал о «Biltmore Bar» в Нью-Йорке, он спросил у владельца бара, который обслуживал посетителей, может ли тот сказать по поведению клиентов, какой у них был день. «Сложно сказать, – последовал ответ. – Когда дела не очень, крупный бизнесмен приходит в бар, чтобы забыться. А когда дела идут хорошо, он приходит, чтобы получить удовольствие»[100]. Как мы предположили ранее, третьи места отличаются тем, что личные проблемы посетители «оставляют у входа».
Третьи места сохраняют жизнерадостную атмосферу также благодаря тому, что между участниками устанавливаются ограниченные определенным образом отношения. Большинство завсегдатаев в третьем месте имеют особый и уникальный статус по отношению друг к другу. Особенность в том, что у них нет ни бесцветности отношений незнакомцев, ни той другой бесцветности, которая лишает яркости отношения даже между наиболее подходящими друг другу людьми: когда слишком много времени проводится вместе, когда слишком многое известно, слишком много проблем рассказано друг другу и слишком многое воспринимается как должное. Многие завсегдатаи третьего места – как «знаменитый гость» Эмерсона, знакомясь с которым мы заново открываем для себя человечество; который предлагает нам найти свое отражение в новом зеркале и таким образом вдыхает новую жизнь в разговор. В присутствии незнакомца, как писал Эмерсон, «мы говорим лучше, чем обычно. Мы обнаруживаем у себя живейшую фантазию, богатую память; даже демон застенчивости на время отступает. Мы готовы не смолкать целыми часами, рассыпая перед слушателем самоцветы искренних, задушевных, остроумных замечаний, извлеченных из хранилища давнишнего и самого потаенного опыта, да так, что рядом сидящие знакомые и родственники не надивятся на наши внезапно открывшиеся способности»[101].
Магия незнакомцев улетучивается по мере их узнавания. Оказывается, что они могут ошибаться. У них есть проблемы и слабости, как и у всех остальных, и вместе с их блестящим очарованием увядает и их способность вдохновлять наше остроумие, память и воображение. Однако третье место замедляет этот процесс увядания, сохраняя жизнь большинства завсегдатаев не связанной друг с другом. Человек может наслаждаться компанией других в общем любимом заведении год за годом и никогда не увидеть их супругов; никогда не посетить их дом или место работы; никогда не увидеть их на скучном фоне их существования «вовне». Многие из завсегдатаев третьих мест олицетворяют в социальном или коммуникационном плане то же, что в сексуальном отношении – любовница. Значительная доля соблазна и продолжительное очарование любовниц основано на том факте, что задействовано только удовольствие. Здесь нет подъема из кровати навстречу мириадам проблем, которые муж и жена должны разрешить вместе и которые оказывают пагубное влияние на их жизнь и на их заботу друг о друге. В третьих местах, конечно, много таких «любовниц общения» – людей, которые встречаются только затем, чтобы вместе хорошо провести время и блеснуть остроумием, и с кем, таким образом, связано хорошее время и удовольствие. Благодаря молчаливому согласию не делиться друг с другом слишком многим среди завсегдатаев третьего места сохраняется возбуждение, связанное с присутствием незнакомцев. Что значат, в конце концов, такие побочные линии сюжета, как дом, семья и работа, когда обсуждается сама природа жизни, судьба мира в современную эпоху или касание мяча, которое стоило победы во вчерашнем бейсбольном матче?!
Третьи места остаются тонизирующими, потому что те, кто ими пользуется, дозируют время, проведенное в них. Посетители ретируются в тот момент (или чуть раньше), когда магия начинает рассеиваться. Одна из причин, почему возвращение домой или на место работы не предвкушается в такой же степени, состоит в том, что люди часто должны оставаться там тогда, когда предпочли бы находиться в другом месте. В случае третьих мест такое – редкость. Одно-два пива или одна-две чашки кофе – и средний посетитель обычно уходит. Никто не обязан оставаться в таком месте, когда оно уже не приносит удовлетворения. Те, кто проводит в третьем месте слишком много времени, часто наиболее скучные и наименее ценимые в нем люди. Например, у края барной стойки в тавернах часто можно обнаружить худого и бледного индивида, с которым никто не вступает в разговор – англичане называют таких «солодовый червь»[102]. Это один из наиболее постоянных, но наименее ценимых посетителей заведения. Он регулярно появляется, но он не «завсегдатай» и не «славный малый». Он уже давно потерял то качество, которое делает людей интересными, – качество, которое оттачивается столкновением с реальной жизнью вне заведения.
99
Зиммель Г. (1996) Общение. Пример чистой, или формальной, социологии, Избранное. Том 2. Созерцание жизни, М.: Юрист, 491.
100
Malko G. (1969) «The Biltmore for Men Only», Holiday Magazine, January, 16.
101
Emerson R.W. (1968) [1860] «Friendship», in Ralph Waldo Emerson: Essays and Journals, Garden City, New York: Doubleday and Company, 161. В данном случае мы предлагаем свой перевод как более точный. Ср.: Эмерсон (2001) Р. Дружба, Нравственная философия, пер. с англ. Е. Ладыженской, Минск: Харвест, М.: ACT, Ч. 1.
102
От malt-worm (англ.) из исторической хроники Шекспира «Генрих IV», часть 2, акт II, сцена 4; в переводе В. Морица и М. Кузмина, – «пьяница». – Прим. пер.