Страница 20 из 27
Резюме
Третьи места образуются на нейтральной территории и служат уравниванию своих гостей для достижения социального равенства. В этих местах беседа является наиболее важным видом деятельности и главным способом проявления и оценки человеческой личности и индивидуальности. Третьи места люди принимают как должное, и чаще всего они неприметны. Поскольку формальные социальные институты активнее заявляют о своих правах на индивида, третьи места обычно открыты и в нерабочее, и в рабочее время. Характер третьего места определяется более всего его постоянными клиентами и отличается игривым настроением, которое контрастирует с более серьезным настроем, проявляемым в других сферах жизни. Хотя третье место – это радикально отличная от дома обстановка, оно необыкновенно похоже на хороший дом по тому психологическому комфорту и поддержке, которую оно предоставляет.
Таковы характеристики третьих мест, которые кажутся универсальными и сущностно необходимыми для жизнеспособной неформальной публичной жизни. Я отметил каждую из них по очереди, не пытаясь описать какие-либо общие эффекты, которые может производить сочетание этих характеристик. Теперь я сосредоточу свое внимание на подобных эффектах.
Глава 3
Личные выгоды
Те, кто регулярно посещает третьи места и ценит присущие им формы социального взаимодействия, получают значительные и уникальные преимущества. Уравнивание, первостепенное значение разговора, уверенность, что встретишь друзей, свободная структура и вечное господство чертенка веселья – все вместе они создают пространство для опыта, который вряд ли можно получить в другом месте. Эти блага также являются результатом умения общаться и вести разговор, культивируемого и практикуемого в третьем месте.
Выгоды от участия приносят индивиду как удовольствие, так и поддержку, и ценность третьих мест чаще всего определяется исходя из их пользы для отдельного человека. Однако даже те выгоды от участия, которые кажутся самыми личными, никогда целиком таковыми не являются, ибо все, что служит благу социальных существ, улучшает и их отношения с другими. Благо, которое приносит третье место личности в целом, может считаться благом для всех.
Рассматривая подробно преимущества участия в жизни третьего места, я не буду детально останавливаться на тех из них, что имеют экономическую подоплеку, хотя часто они могут быть существенными. Если люди начинают испытывать приязнь друг к другу и регулярно видятся, то они будут одалживать друг другу вещи, инструменты, книги и другие предметы, при необходимости – делиться своим временем и трудом и рассказывать о полезных источниках товаров и услуг. У меня нет сомнений, что третьи места играют значительную роль в том, что стало принято называть «подпольной экономикой». Но в какое бы общество взаимопомощи группа ни превратилась, финансовые выгоды в ней вторичны. Помощь, совет и финансовые взаимодействия являются случайными и не объясняют причин образования круга третьего места или его неизбывной привлекательности.
Главные и повсеместно присутствующие выгоды, сопровождающие участие в третьем месте, включают в себя: новизну (которой по определению не хватает в индустриализированных, урбанизированных и бюрократизированных обществах), перспективное видение (или здоровое психическое состояние), поднятие духовного тонуса (или ежедневные визиты в третье место, поднимающие настроение) и «друзей комплектом» (или преимущества регулярного общения с несколькими друзьями сразу, а не по отдельности). Для отдельного человека могут существовать и другие преимущества, и многие наверняка без труда назовут их, но упомянутые здесь – универсальны и с очевидностью присутствуют во всех третьих местах.
Новизна
Те наши далекие предки, которые занимались охотой и рыболовством, чтобы поддерживать жизнь, не были обделены новизной впечатлений. Они сталкивались с трудностями, но никогда – со скукой. Нынешние условия труда резко отличаются от условий охотников и собирателей, и нам знакомы монотонная работа и скука. Большая часть нашей работы значительно рутинизирована и слишком конкретно сфокусирована, чтобы дать возможность проявиться нашим разнообразным талантам; не предусматривает она и приятного оживления от выхода во внешний мир.
И хотя часто работа скучна и рутинна, она, если верить исследованиям, предлагает американцам больше новизны и возможностей развития, чем жизнь после нее[79]. Особенно в Америке обычные дела, которыми индивид занимается в свободное время, ценятся невысоко, требуют мало умений и все меньше помогают нам справляться со скукой. По мере того как научно-технические достижения оставляют нам все больше свободного времени, такие не требующие особых умений и всегда доступные виды времяпрепровождения, как вождение машины, шопинг или просмотр телепередач, все меньше справляются с задачей предоставлять нам ту порцию новизны, которая необходима. Гаражные распродажи[80] приобретают все большую популярность, чтобы возместить недостаток новизны в торговых центрах. Видеомагнитофоны и спутниковые тарелки покупаются, чтобы выжать дополнительную новизну из домашних телевизоров.
В книге о «безрадостной экономике» Тибор Скитовски предполагает, что, следуя пуританской традиции, американцы отказываются признавать огромную человеческую потребность в новизне[81]. Следовательно, мы не культивируем тех интересов и умений, которые были бы полезны в удовлетворении этой потребности. Как пишет Скитовски, в сравнении с европейцами мы больше озабочены поиском комфорта и меньше заботимся о том, чтобы выйти в мир в поисках чего-нибудь интересного.
Проведенный Скитовски анализ мог бы объяснить, почему многие американцы в значительной степени ограничили повседневную жизнь сферами дома и работы. К сожалению, и первое, и второе место развились в самодостаточные миры, где равномерность и рутина тесно связаны с успехом их функционирования. В обоих случаях состав участников постоянен, и, когда жизнь практически замыкается внутри этих миров, некоторые люди встречаются слишком часто, а другие – слишком редко. Общение теряет свое разнообразие, и люди начинают ожидать слишком многого от слишком немногих в двойном окружении дома и работы, в котором удивление, приключение, риск и возбуждение – редкие радости.
Вялость такой рутины легко распространяется и на вялость личности. Пит Хэмилл обнаружил эту связь и прокомментировал четкую разницу между своими знакомыми: «Самые заскорузлые, интеллектуально ограниченные и несчастливые люди, которых я знаю, – те, что весь день работают, а потом идут прямиком домой, чтобы поесть, посмотреть телевизор и лечь спать. У них нет отдельного времени в течение дня, зарезервированного для общения в компании, нет личного опыта вне работы и брака. У них есть работа и есть дом, но нет места, чтобы потусоваться»[82].
Скучные коллеги – это еще не самый худший результат отсутствия новизны в повседневной жизни. Употребление наркотиков в Соединенных Штатах превышает их потребление во всех других странах мира вместе взятых и в какой-то степени является способом компенсировать отсутствие стимулов со стороны социального и физического окружения, заменяя его внутренней химической стимуляцией. Криминологи также обнаружили, что новизна и возбуждение, получаемые от преступления, резко контрастируют с ведением правильной жизни и могут частично объяснить его притягательность.
У третьего места есть три отличительные характеристики, которые обеспечивают участникам новизну и приток впечатлений. Во-первых, третьи места собирают разнообразную публику. В сравнении с домашним или рабочим общением, которое обычно заточает людей среди себе подобных, открытые для всех третьи места позволяют индивиду вступать в живую, тесную, личную связь с другими представителями рода человеческого, которым по жизни приходится учить детей в школе, распространять лекарства, красить дома, продавать офисное оборудование или сочинять тексты для местной газеты. Поэтому завсегдатай типичного третьего места наслаждается богатством человеческих контактов, которое недоступно застенчивым, нетерпимым, претенциозным людям и всем тем, кто решил изолировать себя от человеческого разнообразия.
79
Scitovsky T. (1976) Op. cit.
80
Когда одна или несколько семей распродают всем желающим свои подержанные вещи в гараже; американский аналог европейского «блошиного рынка». – Прим. ред.
81
Ibid.
82
Hamill P. (1969) «A Hangout Is a Place…», Mademoiselle, November.