Севейна

Шаттла в точке не было.

Какой точке?.. Я что, не дал им координаты?

…Глупость – это в крови. Серьёзно. Похоже, наши пути разошлись здесь. Ну что ж… На базу.

И прибыл я в сектор Хаултсмана с лёгкой горечью. Однако радости не было предела. И, казалось, сама Ределла приветствовала меня своими впечатляющими туманностями. Вот я вынырнул близ системы Астролеана, рядом с которой расположилась Туманность Сенморо, затем чуть развернулся и оказался уже в системе Йон, где планеты были окружены трёхорбитными кольцами. Снова подкорректировал траекторию и… о, ну в таком случае следует описать более подробно.

С борта крестокрыла я видел искажение: свет от звёзд превратился в дугу. Прямо передо мной будто оказалась фотография звёздного неба с поверхности вращающейся планеты, сделанная с большой выдержкой, а в её центре был прокол. И этот прокол назывался сингулярностью.

Бортовой компьютер выдал уведомление об источнике массы, а крестокрыл автоматом развернулся и прыгнул в гипертоннель.

"Чёрная дыра? Откуда она в Ределле? Что я пропустил за какие-то шесть дней, что и как?!"

Похоже, я настолько много пропустил, что вряд ли всё можно наверстать. Вообще я сломал структуру своего графика, так как на захват Миндмапа давалось не более десяти четвертей. Тем не менее я всё же не угодил в эту сингулярность – крестокрыл постоянно получает обновления звёздной карты по квантовой сети. Значит, всё относительно хорошо.

В мгновенье я предстал перед Туманностью Вивиан. Плотное облако ионизированного водорода имело один пролёт сверху от меня, где были установлены датчики идентификации. Я пролетел мимо них, и ассистент просигналил, что доступ к планете Яс открыт.

Вот я и дома!

"Ну неужели ты, твою мать?" – послышался восторженный голос.

Я расхохотался. Это снова дежурный Колли – а с таким настроением ему здесь самое место.

"Я, отворяй дверцы, принимай гостей! Э-э-эх!"

"Да, Марк, что ты там натворил?"

"Вот тебе надо всё прямо сейчас и сразу, дай хоть приземлиться-то!"

"Э, нет! Ты не…" – я отключил датчик длинной связи и завалился на кресло.

Теперь я был уверен, что на базе всё хорошо.

Крестокрыл постепенно опускался на Яс. Он находился прямо посередине туманности, будто заменяя звезду, которая пропала в неизвестность. На самом же деле где-то полторы тысячи лет назад здесь сбросила внешнюю оболочку одна звезда. Мы выкачали ядро звезды, поместили на его место нашу будущую планетку и преобразовали всю планетарную туманность в искусственную, сделав так, что через десяток тысяч лет вещество не рекомбинирует. В итоге получили хорошую базу, на всякий случай закрытую от посторонних глаз.

В общем-то у нас было около двадцати баз, почти половина из которых находилась в Родной Сфере. Но стратегически важной являлась эта. Дескать, не пал взгляд – нечего воровать.

Правда, была ещё одна, но считалась не базой, а замороженным проектом 1275 – Орлетро. Она вся была покрыта метаморфной сеткой, при взгляде на которую тебе отображается картинка, находящаяся за объектом. Но сама планета не была заселена и не была занесена на какую-либо из существующих карт, поскольку находилась в том районе, где не проходили стандартные пути. По этой причине мы ждали непредвиденных обстоятельств, чтобы переместиться на Орлетро. Да-да, прямо ждали.

Пространство позади меня постепенно становилось фиолетовым; я уже почти приземлился. Сначала опускался почти перпендикулярно, но с уплотнением атмосферы выровнялся по отношению к поверхности.

Впереди меня посреди пустыни стоял тридцатиэтажный небоскрёб, представляющий собой ровный параллелепипед. Я подлетел к нему, и его крыша вытянулась в посадочную полосу; крестокрыл приземлился аккурат в центр площадки для вертикальных транспортов.

Грубо говоря, одна из тех вещей, с которыми ассоциируется важное для меня место – гравитация. Если где-то нет гравитации, мне это не нравится, и приходится сливать пары глюонов в боксах второй кожи на лодыжках для увеличения массы из энергии, и вроде бы всё нормально, но затем ко мне начинают подлетать какие-то странные объекты, астероиды и кометы. Да ну нет, спасибо.

Ладно, есть другой способ – электрогравитация, но он затратный.

А что в мире является важнейшим ресурсом? Важнее, чем водород?

Ну… Энергия, естественно.

По шлему дунул сухой ветер, принеся с собой чуток песка. Но это был последний взмах стихии. В сумерках я выпрыгнул из крестокрыла и трусцой побежал к лифту; аппарат закрыл кабину, поднялся в воздух и полетел на стоянку. Взлётно-посадочная полоса закрывалась со скоростью, точно равной скорости моего бега. На входе в лифт щит превратился из синего в белый: это означало, что оболочка временно проходима. После моего входа цвет изменился обратно на синий, и лифт начал опускаться.

На двадцатом этаже он остановился. Стоило мне только выйти, и тут же раздался радостный лай моей собаки.

– Эй, Таутон!

Ко мне подбежал мелон – метровый гончий пёс с искусственно развитым интеллектом. Такой умница, черт возьми! Сразу накинулся на меня и стал лизаться, в свою очередь я принялся гладить его. В этот момент в левой комнате распахнулась дверь, и вышел Ройлон:

– Марк! Привет!

Кто такой Ройлон?

Я бы не сказал, что это кто-либо. Вряд ли роботов можно считать людьми. Хотя…

Итак, Ройлон – дроид на искусственном интеллекте Фарватер. Если не считать некое моральное устаревание, то он слишком молодой. Я приобрёл его в МЕТА во время развития проекта 5361, и особенность этих дроидов заключается в наличии у них максимально развитой личности, которую они сами формируют на основе получаемой из мира информации. Мы давали им личностные качества, чтобы с особым качественным подходом разнообразить их поведение, почти превратить в людей. При правильном воспитании получались такие непохожие на нас дроиды, что подчас мы предпочитали общение с ними живому общению с людьми. Более того, они тоже гуляли, для чего мы превратили их внешний облик в человеческий, рассказывали друг другу истории, веселились, занимались саморазвитием и свято верили, правда, в тайне от нас, что за ними светлое будущее, а не за органической материей.

Пусть верят, но пока они не могут нам угрожать. Правда, мы и сами считаем их людьми, так как не наблюдаем отличий, и относимся с уважением. Бывает, встречаешься ты на улице с кем-то, заводишь разговор, думаешь: "Ой, какой хороший человек!" – а он в итоге оказывается дроидом. Но странно, что после этого с ним не только не хочется перестать разговаривать, но даже наоборот. Как пример, у меня около пяти дроидов-друзей, и это настоящие, верные друзья.

Но всё-таки они зависят от воспитания… И, если в Целом Обществе произойдут изменения, роботы последуют за ними.

– Ройлон! Рад тебя видеть!

– Взаимно. Пока тебя не было, с тобой хотели повидаться три человека, но ты ж пропал незнамо куда, до тебя ж не добраться и не связаться!

– Ну, да. Ой, да если б ты знал, что со мной приключилось, ты бы так не говорил…

– Ладно, только не трать на эти рассказы времени. Лучше отправь мне ссылку на них в XD World, и я разберусь.

– Принято. Кто звал на встречу?

– Эдуард Тивго, София и Цен.

Кто и каким здесь боком Цен, я не знаю. Но… Цен… Незнакомое мне имя, в отличие от первых двух.

– Эмм, не подскажешь фамилию второго?

– В письме указано, что фамилия Цена – Стоик. Но ни цели визита, ничего более, там не указано. Но он назначил тебе встречу три дня назад… на завтра в Астролеане. Через десяток часов.

– Слушай, а я же рядом с Астролеаном пролетал. Что же мне ассистент не выдал приглашение?

– Ассистент?.. Погоди, ты что, сказал "ассистент?"

– Да. Ой, не надо тут твоих шуток!..

– Ты что! Ему же… сколько лет-то! Ха-ха!

– Между прочим, ты тоже не молод.

– Можно подумать, ты молод!

Подловил меня. Ну да, да только что будет с тканями за пару тысяч лет, если они регенеративные? А может, он имел ввиду именно моральное устаревание?..