Страница 89 из 107
Последовало долгое молчание, - хорошо.
Я снова лежала на невесомых облаках или в лодке, которая неспешно плывёт по тихой реке и покачивается. Разговоры, которые слышались время от времени, не тревожили моё забытьё, но вскоре я почувствовала, что поверхность, по которой парило моё тело, слегка заколыхалась и кто-то лёг рядом. Кто-то тёплый и пахнущий свежестью. Я потянулась на этот запах, и он не замедлил раскрыться, обдав меня хвойным ароматом деревьев и морской прохладой.
Зажмурившись от удовольствия, я представила себя на берегу бушующего моря, где седые и дикие волны вгрызаются в прибрежные скалы, и от холодных брызг мои губы постепенно становятся солёными…..
…. – Я не смог рассказать тебе, каким ещё унижениям предавала меня ведьма, ты слишком нежна для этого, - мягкий тягучий голос перекрыл шум моря, а тёплые пальцы гладили моё лицо, брови, щёки, губы.
- Её больше нет. Пропала, сгорела, испарилась, - голос усмехнулся, - ты бы видела выражение лица Зевса и оперативников. Кстати, ты оказалась права: полковник действительно был под заклятьем и, похоже, исцелился от страсти к тебе. Королёв постоянно находился в квартире и лишь недавно уехал. Кого тут только не было, вся честная компания! Любимая моя, - чьи-то губы поцеловали меня. – Возвращайся, пожалуйста. Я знаю: тебе там хорошо, но вернись ко мне, - кто-то тяжело вздохнул.
- Я подумаю, - сказала я про себя и решила снова нырнуть в состояние невесомости, но не получилось. Мягкая пелена, окружавшая меня всё это время, улетучилась, все чувства, кроме зрения, постепенно вернулись, и я поняла, что лежу в собственной кровати, в собственной спальне, а рядом, гладя мою руку, находится Эдвин, но глаза по-прежнему отказывались открываться.
- Я понимаю тебя, Свет, - усмехнулся он. – Когда ты спасла меня от Заклятья Льда, я вот так же где-то плавал и наслаждался спокойствием, но я вернулся. Возвращайся и ты.
Эдвин немного помолчал, собираясь с мыслями.
- Ты снова спасла мне жизнь, и, похоже, это стало твоим хобби, но лучше собирай марки или коллекционируй шарфики. Я куплю тебе миллион шарфиков, только никогда больше, слышишь, никогда не вставай впереди Воина. Я умру без тебя.
И я решила вернуться.
Глава сорок пятая
18 апреля, понедельник
Солнце осветило спальню. Его бесчувственные лучи нагрели мне спину так, что я сравнила себя с муравьём, медленно умирающим под лупой.
Проклятье! Кто открыл шторы?!
Я повернулась, чтобы закутаться в одеяло, но поняла, что в моей левой руке что-то лежит. Раскрыв ладонь, увидела чёрный переливающийся кусок металла (а может и не металла), похожий на деталь от двигателя или от карбюратора, или ещё от чего-нибудь. Внимательно рассмотрев его, я пожала плечами и кинула в ящик прикроватной тумбочки, потом разберусь. Потянувшись, перекинула ноги, чтобы встать, и тут память, коварная и жестокая, решила подкинуть материал для закрепления.
Схватка в парке калейдоскопом заиграла в моём сознании, во второй серии вспомнились галлюцинации о Санполине, а бонусом пошёл ночной монолог Эдвина. Я снова испуганно залезла под одеяло: чёрт, что же произошло? Последнее, что помню, это мой выпад в сторону Воина и его крик. Так, виртуальное путешествие по городу и падение в пропасть пропустим, а также мучительное вытаскивание осколка из сердца.
Стоп! Я вновь достала чёрный кусок, не может быть! Голова закружилась от болезненных воспоминаний, и я бросила осколок обратно в ящик: потом. Остаётся ночная серенада Эдвина. Я задумалась.
- Вчера он был так расстроен, просил вернуться, - я пожала плечами, - я вроде никуда не уходила, странно всё это.
Вдруг мой живот забурчал, и я почувствовала страшный голод. Почему я так хочу есть? Боковым зрением увидела Плюша, который, проснувшись, мяукнул и перепрыгнул ко мне на кровать, и я погладила мурчащего санполинца. Послышался шум, открылась дверь, и в спальне появился Эдвин, печальный и усталый. Половина его лица была в бинте, а под левым глазом красовался потрясающий фиолетовый синяк. Я застыла в шоке, но желание есть пересилило, вопросы потом.
- Эдвин, скажи, там не осталось кашки со вчерашнего утра? – я невинно захлопала глазками. – И что у тебя с лицом?
Мужчина, видимо, только что принявший душ, вздрогнул и застыл на месте, открыв рот, а потом рухнул на колени, словно злой кукольник обрезал нити, если бы Эдвин был марионеткой.
- Ты…. – он облегчённо выдохнул и запустил пальцы в мокрые волосы. – Ты вернулась…. Света…. Боги….
Я обалдела. Лицо Эдвина изображало такое вселенское счастье, такую радость и…. и…. Я не знаю, что ещё.
- Я вроде никуда не уходила, - буркнула я, - Эдвин, слушай, я есть хочу.
Парень вскочил и мгновенно сгрёб меня в объятья, перекрыв доступ к кислороду, потом резко оторвался и испуганно спросил:
- Как ты? Ничего не болит? Здесь, - он показал в район сердца, - не болит?
Я гневно посмотрела в его глаза, полные ужаса и счастья одновременно.
- У меня-то ничего не болит! Это у тебя должна совесть болеть, и знаешь почему?
Улыбаясь, как сумасшедший, он замотал головой, - не знаю.
- Да потому что я есть хочу! Где моя любимая рисовая каша?!
Эдвин нежно погладил меня по щеке, - я сварил пшённую, но если ты хочешь рисовую….
- Подожди, - я прислушалась к бунту в желудке, - ладно, давай пшённую, а ещё кофе, кофе и шоколад. И ещё немного кофе. Только сначала душ, а потом завтракать. И кофе сварить не забудь.
Я попыталась слезть с кровати, но разве можно сдвинуть локомотив, сидящий рядом со мной? Я возмущённо воззрилась на парня, но не успела и слова сказать, как была повалена обратно на кровать. Эдвин набросился на меня с поцелуями, и его жадный язык всё глубже проникал в мой рот, вот бесстыжие руки прошлись по моей груди и бёдрам, задрав ночную рубашку, отчего пищевой голод был быстро заменён голодом другим. Желание окружило нас и уже начало плести свою паутину страсти, когда дверной звонок решил поработать.
- Блин, это Стешка, пришла тебя навестить и меня перебинтовать, - задыхаясь, Эдвин нехотя встал с кровати и подал мне руку. Я быстро метнулась в душ, пока парень пошёл открывать. Сквозь шум воды до меня донеслись радостные крики и ликование, дверь в ванную открылась, и я услышала голос подруги, нервный и счастливый одновременно:
- Свет, я тут…. Э-э-э…. Постою причёску поправлю. Кстати, как ты себя чувствуешь, дорогая? – По её голосу я поняла, что девушка не в себе.
- Нормально я себя чувствую, а что?
Настя как-то странно засмеялась, - нет, ничего, ничего.
Я отодвинула штору, - дети в порядке?
Подруга выглядела хреново. Бледное осунувшееся лицо, мешки под глазами и трясущиеся губы. Кошмар. Стешка криво улыбнулась, - а что с ними может случиться? Всё отлично, - истерические нотки всё же проскользнули.
- Ла-а-а-дно, - я задвинула штору и, подняв руку, взяла бритвенный станок. – Ой.
Стешка тут же засунула голову за штору.
- Что?! Тебе плохо?!
Я быстро опустила руку, - нет, в-всё в порядке. – Теперь истеричные нотки слышались и в моём голосе. – Стеш, ты иди. Эдвин там завтрак готовит, помоги ему, а я сама справлюсь.
Подруга постояла ещё немного и ушла, а я начала судорожно осматривать своё тело.
***
Хмурясь, зашла на кухню, где меня уже ждал завтрак: каша, небольшая гора из бутербродов, кофе и лимонный пирог, а также мясная и рыбная нарезки, пирожки и мороженое. И шоколадка. Я обалдела от разнообразия.
- Кто составлял меню?
Повар по имени Эдвин поднял руку, - я не знал, чего ты захочешь, вот и выставил всё, что было в холодильнике.
Я умильно улыбнулась, - а солёных огурчиков нет?
Через полчаса я сидела довольная и сытая, думать совершенно не хотелось, тем более говорить. Стешка поменяла бинты на голове Эдвина и потащила меня в спальню, где осмотрела область сердца.
- Не болит?
- Нет.