Культуры городов

Но чей город? – вопрошаю я. Чья это культура?

2. Уроки Диснеймира

Диснейленд и Диснеймир[16] – наиболее значимые общественные пространства конца XX века[17]. Они стоят выше этнических, классовых и региональных идентичностей, предлагая общенациональную общественную культуру, основанную на эстетизации различий и управлении страхом. Компания Диснея – это новатор глобального масштаба в области символической экономики технологий и развлечений; кроме того, компания оказывает огромное влияние на символическую экономику Анахейма и Орландо – мест, где расположены парки. От Диснеймира нигде не укрыться, это alter ego и коллективная фантазия американского общества, источник многих наших мифов и нашей самооценки.

Одна из причин успеха «Компании Диснея» в создании вовлекающего публичного пространства состоит в том, что это по-настоящему мультимедийная корпорация. Она производит множество фильмов и телепрограмм, владеет каналом кабельного телевидения и профессиональными спортивными командами. Фильмотека компании хранит образы, поселившиеся в воображении миллионов людей во всем мире еще во времена Великой депрессии, и при этом Микки-Маус и его друзья с бо́льшим успехом продвигают американские ценности, чем ЦРУ. Диснейленд и Диснеймир – наиболее важные туристические достопримечательности XX века. Они не только представляют образ Америки как страны, которую иностранцы хотят посетить, но и являются репрезентацией стиля жизни, который они хотят перенять. А с середины 1980-х, когда после реорганизации компании ее возглавили новые менеджеры, имя Диснея стало синонимом деловой инициативности, глобальной экспансии, высокой доходности и отличных биржевых показателей, что производило большое впечатление в условиях снижения деловой активности и экономического упадка.

Очевидный провал Евродиснейленда в первый год работы лишь разогрел страсти вокруг всемирной диснеймании. Открытие первого европейского тематического парка в 1992 году отрецензировала буквально каждая газета, каждый архитектурный журнал, культурологи высказались поголовно. Эти материалы заметно отличались от того, как освещалось открытие первого Диснейленда в Анахейме в 1955 году[18]. О том, что парк привлекает меньше посетителей, чем было запланировано, сначала заговорили в Париже, а вскоре в деловой прессе появились конкретные цифры. В результате понесенных в течение года убытков стоимость акций компании упала на 60 %. Тем не менее убытки Евродиснея, лишь на 49 % принадлежащего Компании Диснея, блекнут по сравнению с рекордными прибылями, которые принесли другие ее предприятия. И никому не приходит в голову отказываться от идеи строительства новых тематических парков. Муниципалитет Анахейма согласовал выделение компании участка под проект расширения парка стоимостью 3 миллиарда долларов, а также взял на себя обязательства по развитию инфраструктуры этого района. Параллельно с расширением планировалось модернизировать Диснейленд, привести его в соответствие с эпохой виртуальной реальности. Ближе к концу 1993 года компания предлагает построить на севере штата Вирджиния исторический парк площадью в 3 тысяч акров (1214 га) под названием «Дисней-Америка». Проект получил все необходимые разрешения от властей штата и органов местного самоуправления, однако вызвал негодование специально собравшейся группы историков и получил весьма критические отзывы на слушаниях в Конгрессе, хотя подобные вопросы не входят в его юрисдикцию. Примерно в то же время в свет вышла весьма нелестная биография Уолта Диснея, в которой основатель компании и «отец» Микки-Мауса предстал антисемитом, алкоголиком и осведомителем ФБР.

Нельзя не удивиться прозорливости Компании Диснея. С одной стороны, благополучию компании начала угрожать «геолокационная» виртуальная реальность – новейшая комбинация автоматизированных развлечений, которая, при сохранении массовости, значительно дешевле в исполнении, нежели тематические парки. Но вскоре выяснилось, что внучатый племянник Уолта Диснея и два топ-менеджера компании уже взяли под контроль фирму по созданию развлекательной виртуальной реальности. С другой стороны, на компанию обрушились критики нового тематического парка – «Дисней-Америка», однако местные чиновники поддерживали проект, считая его перспективным в плане экономического развития. В итоге компания сама отказалась от этой затеи. Кинокритики не жаловали новые диснеевские фильмы. При этом летом 1993 года две из выпущенных дочерними компаниями Диснея картин попали на самую вершину списка лидеров кинопроката.

Более того, «Компания Диснея» исследует все новые пути к коллективному воображению. По мотивам фильма «Красавица и чудовище» на Бродвее поставили шоу, и правительство Нью-Йорка выделило субсидии на устройство собственного театра компании на 42-й улице. Дисней приобрел Progeny, подразделение Whittle Communications, в планах которого было создание недорогих частных школ, способных конкурировать с государственным образованием. Чтобы оправдать доверие частных инвесторов, «Дисней» выпустил корпоративные облигации сроком на сто лет; таких долгосрочных бумаг ни одна американская компания в этом веке еще не выпускала. Компания безусловно пользовалась доверием потребителей из среднего класса. В одной местной газете (Orlando Sentinel, January 16, 1994, p. l—2) писали, что потенциальные покупатели завалили компанию просьбами включить их в лист ожидания на покупку жилья в Celebration (давно планировавшийся жилой комплекс возле Диснеймира в Орландо) еще до того, как проект был представлен в подробностях. В редакционной статье номера про экономику развлечений (March 14, 1994) Business Week пишет: «Двигатели роста американской экономики – [это] тематические парки, казино, спорт, [и] интерактивное телевидение».

Однако воображение поражает не только деловая хватка компании. Ее главное достижение – демонстрация безграничной жизнеспособности культурной индустрии в мире все более жестких материальных ограничений. Успех Диснея иллюстрирует пример экономического развития на полностью культурной, то есть «непроизводственной», основе. Возможно ли такое?

Учиться у Диснеймира – опыт довольно уничижительный, поскольку он опровергает многие общепринятые суждения и ценности, на которых основывается критическое понимание современного общества. Среди прочих – утверждение о том, что производство, а не культура является основным двигателем экономики. Развлечения, которые предлагает Диснеймир, невозможны без значительной рабочей силы и широкой сети материальных ресурсов; это, в свою очередь, питает экономическое развитие близлежащих городков и округов, создавая образ регионального развития. Появляется больше рабочих мест, больше мигрантов, больше домов. Сам Диснеймир стал экспериментальной базой для взаимодействия с другими отраслями сервисной экономики. Учитывая способности менеджеров и работников компании к стратегическому планированию, вполне можно было бы ожидать создания Медицинского центра Диснея. В госпитале Флорида в Орландо уже существует Институт рака Уолта Диснея, так что проект больницы прямо на территории Диснеймира не так уж далек от реальности.

Кроме того, люди поняли, что визуальная целостность может быть социально полезной. Ландшафт Диснеймира создает общественную культуру на основе правил поведения и безопасности, присущих миру, который остался в далеком прошлом. Здесь нет оружия, нет бездомных, нет наркотиков. Не применяя откровенно репрессивной политической власти, Диснеймир обуздывает непокорную разнородную публику – и орды туристов (они-то сами счастливы здесь оказаться и ждут своей очереди на аттракцион), и рабочую силу, их обслуживающую. Уроки Диснеймира дают надежду, что в будущем социальное разнообразие не будет вызывать таких опасений, а общественные пространства станут более безопасными.

16

Disneyworld, официальное название – Всемирный центр отдыха Уолта Диснея. Расположен в Орландо, штат Флорида, США. В русскоязычном варианте встречается транслитерация «Диснейуорлд» или перевод «Мир Диснея», но для данного текста более подходящим мы сочли название «Диснеймир». – Примеч. ред.

17

Я много писала о Диснейленде и Диснеймире, рассматривая эти пространства как примеры архетипичного ландшафта власти (Zukin 1991) и думала, что закрыла для себя эту тему. Я хотела ее закрыть. Но вскоре обнаружила, что тематические парки у всех на устах. На каждой антропологической конференции по крайней мере пять ученых предлагали критический разбор деятельности Компании Диснея в этом направлении. Деловая пресса хором предвещала Евродиснею успех. Меня попросили написать отзывы на обложки двух новых книг: в одной все устройство Диснеймира рассматривалось до мельчайших подробностей, во второй понятие «тематический парк» использовалось как троп для понимания культурного подтекста городского планирования. В довершение ко всему наш университетский профсоюз организовал групповую поездку в Диснеймир. Так что закрыть тему не получилось. В основу этой главы лег мой доклад на конференции «Пространство столкновения: идентичность и место в гуманитарных науках», организованной Марком Бланкардом в рамках программы «Критическая теория в Калифорнийском университете» в Дэвисе в 1992 году. Для этой книги я расширила доклад и дополнила его новым материалом, сделав акцент на росте Орландо и поступательном развитии Компании Диснея.

18

В статьях об открытии Диснейленда в 1955 году акцент делался на технологических инновациях, скорости строительства и создании ландшафта (что немаловажно в засушливом, почти пустынном климате); журналисты рассматривали парк с точки зрения детей и удовольствия от предлагаемых развлечений. Расширение Диснеймира, напротив, рассматривалось уже с точки зрения взрослых, и суждения основывались главным образом на эстетическом восприятии дизайна с оглядкой на крупные имена постмодернистской архитектуры.