Bypass

Ещё раз окинув взглядом безграничный океан псевдо-колы, мальчишка сел в воду, поневоле ощущая себя пятилеткой в лягушатнике. Небо было такое же приторное, как и вода — равномерно розовое и, казалось, определённого источника освещения здесь нет. Долго пялиться в ничто он не смог, так как быстро пришёл к выводу, что розовый это не его любимый цвет.

Глаза сами собой слипались, и он снова видел то, что предпочёл бы забыть: мелкий шрифт, набор глупых цифр и одна единственная фраза…

Нет, нет, он не хотел об этом думать! Но мысли, на то они и мысли, редко поддаются нашему контролю.

Его обуяла злость и ярость, — Да пошёл ты! — и что есть сил мальчишка стукнул кулаком по воде. Ярость одолевала его, и нестерпимо хотелось выместить её на чём-то, но ничего, кроме воды здесь не было.

— Плевать! Я со всем этим дерьмом сам справлюсь!

Питер рычал, пинал воду и плевался, но и это в скором времени отняло у него все силы, и он обратно плюхнулся в воду.

Лежать и изучать странное, не по-земному розовое, небо, качаясь на волнах, было непривычно. Словно отголосок давно забытых дней, да и в ванной так не поплескаешься. И снова это отвратительное неконтролируемое раздражение на собственную излишнюю эмоциональность заставляло его беспомощно бить по воде.

Уже привычный срыв сошёл на нет быстро, а за ним наступила пугающая тишина.

Всё было спокойно, пока подросток не ощутил острую режущую боль под коленом. Тут же скрутившись, Паркер рукой нащупал что-то странное и чужеродное на костюме.

— Что за? — отстранённо, и будто удивлённо выдохнул Питер.

Это был тот самый камень, полукруглый и однозначно живой. Он прогрыз костюм и теперь вгрызался острыми зубами в его плоть.

Выхватив нож, Паркер с усилием надавил на эту дрянь, та с противным визгом и хлюпом оторвалась. Питер поморщился, конечно, это было не самое страшное, что происходило с ним, но неприятно всё же было.

Недопиявка шевелила лапками, смыкала и размыкала челюсти, и явно некомфортно чувствовала себя на поверхности. Питер некоторое время смотрел на неё, а затем выронил, из-за острой боли уже на спине, под правой лопаткой. Это была точно такая же хрень, к слову, отколупывать её оттуда было крайне неудобно. Затем паучок нашёл на себе ещё пару штук, но те пока не прогрызли костюм полностью.

Укусы были глубокие и кровоточили, и со странным смятением Паркер рассматривал тот, что был под коленом. Была ли вероятность, что они ядовитые и он умрёт? Или укусы — это просто укусы? Так сказать, очередной «приятный бонус» в копилку его шрамов.

Ещё с девяносто третьей засечки Питер ощущал пустоту, и из-за неё всё последующее воспринималось как-то отстранённо и будто со стороны. Даже мысли о смерти не пугали его.

***

На этом маленьком, подводном и совершенно не живописном островке он провёл более пяти часов. Если Танос предполагал, что это измотает его или даже успокоит, он ошибся. Питер, напротив, без возможности посидеть, поесть, поспать накрутил себя сильнее прежнего. И как только ощутил уже привычное давление искривления пространства, со странной, ехидной гримасой на своем лице, исчез.

Место оказалось иным, это был не Космический голландец, как он думал. Это была другая планета, но уже диаметрально противоположная. Здесь был песок, много-много песка, и мрачное с фиолетовыми тучами небо. Ветер был сильный, свистящий и такой же раздражающий, как и бьющий по лицу песок.

Подчинившись чутью, юноша резко обернулся, позади, чуть поодаль от него, стоял титан. Он как будто и не замечал мальчишку, устремив свой взгляд сквозь бурю, на возвышающуюся из песка скалу.

Танос обернулся и движением руки оттеснил бурю прочь.

— Весьма удобно, когда хотел солнце, на те, пожалуйста! — хмыкнул про себя Питер. Он всё ещё продолжал веселиться, хотя особых причин для этого не было.

Мальчишка как-то отстраненно думал о том, что произойдёт дальше. Будет ли это смерть, или его снова отправят «подумать о собственном поведении», что, к слову, было уже не в первый раз. Но все предыдущие проступки Питера были более ребяческие и не такие серьёзные, как уничтожение «Трона зла».

Да и наказание тогда было жёстче. Подросток как-то три дня провёл среди камней, одолеваемый нехваткой кислорода, и неделю в непроходимой чаще травы, на которую у мальчишки оказалась аллергия.

И что будет сейчас, Питер ждал с интересом. Но титан молчал, даже когда Паркер по привычке ляпнул какую-то ерунду, мужчина также ничего не сказал. И смерив подростка долгим взглядом, титан стал снимать свои парадные доспехи, что надевал каждый раз, когда к нему приходили очередные «просящие», и что самое удивительное, как только закончил с обмундированием, снял и перчатку бесконечности. И будто та была самой обычной вещью, положил её на выступ, а затем выпрямился и перевёл свои жёлтые нечеловеческие глаза на подростка, сказал: — Нападай.

Питер, растерянно следивший за титаном, от такого заявления растерялся ещё сильнее.

— Это что, шутка такая? — Паркер до сих пор не мог понять логики поведения Таноса. А может её вообще и не было?

Мальчишка не сдвинулся с места, как-то всё это представлялось ему нездоровым. Ведь логичным было бы как раз наоборот. Титан избивает Человека-паука, а не Человек-паук избивает титана. Ему казалось, что за сто двадцать четыре засечки он уже хоть что-то уяснил про злодеев. Но, видимо, нет.

— Или смелости хватает только зубоскалить на Проксиму? — насмехаясь, протянул фиолетовый, и уже, будто задумавшись, добавил. — Я думал, из Старка наставник куда лучше.

Питер был столь взвинчен и раздражён, что мысль о всякой возможной западне так и не появилась в его голове. В мальчишке, при одном упоминании Железного человека, вспыхнула самая настоящая ярость, почти ненависть! И глядя в насмешливое, но при этом очень серьёзное лицо титана, он напал.

Паркер бил серьёзно, вкладывая в удары всю свою боль и страх, что мучили его. Но даже этого ему казалось недостаточно, и глубоко и часто дыша, он выхватил из ножен клинок, и что есть сил замахнулся. Он бил наверняка, что б причинить как можно больше боли, так, как учил его Корвус.

Но глубоко внутри Питер был уверен, что титан играет с ним, так что, когда клинок с характерным звуком рассёк плоть, мальчишка с широко раскрытыми глазами, с ужасом уставился на Таноса и на клинок, торчащий из его тела.

Мысли бешено крутились в голове, паучок до последнего был уверен, что Танос остановит его. Но тот, подчиняясь только ему известной логике, даже не отклонился, а принял этот удар. Мальчишка ошарашенно глядел на сочащуюся из раны кровь и силился понять, зачем всё это.

— Почему? — хрипло выдохнул подросток. — Зачем вы это сделали? Ведь вы могли отклониться? Или выбить клинок? Зачем? — с каждым словом разъяряясь, повышал голос подросток. — Или это очередной способ поглумиться надо мной? — яростно кричал Питер, слёзы бежали по щекам, а он и не замечал этого.

А титан, всё так же серьёзно, глядя на мальчишку, молчал. Затем спокойно вытянул оружие из раны, из которой тут же хлынула кровь, да, она не была красной, но кровь — это кровь. И Питер ощутил жгучее чувство стыда, он лишь ранил титана, но если бы на месте Таноса был кто-либо другой, то такое ранение могло стать смертельным.

И глядя на свои руки, Питер ощущал, что они запятнаны. Будто тем самым он теперь по-настоящему стал «Сыном зла».

Титан сделал шаг в сторону мальчишки и протянул ему клинок со словами. — Ещё раз.

Паркер резко вскинул голову и во все глаза уставился на титана, и впервые всерьёз задумался о его сумасшествии.

— Зачем? — хрипло выдохнул мальчик. — Зачем мне это делать?

Межгалактический тиран со странной покровительственной улыбкой на губах, будто у него нет дыры в боку, сказал: — Ты, как и всякий ребёнок, испытывая сильные чувства, не можешь понять их. И то, что ты держишь их в себе, только мучает тебя. Дай этому выход.

— И что это должно значить? Мне вас искромсать, что ли? — едко выплюнул юноша, поднимаясь с земли, игнорируя протянутый клинок.