Я - беда

  - Это Салазар - ваш ученый, а я, кажется, схватила вирус.

  Доброжелательная до этого момента улыбка вмиг сползла с лица военного, он вскочил на ноги.

  - Аид...

  - Отец не знает, мама тоже. Пока не будет известно наверняка, я не хочу их беспокоить.

  Генерал задумался, заложив руки за спину, слегка наклонив голову.

  - Ладно, иди в медотсек. А вам, молодой человек, придется подождать Весту здесь.

  - Не придется. Я иду с ней.

  - Зар, не стоит, - покачала головой мелкая. - Процедура долгая, займет какое-то время. А тебе надо вживить чип и познакомиться с командой, осмотреть оборудование, взглянуть на вирус. Кстати, кто-то еще из наших уже тут?

  - Почти все.

  - Две минуты, - обернулся к мужику и вытолкал Весту за дверь.

  - Что...

  Я не дал ей договорить, наклонился, снял дурацкую маску, которую она надела, стоило нам выйти на улицу, и впился в губы, прижав к себе так крепко, как только мог, чтобы не причинить боль.

  - Все будет хорошо, - прошептал Беде на ухо, разрывая поцелуй. - Слышишь?

  - Да, - улыбнулась она, еще раз коротко прикоснулась к моим губам и через десять секунд уже скрылась за поворотом, а я отправился назад в кабинет.

  - Что ж, кто я такой, вы знаете... - прозвучало, стоило мне зайти.

  - Ви рассказала пока мы ехали, - хмыкнул.

  - ... кто вы такой, я тоже знаю. Поэтому прошу за мной, покажу вам вашу комнату, ознакомлю с материалами и данными, которыми мы располагаем на сегодняшний день. Только сначала надо будет проглотить пилюлю, - мужчина протянул мне таблетку и подал стакан с водой.

  - Что это?

  - Чип. Он облегчит процесс интеграции с компьютерами, техникой, вашими коллегами. Проще говоря, таблетка для ума.

  - И я должен вам верить? - выгнул бровь, не торопясь брать капсулу.

  - Уже верите. Вы же пришли.

  - Мы оба знаем, что если бы не Ви, меня бы здесь не было.

  Генерал улыбнулся, а я все-таки проглотил пилюлю с чипом, гадая, сказал ли мужчина правду или солгал.

  На знакомство с базой, техникой, результатами наблюдений за вирусом ушел практически весь день. Я ходил, смотрел, старался что-то запомнить, что-то понять, пытался не отвлекаться. Но не мог. Весты все еще не было. То и дело я возвращался мыслями к ней, даже когда мы начали работать. Меня немного не устраивали полученные выкладки, я вчитывался в строчки и понимал, что что-то здесь явно не так. Вот только, что именно, понять не мог. Вирус вел себя странно: инкубационный период мог длиться от нескольких дней до нескольких месяцев, причем на первый взгляд это не зависело ни от возраста, ни от пола, ни от общего физического состояния, вообще ни от чего. Более или менее ровно болезнь развивалась именно на этапе проявления, серьезно ухудшая показатели работы головного мозга, действительно меняя личность, повышая общую возбудимость и, наоборот, понижая проводимость. Вирус в первую очередь атаковал нейроны головного мозга, но в крови не обнаруживался. Вообще. Никак. И вот этот факт настораживал больше всего.

  Мы шелестели бумагами, обмениваясь догадками и теориями, пытались выдвигать предположения, делились опытом, но к общему мнению прийти так и не смогли. Все, кто был сейчас здесь, так или иначе уже имели дело с чем-то похожим, каждый у себя на планете.

  В итоге было решено разделиться по областям и работать в связках: так было проще и, наверное, эффективнее. Мне в напарники достался... лысый мужик. Не особо разговорчивый, но дело свое знающий.

  Я засиделся в лаборатории дольше всех и чем больше смотрел в бумаги, чем больше изучал материалы, тем сильнее нервничал. А от мелкой все еще не было никаких новостей.

  В половине второго ночи в помещение, чеканя шаг, вошел генерал, выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Я вскочил на ноги, как ужаленный, сам не ожидая от себя подобной реакции. Тревога сжала горло.

  - У нее вирус. Пойдем.

  Дорогу к боксу я запоминал так, будто от этого зависела моя жизнь, и выдохнул, когда наконец разглядел Беду за толстым стеклом. Веста сидела в кресле все в тех же джинсах и майке, из руки торчала капельница, а она задумчиво грызла кончик ногтя, не замечая никого вокруг.

  - Я хочу войти, - повернулся к тихо стоящему за моей спиной мужчине.

  - Опасность...

  - Я спал с ней и целовал ее, скорее всего, я тоже уже заражен. Еще возражения будут?

  Генерал хотел что-то сказать, но передумал. Вставил пластиковую карту в паз слева, и прозрачная дверь скрылась в стене. Беда повернула голову на звук.

  - Ну вот как-то так, - развела она руками в стороны, улыбнувшись. - Познакомился с остальными?

  - Да. Неплохие ребята. Неплохие, но странные, - я поднял Весту из кресла, опустился в него сам и усадил девушку на колени.

  - Что... Зар, здесь куча народа, - кивнула мелкая на людей в белых халатах, шныряющих из угла в угол, снимающих какие-то показания.

  - Да насрать, - отмахнулся, зарываясь носом ей в макушку.

  - А нас легион, - звонко рассмеялась она, и я удивленно поднял брови. - Что, думал, начну биться в истерике? Не дождешься. Лучше поделись, как там у вас все.

  Я перебирал пальцами черные волосы и говорил, говорил, говорил. Рассказывал про собственные сомнения, про странные показатели и непонятное поведение вируса. Ви внимательно слушала, что-то обдумывая, иногда кивала, иногда задавала вопросы. В конечном итоге мы так и уснули в чертовом кресле.

  А утром я перенес еще спящую мелкую на кровать и ломанулся в лабораторию, чтобы снова не разгибаться до самого вечера. На обед меня вытаскивали всем миром.

  В таком темпе прошла примерно неделя. Днем мы работали, вечерами я пропадал у Ви, наплевав на все уговоры и приказы генерала, разогнав долбанных врачей, которые лишь бестолково тыкали в Беду иголками. Она действительно стала нервничать больше, ее рука чесалась все сильнее, мелкая не могла сосредоточиться на чем-то конкретном, постоянно перескакивая с темы на тему, настроение менялось со скоростью пули, выпущенной из ее любимого пистолета.

  Родителей в курс дела она ставить пока не хотела. Странно, но Сергей в этом вопросе ее полностью поддерживал. Я вмешиваться не стал. Пока.

  А в последние два дня ситуация из не очень хорошей превратилась в хреновую. Началось все вчера ночью. Я проснулся от непонятного шороха в углу, а всмотревшись, понял, что это Веста. Мелкая сидела на корточках перед стеклом и впечатывала в него кулак. Сильно, резко, без остановки. Била, очевидно, не так давно, потому что костяшки хоть и были сбиты, но не так чтобы сильно, крови почти не было. Я подскочил с места, и следующий ее удар пришелся мне в открытую ладонь.

  - Веста, что ты делаешь?

  - Бью, - тихо ответила Беда.

  - Зачем?

  - Хочу, - донеслось мне в ответ такое же короткое. Я осторожно попытался поднять девушку на ноги, но она вырвалась и снова замахнулась для удара.

  - Ви, милая, - перехватил руку, не давая ей двигаться, - хочешь бить - побей меня.

  - Тебя не хочу, а его хочу.

  - Кого "его"? - нахмурился.

  - Кентавра.

  - Ви, тут никого нет.

  - Есть, кентавр стоит, только тело не лошадиное, а ослиное, и уж слишком он маленький.

  - Он просто стоит?

  - Да, - кивнула Веста, несколько черных прядей упали ей на глаза, - и улыбается. Он зеленый.

  - Зеленый?

  Она кивнула и опять занесла руку для удара. Я снова поймал кулачок. Так мы просидели где-то часа полтора. Потом Веста пришла в себя, даже посмеялась, когда я рассказал о случившемся.

  Через пятнадцать минут мелкая опять поднялась с кровати и, громко хохоча, скинула подушки и одеяло на пол, забралась под кровать. Когда еще через двадцать минут мне удалось ее достать, Беда плакала. По щекам текли прозрачные слезы, а она тихо хлюпала носом, вздрагивая всем телом. Ни на один мой вопрос Веста так и не ответила. Просто плакала, а у меня в глазах темнело от злости. Злости, которую не на кого было выплеснуть, и сила металась внутри, как зверь, сорвавшийся с цепи.