Страница 49 из 65
– И Пацюка? – не утерпел спросить Аркадий.
– Видел, – кивнул Юра-второй.
Более того! Он видел, как Пацюк покинул этот мир. Как в кино – то осеннее ненастье на лесном склоне. Вот дольмен. Вот трое мужчин в засаде. Вот – будто ниоткуда! – коренастая фигура Пацюка. И – крик, бег, взрыв! И зарево.
– А те трое?.. – спросил Егор.
Тех троих взрывом опушило, объяснил Юра. Ну, а потом… понятно, что. Наверно, три человеческих скелета вместе с прочими останками людей и животных и поныне покоятся на дне Зираткуля. Конечно, если есть оно там, дно…
От этих зловещих слов на мгновенье все притихли. Но тут же любознательный Княженцев спросил: а видели ли оба Юры события шестьдесят второго года, восемьдесят четвертого?.. Юра-второй сказал, что видели, но также мельком. Куда пропали бойцы поисковых групп, дошли они вообще до дольмена или нет – этого, повторился Юра, он не знает.
Егору показалось, что Юра слегка запнулся, сказав о том, что не знает… но мало ли какие запинки в речи бывают. Егор не стал об этом думать.
– Зато, – Юра улыбнулся, – я чувствован, что выручка придет. Как именно? – не знаю, но уверенность была. А от меня, полагаю, и Юра-первый… Правда, до конца он всего так и не понял, просто не мог объять разумом, но что-то, безусловно, чувствовал. Искренне хотел помочь. И значит, подсознательно ждал выручки как раз от реки – что вот, мол, по реке. Приплывет кто-то, кто сможет наконец помочь…
Он прервался, задумался, улыбнулся как-то очень мягко.
– Ведь он действительно целыми днями пропадал на реке, там, на пристани. Сидел, смотрел в даль, вверх по течению.
– Так вы нас ждали? – Аркадий спросил это серьезно.
– Получается, что так, – столь же всерьез ответил Юра-2.
Егор хотел было уточнить, но Юра сам все сказал:
– Думаю, вы правы, Георгий Сергеевич. Видимо, должно было сложиться сразу же несколько факторов. Как в детских кубиках, знаете, – повернул один, сдвинул другой – бац – и совпала картинка. Вот и у нас так: чтобы пройти к дольмену, нужны мощь Юры-второго и святая простота Юры-первого… и, очевидно, некие ваши качества.
– Ясно! – грянул Павел. – Вот они, эти качества!
И протянул руку в сторону Аркадия.
Тот отвесил иронический полупоклон.
– Приятно слышать, – сказал он. – Но…
Они не успели узнать, что – «но». Вдруг зашумели грозно кроны сосен в высоте, сыпанул ворох хвои на берег и темную воду, где-то далеко вверху треснула сломавшаяся ветка.
Все вскочили.
– Что это?!
Побледнели лица, глаза сузило тревогой…
– А ну-ка, друзья мои… – пробормотал Юра-второй. – По-моему, засиделись мы тут, заболтались. Нехорошо это…
– Враг не дремлет… – в тон ему съехидничал Забелин.
– Точно. – Юра не увидел смешинки в словах Павла. – Давайте-ка…. Сейчас у нас один маршрут – туда! – ткнул пальцем в сторону дольмена.
Бежать к дольмену надо было по дуге, вокруг озера. А потом в гору – именно бежать, а не идти. Все, не сговариваясь, туда и рванули. Юра бежал первым, полинялая рубаха за спиной затрепетала, вмиг надулась ветром.
Люди бежали, огибая озеро, по траве, перепрыгивая через корни, спотыкаясь, тяжело дыша. Егор бежал третьим, за Юрой и Забелиным, перед ним маячила крепкая Пашкина спина с автоматом на ней. Мир сузился до них, до куртки и ружья, и Княженцев вдруг понял – даже нет, не понял, кожей ощутил! – опасность, враждебность всего вокруг, вот этого всего: зловеще поднявшегося ветра, зашумевших сосен, странной неподвижности черной, затхлой воды, – зла, словно бы сгустившегося здесь.
«Дураки! Интеллектуалы хреновы! Болтуны!..» – ругался про себя Княженцев. Вслух не решился – дыхание берёг.
Поляна была далеко, и бежать надо вверх, но все неслись, как лоси, – видно, успели почуять грозную силу, преследующую их. Никто не озирался, но казалось всем, будто нечто кружит рядом и приближается, его невидимый хищный оскал готов был вырваться их этой ставшей вдруг тонкой и слабой реальности.
– Живее!.. Ходу!
Кто это крикнул?.. Да бог знает! Как будто один общий вскрик пронесся над тайгой. Теперь уж не до тонкостей – только бы добежать!
Ветер завыл сильней, и с невероятной быстротой начало меняться небо: из-за вершин вырвались темные, густые тучи, они дымно клубились, будто бы хотели свалиться вниз, на землю, на людей, отчаянно карабкающихся в гору, и хлынул холод – с неба, как из погреба, точно вот-вот – и полетят, закружатся снежные хлопья.
Сколько прошло времени – неведомо, но не больше минуты, точно. А небо уже все скрылось в тучах, и они тянулись вниз, и темнело, темнело вокруг, и холод стал пронизывающим – изменилось само время, было лето, стала зима. Ну, не зима, так поздняя осень, хрен редьки не слаще!
– Живее, живее!..
Может, это сам наш мир, это его слова? – он подгонял, торопил их к единственному спасению, к таинственному каменному сооружению на склоне холма. И они, выбиваясь из сил, неслись вверх, чувствуя, как навстречу им туго хлещет ледяной ветер, и он, ветер, нарастает, превращаясь в ураган, хочет смести их, швырнуть наземь, уничтожить.
Непогода обрушилась враз. Свет померк. Гневно рванул ветер с дождем, стал драть в клочья тучи. Егора прохватило стужей насквозь, он вздрогнул.
– Ну, не фига себе… – зубы клацнули. – Ну и холодрыга!
– Наддай! – крикнул Пашка.
Меж соснами шла тропинка – еще та, наверное, по которой раньше ходили жители деревни Авзяново, из тех далеких лет. Парни бежали вверх, а ветер и брызги хлестали прямо в лица, в вое ветра засвистало что-то страшное, он уже был не ветер, а вопль злобного существа, жаждущего пожрать этих людей, так же, как оно пожрало многих, многих, многих…
Егор вскинул голову – и обомлел.
Они карабкались по склону к дольмену, но сейчас, уже на полпути, оказалось, что они почти не приблизились к дольмену. Эта чертова будка словно сместилась вправо!
Хотя, почему – «словно». Она в самом деле была куда правее. Она попросту убегала от них.
И не один Егор заметил это.
– Уходит! – вскричал Аркадий, задыхаясь на бегу. – Уходит от нас!..
– Бери правей! – рявкнул Павел. – С опережением!
Все дружно припустили вправо, на перехват уходящей цели. И – чудо! – тропинка тоже скользнула вправо, а дольмен стал приближаться.
– Догоняем!.. – отдуваясь, пропыхтел Юра довольно.
Но тут же завертелась вокруг новая напасть.
Как же, отпустит Зираткуль так просто! Не отпустил.
– Туман! – завопил Егор. – Тот самый!
Да. Тот самый волчий туман – видно, последний шанс зоны. Мгла заклубилась, сползая с горы навстречу бегущим людям. Нежить знала своё дело: тьма заполонила пространство между людьми и дольменом, и миновать её было невозможно.
Забелин чертыхнулся.
– С-сволочь… Держись, мужики! Прорываться будем. Оружие к бою!
Оставалось метров сто.
Павел бежал первым – первым он и вбежал в стелющийся понизу бедовый дым.
– Не ссы, мужики! – разнесся знакомый призыв.
Егор ужаснулся, но что делать! – и он вбежал в грязно-бурые клубы, ожидая чего угодно.
И страх пропал! Дрянные потоки струились на высоте колен, не выше. И никакие вспышки не сверкнули в них, и никакие чудища не вырвались, не вздыбились, не заревели тяжким басом. «Пронесло?!» – мелькнула у Егора радостно-неуверенная мысль…
Нет. Не пронесло.
Бег увяз в дыму, отяжелели ноги. Дурманная волна прошлась по мозгам, помутились взгляды, колыхнулся мир в глазах…
Егор понял.
Зона не стала исторгать из мути скверных тварей. Она избрала другой путь: ударить по психике изнутри. Умная, сволочь! – ничего не скажешь.
– Держитесь! – хрипло бормотнул Егор. – Тошнит, блин!
Зона вцепилась в них. Чувство такое, будто хватил стакан водки на голодный желудок, только начал кайф ловить… и в этот миг вдруг кто-то треснул тебя сзади по башке.
Земля качается, ноги топчут ее, как палубу в шторм. Горизонт носит туда-сюда. Сам – дурак дураком.