Квадратура круга

Вот мы все себя считаем стратегами, все мы просчитываем, все предусматриваем. Фигня. Чем многослойней план, чем тоньше расчет, тем больше вероятность ошибки. Наши предки, люди неглупые, давным-давно изрекли: «Где тонко – там и рвется». А у меня, по ходу, везде тонко было. И это я еще молодец, что Зимину позвонил, он из этой компании самый интеллигентный, он надо мной тонко поиронизировал, но все-таки самолюбие пощадил, сказал, что это я от их общества отдыхал. Будь на его месте Валяев, он бы резанул без прелюдий что-то вроде: «Мы тебе чутка поводок удлинили, но и только. Далеко все одно не убежишь».

На что я рассчитывал?

Хотя если совсем уж честно – я начал забывать, какая она, жизнь за пределами двух зданий – «Радеона» и редакции. Нет-нет, я помню, что такое метро, автобус и распродажи в «черную пятницу». Я начал забывать, как оно там эмоционально. И уже не уверен, что хочу туда обратно. Ведь я мог сразу, в понедельник, попросту собрать вещи и рвануть домой. Почему нет? Работа выполнена.

Но не стал этого делать. Отчего? А не знаю. Мне ведь это и в голову не пришло. Наверное, просто я привык быть именно тут. Здесь комфортно, удобно, все под рукой, думать о том, как выжить в этом безумном мире, не нужно. Точнее – думать нужно, но не над бытовыми мелочами, это все решат и без твоего участия. Здесь выживание вынесено на другой уровень, карьерный. И я, кстати, в принципе, к нему уже готов.

Это место не стало моим домом. Но оно мне его заменило.

Все это мелькало в моей голове, пока я добирался до столовой на первом этаже. Очень, кстати, недурственной в плане «поесть от души», насколько я помню.

И троица, сидящая в почти пустом зале, являлась отменной иллюстрацией к моим словам.

Стол, за которым расположились Зимин, Валяев и Азов, был заставлен разнокалиберными тарелками, где имелись и ассорти мясное, и рыбка разная, и овощи. Джентльмены выпивали и закусывали. Надо думать, в ожидании «горячего».

– Вот он, наш затворник, – ехидно возвестил Валяев, завидев меня. – Кержак! Страстотерпец!

– Нет-нет-нет, – помахал вилкой, на которую была насажена бело-розовая редиска, Зимин. – Киф не кержак, ты что. Он от мира не отгораживался, он, напротив, ждал, пока мир вознесет ему осанну по делам его! Не дождался, загрустил, обиделся.

– Садись, Киф, – похлопал по сидению стула ладонью Азов. – И не слушай эту парочку, от них сроду-роду доброго слова не дождешься. Сработал ты тогда почти чисто, я смотрел, радовался. К нам попал телепень телепнем, а вот смотри ж ты, уложился с заданием в отведенный срок! Даже на опережение сработал!

– Не льсти ему, Палыч, – Валяев забросил в рот изрядный кусок розовой сёмги, причмокнул и взялся за графинчик с водкой. – Загордился наш друг, ой загордился. Или того хуже – задумал ноги отсюда сделать. Харитоша, признайся, я ведь прав?

– Отчасти, – подвинул ему пустую рюмку я. Они все предусмотрели – напротив меня имелась пустая тарелка и все остальное, что для ужина полагается – рюмка там, приборы столовые. – Но, согласись, я же выполнил то, ради чего все это затевалось? Боги вернулись, а я свою миссию завершил.

– Если исходить из твоей логики, то ты свою миссию еще в том году завершил, – заметил Зимин, подхватывая рюмку. – Когда Месмерту в первый раз в основной игровой мир вытащил. И что, на этом все надо было бросить?

– Ну тогда другое дело, – возразил я. – Там одно потащило за собой другое. Один квест в другой превратился. А тут-то все, конец сюжетной арке. Дело сделано.

– Не сделано. – Зимин поднял рюмку. – Prost, meine Herren!

– Ваше здоровье, – согласился с ним я, рюмки звякнули, и горло обожгла ледяная водка.

– Так вот, о деле, – перехватил инициативу Валяев, хрустнув маринованным огурчиком. – Оно не сделано. Точнее – одно ты довел до конца, но второе-то так и висит в воздухе. Больше тебе скажу – вот-вот оно сольется воедино с результатом того, к чему ты шел последние месяцы.

– Мне надо еще выпить, – попросил я. – На трезвую голову понять масштабность твоих речей и замыслов я не в состоянии.

– Да? – с сомнением произнес Валяев, но водки мне набулькал. Как, впрочем, и всем остальным. – Ну, аllons boire, messieurs.

Чего их на иноземные речи пробило? Хотя – какая разница? Пусть хоть на чукчинском говорят.

Главное ясно – никто меня никуда не отпустит. Более того – мне вот-вот скомандуют «фас» и натравят на одного неплохого, по сути, человека.

Вот только по поводу «сольется воедино» имеется ряд вопросов. Точнее – один. Что вообще имеется в виду? То, что боги примут сторону Странника? Или наоборот?

Поняв, что ответа самому мне не найти, я немедленно выпил.

– Первая колом, вторая соколом, – ободрительно произнес Азов и плюхнул на мою тарелку изрядный ломоть ветчины, а следом за ней все той же семги. – Давай, закусывай, герой. Нет, ну как тебя тогда огненным шаром в лесу не изжарило, я до сих пор не понимаю.

– Везучий он, – пояснил Валяев и потер руки. – О, «горячее» несут! Киф, мы тебе солянку сборную заказали, как и себе. Она тут хороша – со шпиком, с лимончиком, со всеми делами!

Собственно, на этом разговор минут на пятнадцать стих, задавленный солянкой. Отменной, кстати. Кабы знал, что тут такую вкусноту подают, заглядывал бы сюда почаще.

Но когда ложки отстучали по дну тарелок, а пузатый графинчик на две трети опустел, то беседа возобновилась.

– Итак, внушение нашему другу мы сделали, теперь можно и о делах наконец поговорить, – произнес Зимин, извлекая из внутреннего кармана пиджака продолговатый толстенький тубус, а уже из него – сигару. – Времени осталось в обрез, затишье заканчивается.

– Так оно всегда и бывает перед бурей, – подтвердил Валяев. – Вроде тучи уже над тобой, а вокруг – тишина. Нет ни ветра, ни дождя, только небо низкое над головой да спокойствие неестественное. А потом ка-а-а-а-ак бахнет!!!

И он тоже достал из кармана сигареты. Я последовал его примеру.

– Вот-вот, – подтвердил Зимин и крикнул: – Пепельницу пожалуйста!

– Значит, это все было затишьем? – уточнил я, щелкнув зажигалкой и прикурив. – То-то мне странноватым показалось, что боги себя никак не проявили. По идее, должны были бы. Вон когда Орт Пепельный в Равенхольм пожаловал, так там такое началось!

– Ну так он и заявился туда надлежащим образом, – назидательно произнес Валяев. – Со светопреставлением, с соответствующими громыханиями и спецэффектами. И мешком квестов, деяний и титулов. Как, кстати, и было задумано изначально. Ну почти изначально, правки все же вносились по ходу действия. Эй, уважаемые! Сказали же – пепельницу принести надо!

– Стоп-стоп-стоп, – пробормотал я. – Не сходится задачка. Ладно Орт, возможно так и было. Но боги? Вы же мне еще в том году говорили, что данный квест, точнее целая охапка квестов, были давным-давно задуманы и прописаны. Просто я чуть поспешил и сдуру запустил маховик процесса, сам того не желая.

– И не соврали, – не моргнув глазом ответил Зимин, выпуская кольцо дыма. – Так оно и было на самом деле. Другой разговор, что время – это такая штука, которая ради разнообразия вносит в намеченные планы свои коррективы.

– Любишь ты, Макс, навести тень на плетень, – оборвал его Валяев. – Проще говоря – спасибо Олежке, паскуде такой. Он столько разного всякого в ядре программы накрутил, что хоть в петлю лезь. Киф, да ты же в курсе всего происходящего, чего под идиота косишь?

– Это ты про Ставроса, что ли? – уточнил я. – Ну да, его вроде Олегом звали. Э-э-э-э-э… нет, фамилию не помню.

– Талицын, – наконец-то вступил в разговор и Азов. – Самый мой большой прокол за всю карьеру.

– Не только твой, – хмуро заметил Зимин. – До сих пор мне его Старик вспоминает. Это же я тогда его привел к нам. Ладно, чего о нем говорить? Умер и умер.

– И жаль, что умер, – повысил голос Валяев. – Скоропостижно тогда, конечно, вышло. Лучше бы дальше жил! Я бы с ним о многом поговорить хотел где-нибудь на минус пятом этаже. Палыч, сдал бы ты мне один кабинетик в аренду на пару недель?