В поисках рая

Эдуард растерянно опустил камеру, вид у него был смешной и глупый.

После сеанса тираж книги разошелся влет. Люди ломанулись к столику, на котором были разложены книги. Пожилая продавщица только успевала принимать деньги.

На следующий день в газетах появились статьи с заманчивыми названиями: «Голая правда», «Трюк или откровение», «Библейские чудеса сегодня». Прелести бывшей Лены Синицыной были растиражированы по всем местным новостям. Так она стала общественным достоянием. И больше не принадлежала себе.

Не замедлили появиться первые ученики, которые ходили за ней, ловили каждое ее слово, конспектировали каждое высказывание, толковали каждую фразу. Виринея сняла комнату в Доме культуры, где начала практиковать. Число учеников росло. Среди них оказались и весьма состоятельные, которые изрядно платили за каждую ступень посвящения. Трактат ее был позднее переиздан, но уже не на ее деньги. Как водится, появился и мужчина. Он любезно взял на себя все финансовые дела, назвался святым Серафимом, и они зажили в свое удовольствие.

…Виринея в алом пеньюаре лежала на широком ложе. Вокруг нее благоухали сандаловые свечи. Рядом лежал высокий смуглый Серафим.

– Солнышко мое, еще вина?

– Пожалуй.

Серафим поспешно налил в высокий бокал темную бордовую жидкость. Виринея медленно пила тягучее пряное вино. «Ну, что? – зашевелился в голове знакомый голос. – Я была права? Ты отдыхаешь, рядом с тобой мужчина твоей мечты, у тебя есть все: деньги, известность, ученики, тебе поклоняются, как божеству». Зазвенел телефон. Это оказалась Лилия.

– Виринея, я не отвлекла вас?

– Что там?

– Есть интересный экземплярчик.

– Чем интересный?

– Молод – лет шестнадцать, симпатичен, страшно самолюбив, тщеславен, честолюбив. Способный ужасно, схватывает на лету.

– Ну?

– Первую ступень как бы прошел, а на вторую у него нет денег.

– Ну и что?

– Да так, жалко. Очень способный.

– У нас не благотворительное общество.

– И все-таки, может, посмотрите?

– Зачем?

– Может, сделать из него ясновидящего? Ведь вашему учению не помешают яркие и талантливые адепты. Это хорошая реклама.

– Вижу, что он зацепил вас. Ладно, посмотрю. Присылайте его завтра сюда.

* * *

На следующий день Максим, с замиранием сердца стоял под дверями таинственной Виринеи. Дверь как дверь, металлическая, черная, этакий бункер. Кто бы мог подумать, что там, за этой неприступной дверью живет святая?

Долго не мог решиться позвонить. Их встреча – очень важна для него. От нее зависит, возможно, вся его судьба. Если она отмахнется, он пропал, если заинтересуется, поможет – он пан. Да, именно, так – или пан, или пропал. Неизвестно, сколько бы он стоял под дверью, то поднося дрожащую руку к звонку, то отдергивая, если бы не шаги с верхнего этажа. Кто-то спускался по лестнице. Это решило дело – Максим позвонил. Не успел он как следует испугаться своей решимости, как стукнул замок, дверь отворилась. На пороге стоял высокий красивый мужчина с огненно-черными глазами и сосредоточенно сдвинутыми бровями. Он кутался в длинный махровый халат малахитово-зеленого цвета с живописными кистями, этакий турецкий паша. «Серафим», – сообразил Максим.

– Здравствуйте. Мне к Виринее.

Серафим кивнул, поманил за собой, провел через темный коридор, остановился у прикрытой двери. Почтительно распахнул ее перед Максимом, снова кивнул. Максим зажмурился и сделал шаг вперед. Дверь за ним закрылась. Открыв глаза, он увидел совершенно темную комнату, в которую не проникал луч света. Свет, впрочем, был – он переливался то багровым, то синим, то желтым, словом, всеми цветами радуги, а источником его оказался ночник причудливой формы, стоящий на низком журнальном столике. Кроме столика, обращала на себя внимание широкая кровать с высокими подушками. На кровати полулежала-полусидела женщина лет тридцати пяти с черными длинными волосами, чуть раскосыми глазами сфинкса. Красивая. Из одежды на ней был полупрозрачный розовый пеньюар с глубоким декольте, обрамленным кружевами, которые она постоянно теребила, отчего взгляд поневоле привлекался к едва прикрытой груди. Поскольку Максим молчал, придавленный таинственностью и необычностью обстановки, заговорила хозяйка:

– Макс Ларионов?

– Да.

– Присаживайтесь, Макс, – повелительный жест на низкий пуфик, присев на который, Максим оказался у ног Виринеи, и принужден был смотреть на нее снизу вверх.

– Мне порекомендовала встретиться с вами Лилия, ваш Учитель. Она довольна вами и это очень похвально. Она попросила сделать вам поблажку – разрешить пройти вторую ступень бесплатно. Но у нас так не приято. Да и вообще в мире так не принято – за все надо платить. Таков закон. А если не платишь, это должно насторожить – помните, где бывает бесплатный сыр? Ну, то-то. И чем значимее услуга, тем выше цена. А, проходя наши ступени, человек приобретает ни с чем не сравнимые знания. Впрочем, я могу пойти навстречу, но я должна знать, что поблажку получает достойный человек. Итак, несколько вопросов… Сколько вам лет?

– Шестнадцать.

– Что вас привело к нам?

Максим сбивчиво рассказал все с самого начала – и как попал к Лилии, и о первых результатах семинаров, и о том, что никак не удается ему взять верх над одноклассницей, и что он закончил первую ступень, а на вторую денег нет… И замолчал, ожидая приговора. Виринея терпеливо слушала его. «Не так интересен, – сделала вывод, – не понимаю, чего Лилия носится с ним – обыкновенный подросток. Я в его возрасте была интереснее, впрочем, как и все девочки. Мальчики все-таки примитивнее. Не то воображение, не тот размах».

– У вас все?

– Все! – как на духу, выпалил Максим.

– Послушайте, зачем вам вообще вторая ступень?

– Как? А одноклассница?

– Фи, как примитивно… По-вашему, наше учение – для того, чтобы соблазнять одноклассниц? В таком случае, вы не туда попали, молодой человек. У нас не школа соблазнения.

– Ну почему?.. Просто эта одноклассница…

– Мы не гарантируем, что, пройдя вторую ступень, вы соблазните одноклассницу. Так что, может быть, расстанемся? И каждый пойдет своим путем: мы – совершенствоваться дальше, вы – зализывать любовные раны.

«Это кто пойдет совершенствоваться дальше? – раздался в голове Виринеи знакомый насмешливый голос. – Это ты-то пойдешь совершенствоваться дальше? Ты? Жалкая женщина… Посмотри на себя – ты спиваешься, ты прожить не можешь без коньяка. К концу дня ты почти лыка не вяжешь. Да, вот на таком мужицком языке приходится изъясняться мне, Княгине, но, возможно, тебе, с твоим развитием, более понятен именно такой язык. Ты зарастаешь жиром от безделья. В чем совершенствуешься ты, целыми днями валяясь в постели? Уж не в науке ли страсти нежной с этим подонком Серафимом? Ты учишь других распознавать людей, как же ты не могла распознать этого человека? Запомни, этот Максим – мой настоящий ученик, возможно, более настоящий, чем ты. Библия права – хуже всего быть теплым. А этот – он готов на все ради того, во что он верит, он будет готов на все ради тебя, а в итоге – ради меня! А вот ты не на все готова… Вот мое последнее слово – пусть другие учатся за деньги, но таких ты должна уметь распознавать и, будь добра, учи их бесплатно!»

– Нет, не отталкивайте меня, – лепетал тем временем Максим, – Вы ошибаетесь насчет меня! Позвольте мне учиться дальше, вы увидите, я не разочарую вас!

Он упал на колени. И тут произошло чудо – Виринея с изменившимся лицом – растерянным, даже каким-то испуганным – соскочила с кровати, поспешно подняла его.

– Конечно, конечно, мой мальчик, ты будешь учиться!

– Правда?

– Правда!

– Без денег?

– Конечно, без денег! Ты будешь моим личным учеником!

– О, огромное, огромное спасибо! Я потом обязательно заплачу! Вот увидите!

– Ничего не надо, ничего…

– Но почему? Почему вы так резко передумали?

– Это воля Княгини… Княгини… А теперь иди!

– Когда мне придти на учебу?