Страница 5 из 8
– Но зачем кому-то собирать артефакты? – спросила Прим. – Это не только опасно, но и глупо. Насколько я помню, они помогают определенному роду, и могут лишиться силы, перейдя в чужие руки.
Леди Инесса, поежившись, поправила лежащую на плечах шаль.
– Хороший вопрос. Жаль, что ответа у меня пока нет. Но я хочу, чтобы ты отныне держалась осторожно, Прим. Если узнаешь новости, что покажутся тебе необычными – хотя бы о том, что у нас появились новые соседи – сразу же сообщи мне. Не нанимай новых слуг без рекомендаций! И не выезжай никуда одна.
«Замечательно. Дом и так напоминал темницу, а теперь он станет ей на самом деле!» —грустно вздохнула Прим, но спорить не стала. В глубине души она понимала, что бабушка права.
В комнате стало очень тихо. Решив, что разговор закончен, Прим поднялась, подошла к бабушке и поцеловала её в щеку. Та на мгновение накрыла её пальцы сухой ладонью:
– Подожди минуточку. У меня есть для тебя подарок.
С трудом поднявшись, леди Тэнгу дошла до шкафа, украшенного затейливой резьбой, и открыла его. Вернувшись к столу, она положила перед Прим небольшое зеркальце в серебряной оправе.
– Это же… – Прим прижала ладони к покрасневшим щекам.
– Да, оно принадлежало Изабель, – леди Тэнгу провела пальцем по гладкой поверхности. На мгновение её глаза увлажнились, но голос звучал по-прежнему ровно. – А теперь я хочу, чтобы его взяла ты.
Прим покачала головой, но пожилая женщина с неожиданной силой вложила зеркало ей в руки.
– Пусть оно покажет тебе то, что ты хочешь увидеть, и даже то, чего боишься.
Глава 3
Прим вернулась к себе в расстроенных чувствах. Рассказ бабушки о загадочных событиях, происходящих в Тэнгурине, не слишком её заинтересовал. Даже если слухи правдивы, и кто-то действительно собирает магические предметы, ему (или ей) не добраться до хранилищ семьи Тэнгу. Но вот зеркальце, подаренное бабушкой, жгло руку…
Прим хотелось в него заглянуть, но эта возможность пугала. И как всегда, когда упоминалось имя Изабель, девушка вздрагивала, заново переживая тот далекий день.
Упав лицом в подушку, Прим некоторое время лежала неподвижно. Зеркальце, брошенное на туалетном столике, служило ей молчаливым укором. Девушке вдруг захотелось выбросить его или же спрятать подальше, в один из глубоких ящиков шкафа. Усилием воли Прим отогнала эту мысль: даже если бы зеркало не обладало никакой силой, она не смогла бы избавиться от вещи, принадлежащей сестре.
Вздохнув, девушка села на кровати и выпрямилась. Потом очень осторожно взяла зеркальце, словно боясь порезаться, и посмотрела в него.
Ничего не произошло. Она увидела только собственное отражение: покрасневшее от волнения лицо, разметавшиеся по плечам пряди длинных волос, темные глаза, мерцавшие, словно угольки.
Прим провела пальцем по поверхности зеркала, на миг, представив, как Изабель смотрелась в него, причесываясь перед приемом гостей или балом. Рано начав выезжать в свет, она любила повеселиться.
«В отличие от меня», – горько улыбнулась Прим. Впрочем, кто знает, как сложилась бы её жизнь, если бы не Черный полдень, болезнь бабушки, и накрывший её семью траурный покров.
Прикрыв глаза, Прим попыталась восстановить в памяти лицо сестры. К сожалению, его черты казались смазанными, словно на старом портрете. Блондинка, высокая и стройная, со смеющимся взглядом синих глаз. Бабушка и слуги говорили, что сёстры очень похожи друг на друга. Но голос Изабель она помнила хорошо: нежный, словно звучание колокольчика, он становился холодным и даже жёстким, когда девушка сталкивалась с несправедливостью.
«О чем ты думала, Изабель, когда последний раз смотрелась в это зеркало? О нас с Темзен и бабушке? О людях Тэнгурина? Или же о Гидеоне, с которым только-только обручилась? Или ты просто вышла из дома, где провела детство, и ушла, не оглянувшись…»
Прим вдруг безумно захотелось увидеть сестру. Она снова повернула к себе зеркальце и хриплым отчаянным шепотом позвала её по имени.
Полированное стекло затуманилось. Прошла минута, другая. Прим с бьющимся сердцем вглядывалась в зеркало. Оно же непростое, верно? Оно может связать её с Изабель!
Наконец, Прим поняла, что ждет напрасно. Она уронила бесполезное зеркальце на колени и долго сидела, глядя перед собой невидящим взглядом…
Ей вдруг вспомнилось утро того далекого дня, позднее названного Черным полднем. Название, как сейчас думала Прим, очень точное: впервые за долгие века солнце не взошло. Странная мгла заволокла небо, словно отделив от земли. Ни один луч солнца не смог пробиться сквозь эту завесу. Воздух, душный и вязкий, пах дымом. Внезапно налетевший сильный ветер с легкостью ломал толстые ветки, с корнем выворачивал молодые деревца и кустарник.
Прим хорошо помнила, о чём думала тогда: «Что же творится по всей территории Тэнгурина, если даже в нашем поместье, защищенном силой рода, чувствуются отголоски стихии?»
Прим не знала, что её разбудило: то ли стон ветра за окном и комья грязи, ударившие по стеклу, то ли неясное предчувствие беды. Но что или кто мог угрожать ей здесь, в доме Тэнгу, девушка не представляла.
Дверь в спальню была неплотно прикрыта, и Прим услышала едва различимый скрип ступенек, а затем легкие, очень осторожные шаги. Так ступают люди, которые очень хотят остаться незамеченными.
«Что происходит? Слуги так рано не поднимаются. Темзен обычно спит до полудня, если бабушка не прикажет разбудить её. Да и сама Инесса вчера приехала очень уставшая. Они с Изабель долго разговаривали. Может, в дом проник вор?»
Прим даже улыбнулась абсурдности своего предположения. Слухи о силе её семьи, зачастую нелепые и преувеличенные, расползлись по всему Тэнгурину, до самых границ. Она с трудом представляла воришку, рискнувшего украсть у них даже серебряную ложку.
Распахнув дверь, Прим ожидала увидеть горничную, которую также разбудила буря. И оказалась совершенно не готова к встрече с сестрой, уже полностью одетой, в длинном плаще до самого пола и шляпе с широкими полями, скрывавшими лицо.
Изабель чуть заметно вздрогнула и прижала палец к губам, призывая к тишине. Она проскользнула в комнату Прим, прикрыв за собой дверь.
– Изабель! Что случилось? Куда ты собралась в такую рань? Не видишь, что на улице творится? – обрела дар речи Прим. Она даже махнула рукой в сторону окна, словно надеясь, что всё это – не более, чем дурная шутка. Сейчас Изабель улыбнётся, скажет, что передумала, и вернётся к себе.
Изабель сняла шляпу, и её волосы, уложенные в две золотистые косы, упали на плечи. Сейчас, в простой одежде, предназначенной для путешествия, она показалась Прим еще более красивой, чем во время балов и приемов. Синие глаза горели внутренним огнем, на щеках проступил румянец, движения порывистые, словно девушка с трудом сдерживала себя. Прим ощутила исходящую от неё силу, и впервые признала в сестре не просто очаровательную и умную девушку, даму из благородной семьи, а настоящую леди Тэнгу в сиянии красоты и величия.
«Она достойна занимать трон Тэнгурина и править вместе с консортом», – промелькнуло в голове Прим.
– Именно из-за этой бури мне придется уехать, – негромко ответила Изабель.
Повисла пауза. Прим недоуменно смотрела на неё, потом выпалила:
– Но бабушка вчера сказала…
– Знаю, – нетерпеливо отмахнулась Изабель. – Но чувствую, что медлить нельзя. Ты знаешь, что случилось на Одиноком холме?
Прим промолчала. Сознаваться в собственной неосведомленности не хотелось. Она слышала только обрывки разговоров о том, что в районе Одинокого холма образовался некий разрыв, ведущий в другой мир. Но к чему это могло привести, не знали ни жрецы, ни даже леди ИнессаТэнгу.
«Неужели эта буря тоже не случайна?» – осенило девушку. Подняв голову, она прочитала ответ в печальных глазах сестры.
– Да, Прим, – прошептала та. – Бабушка сказала, что наш мир – не единственный. А существа, которые населяют другие миры, не всегда доброжелательны к людям. Чаще всего, наоборот. Поэтому попытки прорыва в Тэнгурин происходят постоянно. Но подобной бури не случалось уже несколько столетий. А ведь завеса еще не разрушена…