Страница 19 из 63
— Ученик? — горько усмехаясь, перебил Дару Сущий. — Да. Я открыл ему все знания о демонах, научил его управлять ими с помощью рунного языка демонов. Забавно, не правда ли? — в голосе отсутствовала надменность или же коварная радость. Наоборот, его слова прозвучали с некоторой долей иронии. Он принял любимый облик седобородого и седовласого старца в серой мантии, вновь держа в правой руке чёрный жезл с серебристой косой на его верхушке. Сущий убрал в сторону загадочный предмет, и тот словно растворился в воздухе. Неприкаянный скрестил руки и продолжил: — Но он слишком возгордился собой и отступился от меня. Решил, что ничтожество, вроде него, презираемое собственным племенем, способно подняться выше звёзд. Только этому не бывать. Как и пророчеству, что написал Абстрагирус. Как же я сожалею, что не убил своего брата-писателя судеб раньше… Из-за его пророчества и происходит вся эта заварушка…
— ЗАВАРУШКА? — возмутилась Дара. — Именно из-за тебя эта война и началась! Это ты сподвигнул демонов, включая Салеоса, на Мировой Бунт! Из-за тебя погибли десятки тысяч демонов и множество драконов! И сейчас по твоей милости происходит то же самое! По твоей вине погибли сородичи Беззубика и пало Измерение Драконов! Из-за тебя сейчас древний безумец пытается захватить мир! — в янтарных очах суккубы взыграли оранжево-золотистые оттенки ярости. Она ощущала в эти секунды ненависть к Неприкаянному в сотни раз больше, чем Иккинг…
— Но, зачем тебе это вообще нужно? С какой целью ты заставил Ад наливаться реками крови и жестокости? — оглушительно кричал Иккинг, возмущаясь. Гнев набирал внутри него огромную мощь. Казалось, он вот-вот вырвется из крепкой хватки Хезер и помчится на Сущего голыми руками.
— А затем, смертный, чтобы не допустить того, о чём я говорил тебе, Даре и Хезер! — гневно произнёс он. — Пророчество, которое невозможно преодолеть! Его силу невозможно уничтожить, ибо я по своей глупости зачитал его вслух, чего делать было категорически нельзя!
Я сподвигнул демонов на совершение переворота, чтобы разделить Ад на множество княжеств. Я убедил каждого из участников заговора, что это делается во благо Ада. Ибо сильное и очень крепкое государство с каждой минутой всё больше привлекало внимание противников Ада. Они до сих пор никак не могут остановиться, пока не перебьют всех демонов. И драконов тоже. Создавался мощный противовес силам так называемого добра. Однако дальнейшее наращивание мощи в Нижнем мире привело бы к неизбежной войне, в которой Ад бесспорно потерпел бы крах.
Пророчество, написанное Абстрагирусом, было составлено и зачитано до этой войны. Я никак не мог освободиться от мысли, что Конец Света наступит именно из-за вспыльчивости наших врагов, которые углядят в сильном Аду угрозу.
Ныне же стоит обратная ситуация. Мы более не являемся угрозой. Но и власть, которую впитали в себя участники бунта давным-давно, начала таять. Каждый из вас это лицезрел, — все мгновенно вспомнили Салеоса и его отчаянные попытки исправить положение. — Ад утонет в крови! Он резко ослабнет. А раз ослабнет, то и одолеть его истощённые силы будет совсем несложно. Простая тактика, которой легко воспользоваться.
— И, поэтому, единственной надеждой на избежание этого безумия — даровать власть, содержащуюся в Дэтомоне, дочери Лилит, Ночным Фуриям. — произнесла Хезер в облике Горгульи.
— Да! — кивнул старец. — Их могущества и частичной принадлежности к Неприкаянным будет достаточно, чтобы подобно Лилит удерживать Ад в целостности и сохранности. Таким образом, война будет предотвращена. Раз и навсегда! — каждое слово он произносил с предельной серьёзностью.
— Тогда зачем ты обманом заманил нас сюда? Почему прикинулся моей матерью? Где её душа, Сущий? И ГДЕ АСТРИД?! — гневался Иккинг, желая разорвать Неприкаянного на части. Хезер устала удерживать юношу. Она обратилась обратно в получеловека. Иккинг аккуратно положил тело любимой на хладную землю пещеры, злобно глядя на Сущего.
— Твоя мать, Иккинг, действительно является дочерью Абстрагируса. — он печально вздохнул, продолжив: — Но она давно мертва… В Аду ты её не найдёшь. Она оказалась по другую сторону миров… — сдержанно пояснял Сущий. — Боюсь, она заодно теперь с нашими врагами. Возможно, что и обсуждает планы атаки на Ад. Совершенно пребывая в неведении, что её сын находится здесь в данный момент.
— Как умерла??? — чуть не отвисла нижняя челюсть у Иккинга. — КОГДА? — пошатнулся парень. Дара подлетела к нему, поддерживая его.
— Семнадцать земных лет назад. Она действительно отправилась заменять Неприкаянного — своего отца. Однако по пути сюда её поймали демоны и растерзали. Душа её очень давно жаждет мести своим убийцам. Валка покинула Врата Ада и теперь её дух находится далеко за пределами Ада и Земли.
— А Астрид? Что с ней? — обеспокоенно спросил Иккинг.
Установилась минутная тишина. Хоть Сущий был очень могущественен, но гнева смертного, искренне любящего голубоглазую блондинку, боялся, будто огня.
— ЕЁ ДУША ПО КАКОЙ-ТО ПРИЧИНЕ НЕ ВЕРНУЛАСЬ В ТЕЛО… — отрешённо сказал он. — Боюсь, что она устремилась в Отколовшееся Междумирье так же, как твоя мать…
Иккинг заорал во всю глотку, охрипнув. Мощный крик души едва не оглушил драконов и Хезер. Слёзы впервые не проступали на его глазах. Гнев и отчаяние настолько охватили его сознание, что слёзы словно испарились от пламени злости… Он уткнулся носом в грудь Астрид, громко рыдая. Беззубик пустил слезу, прижавшись мордочкой к обернувшейся Хезер. Та склонилась, как и Иккинг. Она не подходила к нему, боясь попасть под горячую руку юноши. Ведь он мог вполне оправданно обвинить кшатрию, мол, «она намеренно, пока белый свет слепил ему глаза, погубила кислотой душу любимой». Дара присела рядом с ним. Иккинг обнял её — ему нужно было кому-то выплакаться, хоть слёз и не было. Суккуба ощущала его боль, как никто на свете. Она искренне, молчаливо, сочувствовала ему.
Тихая скорбь продолжалась около пяти минут (по Адским меркам). Хезер первой решила нарушить эту болезненную для всех тишину.
— А нельзя ли вернуть души из этого Междумирья? — серьёзно спросила она Неприкаянного.
— Нет. Даже мне неведом способ, — с нотками глубокой печали произнёс Сущий.
— А ты можешь вновь сделать Иккинга Нефилимом? — поинтересовалась она, надеясь хоть как-нибудь помочь парню, во второй раз познавшему горечь утраты.
— Нет. Теперь он снова стал смертным, — слова Сущего прозвучали, как жестокий приговор на суде. Спустя несколько секунд он добавил: — Но его роль на этом в Аду не завершена. Меч отныне подчиняется ему. — старец поглядел на отчаявшегося юношу. — Я передаю его тебе, Иккинг Хэддок. Ты — не смотря на всё — внук Неприкаянного. А это значит, что ты не являешься обыкновенным воплощением смертного. Как и твоя мать…
— Скажи мне, пожалуйста! — ревел Иккинг, произнося сквозь зубы каждое слово с лютой ненавистью в сердце. — Что мне мешает прямо сейчас взяться за этот клинок и разрубить им тебя надвое?! Чтобы ты ощутил от прикосновения клинка всю мою боль! Всё, что у меня сейчас на сердце! — он отпрянул от Дары и смотрел только на свою мёртвую любимую, тихонько поглаживая пальцами её светлые волосы… водя по ещё тёплым щекам и… таким неподвижным губам из которых, как ему от шока стало мерещиться, ещё исходило еле заметное тёплое дыхание…
— Ничто. Я не стану сопротивляться тебе, Иккинг, внук Абстрагируса. Но моя смерть от этого меча не вернёт твою любимую, — грустно, с сожалением произнёс он. Иккинг удивился столь мудрому и, как ему показалось, сочувствующему ему Неприкаянному.
— Зачем был нужен весь этот маскарад? — удивилась Дара.
— Если бы пред вами предстал я, в образе старца, вы бы послушали меня? Рискнули бы своими чувствами и… последствиями… ради спасения мира? — повёл он бровью.
— Если бы ты видел, во что превращается наш мир, Сущий… — сухо, с огромным презрением произносил каждое слово Иккинг. — Ты бы не стал препятствовать исполнению пророчества ещё тогда… во времена Мирового Бунта… И ты прав абсолютно… Я бы ни за что не пошёл бы на такое… — он прижал тело любимой к своей груди, носом касаясь её остывшей щеки. — Астрид… — после этого из изумрудов по его щекам понеслись последние слезинки. Одна из них перетекла на щеку Хофферсон. Он заметил это и вмиг представил, словно душа Астрид в эту самую секунду плакала вместе с ним…