Страница 81 из 85
Лохова ошарашила эта реклама. Но пока он наливался яростью, собираясь наорать на этого болтуна, тот без перехода сменил тон на гораздо более деловой и вопросил с оттенком требовательности:
- Как пуск, «Заря»? Повторяю, как пуск? Люди мира ждут вестей!
- Пуск временно отложен, не проходит готовность боевой части.
Голос Багам встревоженно перебил:
- Не понял, «Заря». Повторите, не понял.
- Повторяю, - раздельно проговорил Лохов, - не проходит готовность боевой части. Общая готовность есть, готовность боевой части не проходит. Подозреваем неисправность сигнализации, просим консультацию. Как поняли, Багамы?
- О’кей, - невесело отозвался голос, - общая готовность есть, БЧ не прошла. Подозреваете сигнализацию, нужна консультация.
- Поняли правильно.
- О’кей! Мои сожаления, «Заря», передаю связь «Востоку».
Через секунду Лохов услышал знакомый акающий голос «Востока» - ЦЦУ управления полетом. Услышал и растрогался. Ведь это был голос не просто Земли, а родной Земли - Родины! Слышимость «Востока» была хуже, наверное, сказывались помехи земной ретрансляции, в таких экстремальных условиях связи любая мелочь могла иметь значение.
- «Заря», я «Восток». Ваш доклад слышал, понял. Доложите резерв времени, как меня слышите?
- «Восток», я «Заря». Резерв времени порядка трех часов, повторяю, трех часов. Слышу вас удовлетворительно.
- Понял, резерв времени три часа. - Голос «Востока» потерял напряженность, которая слышалась в нем раньше. - Ждите, проконсультируемся. Ваш диагноз считаем правильным. Думаю, все будет в порядке.
И после легкой паузы:
- Как самочувствие, ребята?
Лохов покосился на Волкова, тот улыбнулся и пошутил:
- Настроение бодрое, идем ко дну.
- Нормальное самочувствие! - перебил Лохов. - Готовы выполнить задание в любой ситуации!
- Ну-ну, без экстремализма, - сердито сказал «Восток» и добавил уже официально, но с ясно различимым оттенком удовлетворения: - «Заря», мнение руководства полетом по отказу - неисправность сигнализации, повторяю, неисправность сигнализации. Как меня поняли?
- Понял, «Восток», неисправность сигнализации.
- Поняли правильно, передаю связь на Хьюстон.
- Понял, связь с Хьюстоном. - Лохов помолчал. - Земля - Хьюстон, как меня слышите?
- О’кей, «Заря». Я Хьюстон, - ответил голос с небольшим акцентом, - слышу вас отлично. Прошу на связь бортинженера.
Волков кивнул и ответил:
- Инженер слушает.
- О’кей, «Заря». Проделайте следующие операции. Рекомендую работать вместе с командиром. Операция первая - сменить предохранитель 5А-С на ЦРЩ-3.
- Понял, 5А-С на ЦРЩ-3. выполняю.
- О’кей, вторая операция - проверить показания…
Консультация с Хьюстоном шла четко, в темпе, который не оставлял ни секунды свободного времени. Понятно было, что перед глазами консультанта макеты пультов «Зари», и кто-то там, за четыреста тысяч
километров, параллельно с ними выполняет имитацию тех же самых операций. С облегчением Волков услышал:
- О’кей, «Заря». Последнее - проверьте готовность БЧ.
Волков перевернулся, при выполнении предпоследней операции пришлось висеть вниз головой, взявшись за подлокотники, усадил свое тело в рабочее кресло и не удержал вздоха - капризная лампочка готовности боевой части так и не загорелась. Волков покачал головой, а Лохов хмуро доложил:
- Хьюстон, я «Заря». Готовность не прошли.
- Понял, «Заря», сожалею.
Волков приготовился к ожиданию, но ждать не пришлось: очевидно, различные варианты решений прорабатывались в хьюстонском центре параллельно с попыткой ликвидировать неисправность.
- «Заря», я Земля - Хьюстон. Наше решение - вероятная причина неисправности - отказ сигнализации. Оптимальное решение - пуск. Вероятность удачи - девяносто процентов. Повторяю, вероятность удачи пуска - девяносто процентов. Как поняли, «Заря»?
- Поняли, Хьюстон.
- О’кей, «Заря». Связь передаю «Востоку».
- «Заря», я «Восток». Выполняйте пуск. Как меня поняли?
- «Восток», я «Заря». Принял команду на пуск.
- Поняли правильно, «Заря». - И уже тише, еле слышно сквозь помехи: - Удачи, ребята.
- Наилучшие пожелания, «Заря». - Это, конечно, Хьюстон.
- О’кей, «Заря», удачи. - Голос живой, самодовольный, но с ноткой напряженности - разумеется, это Багамы. - Связь будете держать со мной!
- Понял, Багамы.
- Удачи!
- Хороших шансов.
- Ни пуха ни пера!
А вот кто это - непонятно. Мгновение помедлив, Лохов сорвал пломбу и откинул ярко-красный колпачок, под которым открылась массивная кнопка с надписью «Пуск».
9. ЗЕМЛЯ. ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА
Сорвавшись с места, машина проехала несколько сот метров по автостраде и, клюнув носом, повернула налево. Проселочная дорога тянулась вдоль арыка, обсаженного двумя рядами деревьев. За машиной волочился пышный хвост светлой лёссовой пыли, видимый даже в темноте. Еще через сотню метров шофер повернул направо и притормозил.
- Пожалуйста, проселочная дорога, - сказал он с подчеркнутой вежливостью, в которой, однако, сквозили нотки недовольства капризами клиентки.
- Спасибо, - рассеянно ответила молодая женщина, открывая дверцу машины.
- Я сам! - требовательно объявил малыш и, соскользнув с колен матери, прыгнул на обочину дороги.
Женщина вышла следом. Вышел и шофер. Достав пачку сигарет, он закурил и выключил в машине свет.
Звездное небо, как шатер, висело над темной землей. Огни крупных звезд дрожали где-то над самой головой, чуть ли не цепляясь за темные кроны деревьев. Казалось, звезды дышали - вдыхали живые и теплые испарения земли. Далеко в вышине красовались, кокетничали узоры мелких звезд, неслышно текла прозрачно-серебряная река Млечного Пути.
Тихо журчал арык, трели сверчков казались такими звонкими, будто их отбивали по медному тазу маленькими быстрыми молоточками. Звенели цикады и чудилось, что это звенит сам темный воздух, отдавая накопленный за день зной черному и холодному как погреб космосу. Под ногами шуршала жесткая степная трава.
- Почему так темно? Мама! Мам!
- Что, сынок?
- Почему так темно?
- Чтобы лучше было видно.
- Кого видно, папу?
- Да, сынок, папу.
Огонек сигареты, которую держал в зубах шофер, дрогнул и упал на землю, рассыпав горстку теплых рубиновых искр.
- Мама! Мам…
- Что?
- А где будет папа?
- Иди сюда. Смотри. Нет, выше. Видишь мою руку? Туда и смотри. Вот, как буква «М». Видишь?
- Не вижу.
- Эх ты! Смотри, черточка, потом так черточка и так.
- Где черточка?
- Да не черточка, звездочка!
- Звездочки я вижу. А ты говоришь - черточки! Разве на небе бывают черточки?
Осторожно ступая, шофер обошел вокруг машины и оказался на той же стороне, что и пассажиры.
- Мама!
- Ты бы помолчал, сынок. Мы потом поговорим.
Шофер откашлялся.
- Сейчас будет вспышка, - тихо сказал он. - Если все в порядке. А все будет в порядке. Н-не волнуйтесь!
Теперь он говорил с заметным акцентом. Женщина его не слышала, она неотрывно смотрела на желтое пятно кометы, казавшейся ей гнойной опухолью чистого звездного узора небес. Она не могла оставаться дома среди родных, доброжелательных, но таких неуместно говорливых, шумных людей, мешавших ей сосредоточиться на главном. Когда пропала связь, ее уверяли, что так оно и должно быть - ведь «Заря» находится в кометной коме, что так и предусмотрено программой полета. Ее уверяли, что все в порядке, когда связь восстановилась и последовало сообщение об отсрочке операции по распылению кометного ядра из-за неисправности цепей сигнализации «Урании». Ее уверяли, что все в порядке, когда было установлено новое время взрыва кометы, но она уже не верила до конца - просто устала верить. Ее сжигало желание как-то помочь «Заре», ей начало казаться все яснее и определеннее, что если она встанет вместе с сыном под открытым небом поближе к звездам, то сумеет повлиять на ход событий и отвести беду. Это наваждение было так сильно, что она не смогла ему противиться и, потихоньку вызвав такси, сбежала из дому вместе с сыном, совсем не думая о том, в какую тревогу она повергает тем самым своих близких. Она никогда не была религиозной или суеверной, но теперь, глядя на чистые звезды, на гнойную кляксу кометы, она вдруг, неожиданно для себя самой, начала молиться: «Боже, помоги им! Ведь ты к ним так близко. Помоги ради сына своего, Христа! Они же делают доброе дело. Помоги!»