Страница 75 из 103
Я закончила разговор с Владимиром (мы условились встретиться в выходные) и только тогда заметила, что замерзла. Октябрьская похода коварна: относительно теплые дни сменяются ледяными вечерами, и я в своем легком пальто успела продрогнуть.
Улыбаясь, я встала со скамейки и направилась домой. На душе у меня было легко-легко, будто руна совели легла на ладонь, вдруг пожаловав ощущение цельности, упоительное чувство, что все правильно. Даровав надежду и уверенность...
В общем, во вторник утром я уже была вполне в форме. Не осталось и следа недавней растерянности и водоворота эмоций.
Я вновь была спокойна, собранна и привычно сдержанна.
Меня ждала работа, а в суде нет места рассеянности и переживаниям, по крайней мере, со стороны адвоката.
Дело господина Дроздова рассматривала судья Долженко, с которой у меня сложились, мягко говоря, неприязненные отношения. Вернее, я терпеть не могла эту судью, поскольку она нередко уж слишком вольно трактовала закон, а она в свою очередь не терпела меня, поскольку я принципиально не даю взятки и при этом не чураюсь обжаловать ее несуразные решения.
Следовательно, дело обещало быть нелегким. Судья - царь и бог в заседании, так что создать мне множество проблем для нее сложности не составляло. Более того, это ведь истинное удовольствие - довести адвоката до истерики!
Впрочем, я достаточно повидала, чтобы не поддаваться на такие провокации.
Чтобы не злить судью, следовало одеться как можно скромнее и выглядеть похуже: судья Долженко - настоящая модница, не признает конкуренции, а уж если какой-то адвокат надумает превзойти ее, то пиши пропало. После недавнего замужества она и вовсе почувствовала себя королевой: переодевается по два раза на дню, демонстрирует на работе сногсшибательные драгоценности и роскошные меха.
Но у меня с данной судьей отношения особые, так что образ серой мышки мне уже не поможет, не стоит и пытаться.
Я распахнула шкаф и задумчиво оглядела ряды костюмов.
Говорят, у настоящей женщины в гардеробе непременно должен царить полный кавардак, чтоб одежды было множество, однако надеть нечего. Считается, что неспособность подобрать подходящие комплекты - признак импульсивности и женского непостоянства, когда непреодолимо тянет прикупить любую понравившуюся вещь (а нравятся непременно совершенно не гармонирующие с остальной одеждой). Я скептически хмыкнула: по таким параметрам я женщиной считаться явно не могу, поскольку на импульсивные покупки меня тянет крайне редко. Вот такая я - сдержанная и расчетливая! Но это вовсе не означает, что отказываю себе в любви к эффектным нарядам.
Перебрав несколько подходящих вариантов, я остановилась на пунцовом одеянии - воплощении простоты и скромности, если бы не насыщенный цвет.
Обожаю эту вещь! Все-таки есть что-то в образе женщины в красном - вроде бы, самый обычный костюм, но моментально обращает внимание на его обладательницу.
Одевшись, я оглядела себя в зеркале и осталась вполне довольна увиденным, потом слегка подкрасилась (главная изюминка макияжа - помада точно такого же цвета, как и одежда), для пущей строгости заколола волосы, и наконец, была готова к бою. В том, что мне предстоит именно битва, не было никаких сомнений.
Даже Нат, выглянув из кухни, что-то пробурчал одобрительно - видимо, и ему глянулся этот наряд.
Я напоследок бросила взгляд на себя в зеркале в прихожей. Эффектно, ничего не скажешь!
"Главное, чтобы костюмчик сидел!" - весело сообщила я отражению, надела пальто и отправилась на работу.
Поскольку дело было назначено не на раннее утро, то в суде уже было тихо. Утренняя суета и толкотня сменились сосредоточенной работой, граждане разбрелись по кабинетам и залам заседаний, а кое-то уже закончил дела и отправился восвояси.
У меня на этот день было назначено два заседания: первое, по делу господина Дроздова, на двенадцать часов, а второе - на пятнадцать тридцать.
В длинном коридоре было почти пусто, лишь человек пять слонялись туда-сюда, нервно оглядываясь по сторонам.
Среди тех, кто бестолково слонялся по коридору, уже был мой клиент с еще одним мужчиной примерно того же возраста, нашим свидетелем. Также я увидела тучного гоблина средних лет в пуританском деловом костюме и при портфеле - судя по этому, а также по преувеличенно безразличному выражению лица, это был мой коллега.
Я торопилась, чтобы успеть потолковать с господином Дроздовым, хотя, как выяснилось, спешила я совершенно напрасно - в назначенное время слушание не началось, поскольку судья была чем-то очень занята. Мы прождали около часа, а потом начался обеденный перерыв, который судья даже не подумала прервать ради рассмотрения дела.
В общей сложности, нам пришлось куковать под дверью почти два с половиной часа. Судья за это время несколько раз дефилировала в курилку и обратно в кабинет.
Я учтиво поздоровалась, она неохотно ответила на приветствие и смерила меня неприязненным взглядом.
Кажется, мой наряд подействовал на судью, как красная тряпка на быка - впрочем, я далека от иллюзии, что иное одеяние привело бы ее в благодушное настроение.
Сама судья Долженко - крашеная блондинка субтильного телосложения: невысокий рост, ножки-палочки и ручки-спички, отсутствие даже намека на грудь, - создавала довольно забавное впечатление. А уж вкупе с вечным снисходительно-недовольным выражением лица и вовсе получался незабываемый образ, эдакий надменный воробей. Впрочем, эта птичка обладала достаточной властью, чтобы изрядно потрепать нервы всем участникам процесса.
Когда нас наконец позвали в зал, было уже полтретьего. За это время мой клиент, его дети и свидетели успели известись, не зная, куда себя деть, и лишь мы с коллегой мирно дремали с открытыми глазами - нам не привыкать ждать.
Все формальности по делу судья Долженко закончила молниеносно, она вообще крайне пренебрежительно относится к бессмысленным на ее взгляд требованиям закона и игнорирует их, невзирая на ведущуюся звукозапись. К тому же это не обычное гражданское дело, где принимают участие две стороны, а дело особого производства. Это отдельная категория дел, которые рассматриваются по своим, изрядно упрощенным правилам. К ней относятся, например, дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение (ну, к примеру, если допущены ошибки в документах и исправить их иначе невозможно), о признании недееспособным, об объявлении умершим и прочие. Процедура рассмотрения таких дел более гибкая, поскольку нет истца и ответчика, есть лишь заявитель и заинтересованные лица, а это существенно ограничивает возможность споров.
Произошла только одна заминка, когда присутствующих попросили предъявить документы. У моего клиента была лишь копия удостоверения, заверенная печатью фирмы. В свое время я направила адвокатский запрос на предприятие, где раньше работал господин Дроздов, чтобы получить копию его личного дела. По счастью, оно сохранилось, так что у нас имелся в наличии хоть какой-никакой документ.
Заодно я заявила ходатайство об истребовании из архива копии паспорта моего клиента, поскольку для этого требовался запрос суда. Мое ходатайство было удовлетворено, хоть и с явной неохотой.
Конечно, судья Долженко не упустила возможности ткнуть меня носом и всячески поиздеваться.
Огласив текст заявления, она пренебрежительно велела:
- Адвокат Орлова, встаньте!
Мне ничего не оставалось, как подняться с места и изобразить готовность внимательно слушать то, что будет вещать судья.
Удостоверившись в том, что приказание исполнено, она продолжала:
- Вы вообще адвокат?!
- Да, ваша честь, - сдержанно подтвердила я.
- Тогда что это вы за писульку сочинили? Тут же куча ошибок! - возмутилась судья.
- Ваша честь, укажите, в чем именно они заключаются, и мы обязательно их исправим, - ответила я, сохраняя хладнокровие. И я, и судья прекрасно знали, что все это работа на публику, банальная попытка очернить меня в глазах клиента.